Вечно актуальный Гёте

Николай ВОЗНЕСЕНСКИЙ (Молдова)

Уходящий год помимо прочего стал и годом 275-летия Гете. Великого немецкого писателя, яркого явления мировой литературы и философии, многие идеи и мысли которого удивительно подходят для современных реалий…

Родился Вольфганг Гете 28 августа 1749 года во Франкфурте-на-Майне в семье зажиточного юриста и члена городского Совета. Отец, сам будучи сыном портного, дал ребенку отличное образование.

Которое, умноженное на личные таланты юноши, сделало одним из тех, кого обычно называют «энциклопедистами». Хотя этот термин обычно применяется в отношении французских «просветителей» — Дидро, Руссо, Вольтера — таланты Гете, пожалуй, были намного многограннее. Он был и хорошим юристом, и крупным государственным деятелем, занимался и геологией, и ботаникой, оказал огромное влияние не только на современную ему, но и более позднюю европейскую философию… То есть во многом походил на таких гениев эпохи Возрождения, как Леонардо да Винчи, не просто «знавших обо всем», — но очень многое и досконально умевших делать в самых разных отраслях.
Самое интересное, — что каким-то «книжным червем», или как говорят сейчас: «ботаном», — юный Гете не был. В старости, кстати, тоже — даже в возрасте под 80, овдовев, он было чуть не женился на 17-летней красотке, будучи удержанным лишь отрицательным отношением к такому браку родственников. А так, на протяжении жизни «дам сердца» у этого незаурядного человека было куда больше одной. Собственно, его первый, написанный в 25 лет — в 1774 году всего за 4 недели роман  «Страдания юного Вертера», — потому и стал «бестселлером» в Европе, что во многом был автобиографическим, написанным «из собственного сердца». За исключением разве что трагического финала, — где главный герой, романтический юноша, страдающий от несчастной любви, пускает себе пулю в лоб…
В противовес своему герою сам автор, похоже, находился под явным покровительством высших сил. Так, еще в юности он был вынужден просить отсрочки защиты ученой степени в университете из-за открывшегося легочного кровотечения на фоне «чахотки» (туберкулеза). И тем не менее сумел прожить активно и творчески очень почтенные для той эпохи 82 года, — что иначе как чудом назвать трудно. С другой стороны, вспоминая о целой «грозди» уникальных талантов, можно однозначно сказать, что жизнь свою Гете прожил не зря.

***

Впрочем, главным делом этой жизни без сомнения стала драма в стихах «Фауст». Над которой автор, с перерывами, работал с юности — и до самой смерти. Написав несколько редакций, — а вторая часть увидела свет лишь после ухода автора в вечность, в 1832 году. Думается, в значительной мере эти редакции определялись в первую очередь изменениями мировоззрения самого автора. Вначале история «Фауста» излагалась исходя из логики молодого юриста, — которым Гете стал по первому и основному образованию. В самом деле, средневековая легенда о докторе Фаусте, продавшем душу дьяволу, — чем не отличный повод для «юридической» подоплеки поэмы? В связи с этим завершающейся законным с точки зрения права финалом — смертью главного героя, чья душа стала собственностью Мефистофеля.
И лишь спустя десятилетия драма приобрела совсем иное, менее всего формально-юридическое звучание. Уже с самого начала, «Пролога на небесах», — разительно напоминающего такой же «пролог» в одной из самых знаменитых Книг Ветхого Завета — Книге Иова. Где тоже на прием к Богу приходят высшие духи — и среди них «дух зла». Которому Создатель ставит в пример одного из самых незаурядных людей, Его верного почитателя. В Библии — Иова, у Гете — Фауста. После чего Господь и его антипод заключают «пари» — сможет ли сохранить главный герой этой истории свою верность Богу, несмотря на все искушения дьявола?
Разница лишь в том, что в Библии Сатана искушал Иова тяжелейшими бедствиями — потерей детей, имущества, страшной и неизлечимой болезнью. А Мефистофель взялся искусить Фауста всеми мыслимыми земными удовольствиями как материального, так и душевного характера. Возвращением молодости, здоровья и телесных сил, женской любовью, вообще — выполнением почти любых желаний. Условие, при котором Фауст теряет душу, одно (предложенное самим же доктором) — он должен не просто пользоваться всем предложенным, но воспринять его в качестве настоящего счастья. Желая сделать его вечным, сказав: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»
И спустя больше века после написания гениального произведения Гете известный русский религиозный философ Николай Бердяев в своих работах не раз отмечал «фаустовский дух современной западной цивилизации». Вечно стремиться к новым свершениями — никогда не удовлетворяясь достигнутым. Что, впрочем, и неудивительно — исходя из нарастающей с каждым десятилетием «секуляризации», отделения этой цивилизации от Бога, в память о Котором остаются разве что массовые «рождественские распродажи». А прежняя религиозность на наших глазах заменяется «ценностями» «Нового Вавилона» и откровенного Содома. Но такие лже-«ценности» удовлетворить духовные стремления человека не в состоянии. Об этом писал еще во второй половине 19 века известный богослов РПЦ епископ Феофан Затворник:

«…ничто сотворенное удовлетворить духа нашего не может. От Бога исшедши, Бога он ищет, Его вкусить желает и, в живом с Ним пребывая союзе и сочетании, в Нем успокаивается. Когда достигает сего, покоен бывает, а пока не достигнет, покоя иметь не может. Сколько бы ни имел кто тварных вещей и благ, все ему мало. И все, как и Вы уже замечали, ищут и ищут. Ищут и находят, но, нашедши, бросают и снова начинают искать, чтоб и то, нашедши, также бросить. Так без конца».

***

Искренне верующий католик Гете, конечно, умер минимум на полвека раньше написания этих строк русского архиерея. Но ведь содержащиеся в них идеи в целом были сформулированы великими учителями тогда еще неразделенной Церкви уже в первые века ее существования. Правда, потом, на фоне все большего разделения Восточной и Западной Церквей, последняя, испытывая значительное влияние идей римского права, и сама пришла к преобладающему «юридизму». Последний рассматривал отношения Бога и человека не столько через Любовь и Милосердие — сколько именно через строгие юридические рамки «договорных отношений». Отсюда и концепция вечных адских мук (в Православии грешники могут быть избавлены от них Милостью Божьей по молитвам Церкви) — и, в частности, вера в незыблемость подписанных с дьяволом договоров о «продаже души».
Тем примечательнее концовка поэмы, превратившая ее из трагедии в драму, — когда умершему Фаусту удается избежать цепких лап Мефистофеля и привлеченной им свиты из более мелких бесов. Да, формально это выглядит как «нарушение договора», подписанного кровью самим же Фаустом. Он же успел сказать перед смертью: «Я высший миг переживаю свой!» — логический эквивалент все того же «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». А Бог вдруг посылает сонм ангелов, — которые буквально похищают душу умершего из бесовских рук. 
Но дело ж не только в беспредельно милосердии Божьем — и Его же беспредельном всемогуществе. И даже не в том, что Мефистофель добился произнесения Фаустом роковой формулы путем обмана. Сказав ослепшему доктору, что стук лопат, которыми уже рыли ему могилу слуги уставшего выполнять все новые желания черта, — это успешно идущие работы по облагораживанию огромной приморской территории. Дабы она стала пригодна для проживания массы прежде обездоленных людей. В последний миг своего земного бытия испытавший все мыслимые удовольствия и так и «не зацепившийся» за них Фауст осознал, в чем истинный смысл жизни — в любви, заботе о ближних — и выражения в этом своей любви к Богу: «Все, что вы сделали для одного из братьев Моих меньших — то Вы сделали и Мне», — говорит Господь во время Страшного суда согласно Евангелию от Матфея, 25 глава. А апостол Павел как бы добавляет: «Любовь пребудет всегда — хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». — А потому и причастные этой Любви будут в Ней пребывать вечно. Абсолютно чуждые Злу, — несмотря хоть на тысячу формально-юридических зацепок, якобы обещающих иное.

***

Одной из самых известных цитат из «Фауста» являются его предсмертные слова:

«Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой!»

К сожалению, использование этого, в общем, очень правильного тезиса без контекста приводило и приводит к чудовищному извращению изначального смысла, вкладываемого в него Гете.

В качестве примера можно привести, например, следующую цитату: «Кто хочет жить, тот должен бороться, а кто в этом мире вечной борьбы не хочет участвовать в драке, тот не заслуживает права на жизнь». — А ведь эти вроде бы на первый взгляд правильные слова принадлежат… Адольфу Гитлеру! Который даже и свою «нацистскую библию» назвал «Майн кампф» — «Моя борьба». За что боролся Гитлер — и продолжают бороться его последователи-нацисты, в том числе на наших глазах, объяснять, думается, не надо. Хотя немало людей, к сожалению, недопонимают, что формальный отказ от «поместий со славянскими рабами для каждого арийца» (или «чемодан, вокзал, Россия», — а то и «фильтрационные лагеря для про-рашистких коллаборационистов») вовсе не является реальным отказом от все такой же по сути идеологии. Считающей возможным и должным «жрать в три горла» жителям (и то не всем) «золотого миллиарда» — благодаря чудовищному неоколониалистскому грабежу развивающихся стран. И вообще, знаменитая ария Мефистофеля из оперы Шарля Гуно «Фауст» просто безжалостно точно препарирует как основу преобладающей в европейской политике «борьбы», — так и того, кому в действительности служат такие «борцы»:

На Земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной,
Тот кумир — телец златой.

В умилении сердечном,
Прославляя истукан,
Люди разных каст и стран
Пляшут в круге бесконечном.
Окружая пьедестал,
Окружая пьедестал.

Сатана там правит бал,
Там правит бал.
Сатана там правит бал,
Там правит бал.

Этот идол золотой
Волю Неба презирает,
Насмехаясь, изменяет
Он Небес закон святой.

В угожденье богу злата
Край на край встаёт войной
И людская кровь рекой
По клинку течёт булата.

Люди гибнут за металл,
Люди гибнут за металл,
Сатана там правит бал,
Там правит бал… 

***

Понятно, что даже если написать на долларовых банкнотах «в Боге наша выгода» — истинная суть служения не Богу, а Золотому Тельцу со всеми вытекающими — никуда не денется. Но ведь Гете имел в виду под борьбой, только и делающей людей «достойными жизни и свободы», совсем другое!

До гор болото, воздух заражая,
Стоит, весь труд испортить угрожая;
Прочь отвести гнилой воды застой —
Вот высший и последний подвиг мой!

Я целый край создам обширный, новый,
И пусть мильоны здесь людей живут,
Всю жизнь, в виду опасности суровой,
Надеясь лишь на свой свободный труд.

Среди холмов, на плодоносном поле
Стадам и людям будет здесь приволье;
Рай зацветёт среди моих полян,
А там, вдали, пусть яростно клокочет
Морская хлябь, пускай плотину точит:
Исправят мигом каждый в ней изъян.

Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром; ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!

Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!

Тогда сказал бы я: мгновенье!
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой. 

То есть идеал борца «за жизнь и свободу» — не в войнах ради интересов «жрецов Золотого Тельца». Что больше всего перекликается, пожалуй, разве что со многими произведениями советской фантастики. В которой описывается будущее, где войн уже нет. Но тем не менее объединенное человечество имеет перед собой цель для жизни и борьбы — с враждебными силами природы, — в ходе освоения Космоса и т.д. 

***

А еще логическим следствием из представления Гете об истинном понимании жизни и свободы является еще одни его очень горькие слова:

Нет рабства безнадежней, 
Чем рабство тех рабов,
Себя кто полагает
Свободным от оков 

К слову сказать, несмотря на то, что эту цитату чаще всего считают взятой из того же «Фауста» (и даже приписывают ее переводу Пастернака как минимум в общедоступном тексте драмы), в переводе Бориса Леонидовича этих слов нет. Более искушенные исследователи творчества немецкого поэта относят их к другому, куда менее известному его произведению — «Избирательное сродство». Но по большому счету — это и не главное. Куда главнее другое — удивительно точное и буквально пророческое описание Гете многих современных реалий! В том числе — столь откровенно проявляющихся в «великой и незалежной европейской державе». Гражданам которой изощренной пропагандой внушили, что они настолько «свободны», что те «абсолютно свободно» залезли в чудовищные долги ради покупки оружия на войну. Нужную исключительно реальным хозяевам этих «свободных рабов» из Вашингтона и евростолиц. Идущих на убой после отлова «ТЦКшниками» с упорством настоящих «зомби», — но утверждающих, что «борются за свободу» их «неньки». В которой даже ее правители-марионетки уже давно не могут сделать ни одного самостоятельного шага без санкции спонсоров нацистского режима — ввиду практического отсутствия собственных денег на пополнение хотя бы половины госбюджета. 

*** 

А еще пророческий дар Гете подтверждается известной евангельской фразой «несть пророка в своем Отечестве». Уже в середине 20 века один известный философ не без иронии замечал, что «если верить Гете и его “Страданиям юного Вертера”, — то немцы являются самой романтичной и сентиментальной нацией в мире. А кто ж тогда трупы в концлагерных крематориях миллионами сжигал?» — Справедливости ради стоит заметить, что большинство немцев, даже живущих вблизи Дахау и Бухенвальда, даже не знали о творимых там ужасах. Ну, или не очень хотели знать, — но все же. Так что когда в рамках «денацификации» и демонстрации истинной бесчеловечной сути нацистского режима их заставляли раскапывать безымянные могилы с бесчисленным числом замученных жертв для последующего перезахоронения — добропорядочные бюргеры иногда даже кончали с собой от пережитого шока. И как знать — не поспособствовало ли таким настроениям в том числе и творчество их соотечественника, великого гуманиста и романтика? С которым не смогла за годы нацистской диктатуры справится в отношении всех без исключения немцев даже изощренная геббельсовская пропаганда. Ограничившись в основном лишь теми участниками «дранг нах Остен», кто искренне проникся заветом своего фюрера: «Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью!» — Кстати, несмотря на всемирную славу, большинство нацистских идеологов Гете, мягко говоря, недолюбливали:

«Какой вклад мог бы внести Гете в наше дело? Гете, этот гражданин мира, этот либеральный проповедник так называемого прогресса, — отнесся ли он с должным вниманием к Отечеству, к Нации — он, этот олимпиец, отрекшийся от своего Отечества, этот проповедник человеколюбия?» — вопрошал Бальдур фон Ширах, предшественник Гесса и Бормана по руководству НСДАП, в 1937 году руководивший Гитлерюгендом.

Что ж, с нацистами — прошлыми, настоящими и будущими — автору «Фауста» было всегда не по пути. Зато его мысли, идеи по-прежнему вдохновляют тех, кто готов бороться не ради удовлетворения шкурного эгоизма, хоть личного, хоть своей группы-«стаи», — но за настоящую свободу человечества — во имя братской любви…