Берию убили прикрывшись имитацией задержания

Из воспоминаний Серго Берия:
«… Если верить Аджубею «перед казнью Берия отправил письмо в ЦК Хрущеву — просил о пощаде, просил дать возможность искупить вину в каких угoдно, пусть даже каторжных условиях».

 Здесь, как нам кажется, комментарии и вовсе излишни. 

Ни в декабре, ни в ноябре, ни в октябре, ни в сентябре, ни в июле мой отец Лаврентий Павлович Берия ни мог писать «покаянных» писем рвавшемуся к власти товарищу Хрущеву, ни соответствующих показаний давать не мог, потому что был убит 26 июня 1953 года в городе Москве без суда и следствия. 

А было это так.

Заседание в Кремле почему-то отложили, и отец уехал домой. 

Обычно он обедал дома. 

Примерно в полдень в кабинете Бориса Львовича Ванникова, генерал-полковника, впоследствии трижды Героя Социалистического Труда; а тогда ближайшего помощника моего отца по атомным делам, раздался звонок. 

Я находился в кабинете Бориса Львовича —. мы готовили доклад правительству о готовности к испытаниям.

Звонил летчик-испытатель Амет-Хан Султан, дважды Герой Советского Союза. 

С ним и с Сергеем Анохиным, тоже Героем Советского Союза, замечательным летчиком-испытателем, мы в те годы вместе работали: и сошлись близко.

- Cepгo, — кричит, — у вас дома·была перестрелка. Ты все понял? Тебе надо бежать, Серго! Мы поможем…

У нас действительно была эскадрилья, и особого труда скрыться, скажем, в Финляндии или Швеции не составляло. 

И впоследствии я не раз убеждался, что эти летчики — настоящие друзья.

Что налицо — заговор против отца, я понял сразу: что ещё могла означать перестрелка в нашем доме? 

Об остальном можно было только догадываться: Но что значит бежать в такой ситуации? 

Если отец арестован, побег — лишнее доказательство его вины. 

И почему и от кого я должен бежать, не зная ни за собой, ни за отцом какой-либо вины?

Словом, я ответил отказом и тут же рассказал обо всем Ванникову.

Из Кремля вместе с ним поехали к нам домой, на Малоникитскую. Это неподалеку от площади Восстания. 

Жили мы в одноэтажном особняке ещё дореволюционной постройки. 

Три комнаты занимал отец с матерью, две я со своей семьей.

Когда мы подъехали, со стороны улицы ничего необычного не заметили, а вот во внутреннем дворе находились два бронетранспортера. 

Позднее мне приходилось слышать и о танках, стоявших якобы возле нашего дома, но сам я видел только два бронетранспортера и солдат. 

Cpaзу же бросились в глаза разбитые стекла в окнах отцовского кабинета. 

Значит, действительно стреляли … Охрана личная у отца была — по пальцам пересчитать. 

Не было, разумеется, и настоящего боя. Все произошло, насколько понимаю, неожиданно и мгновенно.

С отцом и я, и Ванников должны были встретиться в четыре часа. Не встретились…

Внутренняя охрана нас не пропустила. 

Ванников потребовал объяснений, пытался проверить документы у военных, но я уже понял все. 

Отца дома не было. 

Арестован? Убит? 

Когда возвращался к машине, услышал от одного из охранников: 

«Серго, я видел, как на носилках вынесли кого-то, накрытого брезентом …»