Сталинград. Январь-Просинец 1943 года

Игорь ШУМЕЙКО

Просинец — русское название Января: небо синеет, день прибавляется, становится яснее, светлее. В 1943-м все стало ясно и для свеже-произведенного (31января) фельдмаршала Паулюса и для его войск. Из Берлина одному намекали на пулю себе в… (это на выбор фельдмаршала). Прочим предлагалось чуть более растянутое по времени самоубийство в сталинградских подвалах, — дабы хоть на неделю оттянуть все-Рейховый траур… который все же был объявлен 3 февраля.

Хронология Битвы, развернувшей ход истории мира, статистика составов армий, число потерь сторон общеизвестны, этот очерк привлечет внимание к моментам недооцененным. Так, в первой его части, посвященной всемирному резонансу, потокам искренних и льстивых поздравлений Советскому Союзу после капитуляции Паулюса, особо отмечалось Поздравление Мао Цзедуна из сражавшегося Китая, за 12 дней ДО великого контрнаступления 19 ноября, когда Объединенная Европа-1 (Берлинская, не путать с ОЕ-2, Брюссельской) боялась не то что высказаться, даже слушать радио Москвы, сводки Информбюро (гестапо наказывало). Гитлер запретил им отвлекаться от клепания танков для вермахта, самолетов (в том числе самого ненавистного советской пехоте «Фоккера-рамы», изготовляемого в славных городах Прага и Бордо)... Ранее были рассмотрены и западные работы на тему «А если бы Сталинград пал». Теперь внимание морально-политическому измерению Битвы и еще одному «поражению» — провалу послевоенной мемуарной операции, кодовое название «Вали всё на Гитлера!».

Имя — имеет значение

Город носил имя Сталина — главного врага Гитлера. Захват города был бы победой с точки зрения идеологии и воодушевления солдат, населения Рейха и подвластной Европы.

Доказательство «от противного»

План «Цитадель» 1943 года, окружение советских армий под Курском — как известно, рассматривался Гитлером как «реванш за Сталинград». «Курская дуга», попытка прорыва флангов и окружения советских армий — весьма напоминало БЫ геометрию Сталинградской битвы. Но когда Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного командования вермахта, высказался за наступление «по политическим соображениям» — генерал-полковник Гейнц Гудериан, занимавший должность генерал-инспектора бронетанковых войск, резко возразил ему: «Как вы считаете, сколько людей вообще знает, где находится этот Курск?» 
Т.е. кроме опасения за тяжелые танковые потери (что и произошло) — Гудериан точно подметил морально-политический дефект плана «Цитадель»: никакая гипотетическая победа, взятие Курска — не смогли бы компенсировать Сталинградский разгром. Сталинград — единственный во Второй мировой войне и, как понятно теперь — главный в Мировой истории символ героизма, великих жертв и выдающейся военной победы. Даже спустя 80 лет, когда китайцы хотят подчеркнуть значение своей Победы под Уханью, они называют её: «Китайский Сталинград». Сирийцы, устоявшие в полуразрушенном Алеппо, так же назвали его «своим Сталинградом». И многие еще присваивали себе это самое почетное звание в истории войн.

Слово врагам

Немецкий офицер Клеменс Подевильс по заданию командования вермахта совершал поездки на Восточный фронт и составлял отчеты о дислокациях и рекогносцировках войск, результатах проводимых боевых операций, потерях в технике и живой силе и тому подобных показателях, отражающих состояние армии и положение на фронте. Его отчет от 28 июля 1942 г.:

По маршруту наступления XIV танкового корпуса, которое началось в излучине Дона на севере, мы проехали вчера 150 километров и прибыли в составе одной из дивизий, фронт которой сформировался на холмах у Дона севернее Калача. Обстановка была непонятной. Сильный противник располагается еще у нас в тылу. И никак нельзя понять, кто отрезан, противник или мы. 

30 июля. Противник, на удивление хорошо проинформированный о планах нашего командования, снова улучил момент вчера рано утром, используя под покровом темноты танковое подразделение, и, когда на рассвете солнечные лучи ярко осветили селение, русские танки атаковали с востока. Однако на этот раз наши части в обороне быстро среагировали, и после кратковременного боя 6 танков Т-34 было подбито на окраине болотистой долины, куда они продвигались. Как говорили, экипаж другого русского танка погубила безрассудная смелость. Он вклинился в колонну немецких грузовиков и продолжал движение до центра населенного пункта. Только здесь его опознали немецкие танкисты, и в результате прямого попадания танк противника буквально взлетел на воздух — сдетонировал боезапас. «Отправляйтесь на фронт, там более безопасно», — говорит Хубе. По дороге на юг мы проезжали мимо болота, где еще дымились подбитые русские танки. «Мерседес» съехал задним колесом на бревенчатую гать. Для устранения неисправности нам потребовалось два часа. Три русских истребителя атаковали нас на бреющем полете, и мы заползли под корпус сгоревшего танка Т-34. От него все еще исходил палящий зной. 

​

Впереди — элеватор! Знаменитые фотографии, одна из которых попала на страницы немецкого журнала «Signal» и стала на Западе символом уличных боев в Сталинграде. Здесь же были сняты отрывки кинохроники, вошедшие в военный сборник Die Deutsche Wochenschau № 629. Воронка от авиабомбы находилась на улице Вокзальной, впереди проглядывается силуэт станции Сталинград-II (Тихорецкий вокзал). В объектив военного корреспондента попал его коллега (в правом нижнем углу верхнего снимка), который через мгновение сделает эффектный нижний кадр.

​

15 сентября: пехота и танки группы «Эдельсхайм» ожидают приказа о дальнейших действиях. В немецких донесениях нет данных о захвате элеватора в этот день, но, по всей видимости, немецкие передовые отряды дошли до здания и прилегающей территории. Танк с номером 525 виден на фото выше.

​

Известная фотография. На переднем плане эталонный «немецкий автоматчик со шмайссером». Это обер-лейтенант Гельмут Шнатц, командир 3-й батареи 25-го зенитного полка, позирует в разрушенном пригороде Минина, на горизонте различим роковой элеватор. Обер-лейтенант Шнатц будет убит 19 сентября, посмертно его наградят Рыцарским крестом.

Первый взгляд на Волгу

Дневник унтер-офицера 226-го полка 79-й пехотной дивизии Йозефа Шафштейна: 

«Городище, недалеко от Сталинграда. Здесь настоящий ад! Сегодня в первый раз увидел Волгу. Наши атаки безуспешны, наступление начали удачно, потом откатились назад... Ночью сильная бомбежка, думали, что нам конец... На следующий день наступление опять безуспешное, ожесточенный бой, противник стреляет со всех сторон, из всех щелей, нельзя показаться... Ночью не дают покоя авиация, артиллерия и русская "Катюша", большие потери»… 

«Все смешалось в ставке фюрера»…

Непосредственный начальник генерала (на тот момент) Паулюса, командующий группой армий «Б» фон Вейхс доносил 15 октября в ставку Гитлера: «Запертые в рабочем поселке Спартановка советские соединения уничтожены»… А 20 октября начальник генерального штаба докладывает Гитлеру: «Части 16-й танковой и 94-й пехотных дивизий (уничтоженных!) проникли в западную часть Спартановки и заняли группу домов». В конце сентября Гитлер, выступая в рейхстаге сказал: «Мы штурмуем Сталинград и возьмем его — на это вы можете положиться. Если мы что заняли — оттуда нас не сдвинешь». Геббельс в беседе с турецкими журналистами: «Я, который всегда говорю, взвешивая свои слова, я вам могу сказать с уверенностью, что до зимы русская армия не будет более опасной для Германии. И, говоря это, я убежден, как всегда, что события меня не обманут. Я вас прошу вспомнить об этом через несколько месяцев». — Переломные дни Сталинграда были еще и решающими в большой дипломатической борьбе по втягиванию Турции в войну на стороне Германии. И главным аргументом «против» для турок была — стойкость защитников Сталинграда!

Гитлер (речь 8 ноября 1942):

«Я хотел достичь Волги у одного определенного пункта... Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой причине... Я шел туда потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки тридцати миллионов тонн грузов, из которых почти девять миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда... Именно я хотел его взять, и — вы знаете, нам много не надо, — мы его взяли! Остались незанятыми только несколько точек. Некоторые спрашивают: а почему же вы не берете их побыстрее? Потому что я не хочу там второго Вердена. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп». 

19 октября в журнале боевых действий командующего 4-м воздушным флотом Рихтгофена записано:

«В Сталинграде — никакой ясности положения. Дивизии передали благоприятные донесения... Каждая дивизия сообщает по-разному. Атака на Спартановку, севернее Сталинграда, захлебнулась. Командующий 7-м авиакорпусом генерал Фибиг в отчаянии, так как пехота не использует атаки его самолетов». — Рихтгофен упрекает Паулюса и Зейдлица, что немецкая пехота бессильна использовать результаты бомбежки «на расстоянии броска гранаты перед своей пехотой, которая ничего не может сделать с русскими».

Вольфганг Вертен в книге «История 16-й танковой дивизии» пишет:

«16 тд поставили боевую задачу сконцентрировать все свои силы для атаки на Рынок... Атака полков и 25 танков графа Дона... на Рынок провалилась. Дивизия понесла очень большие потери. Уже более 4 тысяч ее солдат и офицеров было похоронено на солдатском кладбище».

Лейтенант Г.

Хеннес, в начале октября писал:

«Мы штурмуем Сталинград. Фюрер сказал: “Сталинград должен пасть!”. — А мы отвечаем: он падет, Сталинград скоро будет в наших руках. В этом году нашим зимним фронтом будет Волга».

Ефрейтор Вальтер — в конце октября (картина меняется):

«Сталинград — это ад на земле, Верден, Красный Верден с новым вооружением. Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром занять 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно».

Ефрейтор Ф. Вест в письме к матери:

«Специального сообщения о том, что Сталинград наш, тебе еще долго придется ждать. Русские не сдаются, они сражаются до последнего человека».

Немецкий генерал Дёрр в книге «Поход на Сталинград» описывает наступление на Сталинградский тракторный завод:

«14 октября началась самая большая в то время операция: наступление нескольких дивизий (в том числе 14-й танковой, 305-й и 389-й пехотных) на тракторный завод имени Дзержинского, на восточной окраине которого находился штаб 62-й армии русских. Со всех концов фронта, даже с флангов войск, расположенных на Дону и в Калмыцких степях, стягивались подкрепления, инженерные и противотанковые части и подразделения, которые были так необходимы там, где их брали. Пять саперных батальонов по воздуху были переброшены в район боев из Германии. Наступление поддерживал в полном составе 8-й авиакорпус. Наступавшие войска продвинулись на 2 км, однако не смогли полностью преодолеть сопротивление трех русских дивизий, оборонявших завод, и овладеть отвесным берегом Волги. Если нашим войскам удавалось днем на некоторых участках фронта выйти к берегу, ночью они вынуждены были снова отходить, так как засевшие в оврагах русские отрезали их от тыла».

Командующий 62-й армией генерал Чуйков поправляет генерал Дёрра:

«Объективности ради следует сказать, что Тракторный завод обороняли не три дивизии, как считает генерал Дёрр, а в основном одна — 37-я гвардейская Жолудева и человек 600 из 112-й стрелковой дивизии.

Союзники Германии 

«Лирическое отступление» — о почти однофамильце культового у нас итальянца. Вообще впервые соотечественники массово познакомились с несколькими евро-нациями — после Сталинградской битвы. Т.е. впервые по дорогам России пошли сотни тысяч пленных румын, венгров, итальянцев. Сражались на подхвате у Паулюса:

• Венгерская 2-я армия генерал-полковника Густав Яни;
• 3-я румынская армия — генерал-полковника Петре Думитреску,
• 4-я румынская армия — генерал-полковника Константин Константинеску.

Фигура командовавшего итальянцами генерала Итало Гарибольди (Italo Gariboldi) интересна почти буквальным совпадением с фамилией самого «культового» в СССР итальянца Джузе́ппе Гариба́льди (Giuseppe Garibaldi). Наши бойцы, громившие (в том числе) итальянцев, поражались, переспрашивали политруков насчет их главкома Итало Гарибольди: «Не внук ли того самого?» — Все помнили, как народный герой Василий Иванович Чапаев в споре с Фурмановым называет трех ему известных полководцев, в том числе «Джузепу Гарибальди». А ранее вся Россия вместе с демократическим миром восторгалась: «Гарибальди освободил, Гарибальди объединил Италию!» — Наши особо гордилась: безнадежную рану Джузеппе Гарибальди (отказались бессильные английские, французские врачи) — исцелил наш Николай Пирогов. Забывая при этом, что главные достижения (применения наркоза, гипсовых повязок) великого врача и полевого хирурга Пирогова имели место в осажденном Севастополе. Куда еще недо-объединенная Италия прислала 15 000 солдат — уникальный случай: вообще не имея никаких претензий к России, просто неудобно было отказать англичанам… 

А возвращаясь к сталинградскому итальянцу… 

Генерал Итало Гарибольди, — генерал-губернатор Ливии, — временно командовал итальянскими войсками в Северной Африке. В 1942—1943 годах он — командующий итальянскими войсками в СССР (Armata Italiana in Russia, итальянская 8-я армия). Лёгкая «разминка» на англичанах (пристраивающих свою водевильную стычку у Эль-Аламейна в один ряд к Сталинграду!) — Итале Гарибольди не помогла в настоящей битве. Потерял под Сталинградом армию, но плена избежал. 1 апреля 1943 года награждён Рыцарским крестом Железного креста. Скончался в Риме в 1970 году. Его сын Марио Гарибольди — видный итальянский деятель НАТО…
И теперь уже о «прото-НАТО», предшественниках нынешней. Группа армий «Б», командующий — М. Вейхс. В неё входили, кроме вышеупомянутых представителей «Объединенной Европы-1» (Берлинской, не путать с ОЕ-2, Брюссельской»:

• 6-я армия — командующий генерал танковых войск Фридрих Паулюс;
• 2-я армия — командующий генерал от инфантерии Ганс фон Зальмут;
• 4-я танковая армия — командующий генерал-полковник Герман Гот;
• Сверху над евро-воинами парил — 4 воздушный флот, командующий генерал-полковник Вольфрам фон Рихтгофен.

Лоран Тирон (Laurent Tirone) из книги «Военные фиаско Второй мировой войны»: 

— Бои превратились в настоящую мясорубку. 62-й армии удалось сдержать 6-ю немецкую армию ценой, которая оказалась бы неподъемной для любой страны кроме Советского Союза. Бои были столь интенсивными, что продолжительность жизни отправленного на линию фронта солдата не превышала и дня. Целые войсковые соединения были уничтожены менее чем за три недели, а некоторые дивизии потеряли 95 % личного состава всего за три дня!
1 ноября 1942 года 90 % города находилось в руках 6-й армии. Тем не менее тактика Чуйкова начала приносить плоды. Немецкие дивизии были истощены как физически, так и морально. Из-за упорного сопротивления они потеряли 50 % ресурсов в первые часы наступления. Износ техники и усталость людей привели к тому, что многие подразделения считались непригодными для боевых действий. За каждый завод, вокзал, вагон, дом и этаж велись ожесточенные бои, в которых законы войны нарушались обеими сторонами. Давление было постоянным, а отдохнуть в разрушенном городе не было никакой возможности. Подкрепления же приходили в час по чайной ложке. В сентябре к Чуйкову подошли свежие части, которые помогли восполнить потери. Но в ноябре на Волге появился лед, что перекрыло путь кораблям снабжения. Оставшись с истощенными солдатами, без боеприпасов и подкреплений, было практически невозможно остановить неумолимое продвижение Вермахта. Его сдерживали одни только артиллерийские расчеты. Запертым в Сталинграде войскам было долго не продержаться. Однако на самом деле Чуйков выполнил возложенную на него задачу: продержаться. Продержаться достаточно долго, чтобы в Москве смогли спланировать операцию «Уран». 19 ноября 1942 года Красная армия начала тайно готовившееся два месяца наступление. 

Чего не хватает в картине немецкого историка? Например, такого невероятного, непонятного Европе тотального героизма от рядовых до… наркома: Сталинградский Тракторный завод выпускал танки даже когда на его территории шли бои. Несколько раз немцев прогоняли выходившие из ворот цеха танки без боекомплекта и экипажа, в них сидели только заводские механики. Приезжавший на завод нарком танковой промышленности В. А. Малышев участвовал в одном из таких боев. Потому-то и встретил евро-воинов… «Здесь сущий ад. В ротах насчитывается едва по 30 человек. Ничего подобного мы ещё не переживали» (Обер-ефрейтор Иозеф Цимах). ​