Алексей Макаркин: «Мировое сообщество боится торжества радикалов и распада Сирии»

С падением режима Ассада все международные расклады по Сирии — уже история. Радикалы стали самостоятельной силой и будут определять конфигурацию власти в Дамаске. Похоже, что проиграли все, кроме США. Но есть два сценария, которых нужно избежать любой ценой, говорит историк Алексей Макаркин.​

Фото: AFP. Режим Асада в Сирии свергнут. Что это значит для мирового расклада сил

Татьяна Свиридова, Елена Петрова

Башар Асад, так и не сумев договориться с арабскими странами и Турцией ни о создании коалиционного правительства, ни о мирной передаче власти, бежал в Москву. Историк Алексей Макаркин говорит, что это стандартная ситуация для падающих режимов: сначала глава страны не готов идти ни на какие уступки, а потом те уступки, на которые он соглашается, уже никого не удовлетворяют.

В любом случае все эти переговоры — уже история. Почему международное сообщество, несмотря на потерю влияния в стране, все еще пытается предотвратить установление правления «Хайят Тахрир аш-Шам»* (прежнее название «Джебхат ан-Нусра»), признанной в России террористической организацией, «НИ» обсудили с историком Алексеем Макаркиным.

Асад — в Москве, радикалы — в его дворце в Дамаске. Фото: Delfi

Туманное прошлое, неопределенное будущее

— Ситуация с властью в Сирии остается непонятной до сих пор, хотя очевидно, что крупные города и столицу Дамаск заняли войска радикалов из запрещенной в России террористической «Хайят Тахрир аш-Шам»*. Что будет дальше?

— Что будет с Сирией, в точности сейчас не скажет никто. Даже Эрдоган, который, по всей видимости, тоже не ожидал того, что произошло, поэтому он стал делать обязывающие заявления только тогда, когда уже все было решено.

— В отличие от других стран Ближнего Востока, Сирия — сложная страна по этническому и религиозному составу. Виноваты французы?

— Сирия в ее нынешнем виде была французской подмандатной территорией после развала Османской империи. Сирию Франция сконструировала из арабских земель, где живут арабы-сунниты, земель, населенных курдами, территории на юге, где живут друзы, и есть прибрежная территория в районе Латакии, исторически населенная алавитами.

Когда Франция готовила Сирию к независимости, возникла проблема с Турцией. Идеальные границы провести невозможно, поэтому на территории Сирии остались туркоманы на севере, и Турция свои интересы там сохранила.

Дамаск захватили радикалы из «Хайят Тахрир аш-Шам»*. Фото: EPA

Сирийские расклады: «Хайят Тахрир аш-Шам»*

— Что из себя представляет «Хайят Тахрир аш-Шам»*?

— Она размещалась в провинции Идлиб. По договоренности между Россией, Турцией и Ираном им разрешили находиться в Идлибе. Не конкретно организации «Хайят Тахрир»*, но там разрешили находиться оппозиции Башару Асаду, имея в виду, что после гражданской войны когда-нибудь будут выборы, Идлиб когда-нибудь будет интегрирован и так далее.

Но никакой интеграции не произошло, а Идлиб стал плацдармом. Там внутри восторжествовал «Хайят Тахрир аш-Шам»*, она до 2016 года называлась «Джабхат ан-Нусра»* и была филиалом Аль-Каиды*. Никаких иллюзий по поводу того, что это какие-то умеренные люди, быть не может.

Это люди, которые изначально были филиалом Аль-Каиды*. Более того, на первоначальном этапе существования Джабхат ан-Нусра* эта организация сотрудничала с ИГИЛ*. Они довольно быстро разошлись и стали конкурентами, но происхождение у них вот такое. Это надо уметь. Они подавили в Идлибе всех конкурентов военной силой, видимо, при опосредованной поддержке Турции. За это время, с 2016 по 2024 год, за восемь лет они очень серьезно усилились.

— Кто сейчас поддерживает «Хайят Тахрир»*?

— Никто. Все сами. Они за восемь лет заматерели. Турция их поддерживала. Турция сейчас занимает двойственную позицию. С одной стороны, Эрдоган приветствовал наступление Хайят Тахрир аш-Шам*, а с другой, он явно хотел, чтобы ее в Дамаске было как можно меньше, а может быть, чтобы и совсем не было. Но это уже от Эрдогана не зависит.

Сейчас больше оружием их никто не накачивает, в том числе потому, что это уже им и не надо. Они взяли склады армии Асада. Некоторые склады асадовцы подожгли, но меньшую часть. Им досталась и авиация, насколько я понимаю. Они сейчас уже власть. Оружие у них и так в наличии, только успевай забирать.

Перед захватом Хомса солдатам сирийской армии предложили сдаваться. Фото: АР

Сирийские расклады: Национальная сирийская армия

— В армии Асада насчитывалось на 2020 год 170 тысяч человек. Какая ситуация с ней?

— Сирийская армия, которой не платили зарплату, по слухам, задержки были на четыре месяца, армия, состоявшая в основном из суннитов с частью алавитских офицеров, которые устали воевать, они просто ушли по домам. Сняли форму. Кто-то перешел на сторону оппозиции, но это не носило массового характера, как это было в 2011–2012 годах.

Тогда массово переходили на сторону оппозиции и составили в дальнейшем Сирийскую национальную армию. Офицеры, которые сейчас выступают против Асада, — это те офицеры, которые давно от него ушли. Можно сказать, что сирийской правительственной армии больше нет.

Скорее всего, она будет демобилизована, что создаст тоже свои проблемы. Если вспомнить, армия Саддама Хусейна в Ираке принудительно была демобилизована, и из нее родился ИГИЛ*.

— Если Турция больше поддерживала Сирийскую национальную армию, почему Дамаск брали радикалы?

— Сирийская национальная армия находится глубоко на севере. Подразделения, которые вошли с юга в Дамаск, не имеют такого военного потенциала, как у «Хайят Тахрир аш-Шам*, которая получила склады в Алеппо, Хаме, Хомсе, к которой сейчас присоединяются спящие ячейки, которая освобождает из тюрем своих сторонников, а там не только люди, которые по 40 лет просидели, там и молодые, решительные.

Мы имеем сейчас «Хайят Тахрир аш-Шам»* в Дамаске, а это вариант, который был нежелателен для всех внешних игроков.

Шансы на государство у курдов нулевые. Фото: kun.uz

Сирийские расклады: курды

— Курдов поддерживает Америка. Может ли у них появиться шанс на создание своего государства?

— Курдов действительно поддерживает Америка. У курдов отношения с Америкой в Ираке и в Сирии. Но, что касается государства, то нет.

В Ираке у них автономия. В Сирии часть территорий, на которые они претендовали, занял Эрдоган. Формально — Сирийская национальная армия, а реально — Эрдоган.

Другую часть территорий Эрдоган будет занимать сейчас, опять под флагом Сирийской национальной армии. Третью часть территорий будет занимать «Хайят Тахрир аш-Шам»*. Америка еще при Обаме и Байдене за курдов воевать не собиралась. Сейчас Дональд Трамп прямо написал, что в сирийский конфликт вмешиваться не будет.

Будущий президент США Трамп события в Сирии уже прокомментировал: Штаты в сирийский конфликт вмешиваться не будут. Фото: EPA

— У курдов шансы нулевые?

— На государство — нулевые. Более того, как я понимаю, и Россия, и Иран были заинтересованы в том, чтобы Башар Асад договорился с курдами. У него было на это восемь лет.

— У курдов же основные нефтяные месторождения?

— Да, и месторождения, и города. Рака в том числе. Но удержать их им будет очень трудно.

— Отдадут или будут воевать?

— Будут договариваться. У суннитов тоже сейчас большого желания воевать нет. Вести уже новую войну. У курдов тоже есть свои интересы. Они же тоже не сумасшедшие. Они хотели договориться с Асадом, требовали автономии. Асад им отказал.

Для него важно было установить унитарную Сирию своего отца. Все аналогии очень условные, но вспомним Александра III, у которого был сын Николай II. Для понимания, с учетом специфики российской истории. Николай II всю жизнь пытался сохранить то, что получил от своего отца. Поэтому и Государственную думу подумывал распустить, которой при отце не было. Поэтому с курдами не договорились.

Эрдогану выгодно коалиционное правительство в Турции, а не правление радикалов. Фото: report.az

«Влияние Эрдогана на Сирию не такое большое»

— Принесет ли победа исламских радикалов усиление влияния Турции в Сирии?

— В радикализации Сирии Эрдоган не заинтересован, хотя и приложил к этому руку.

— Значит, у России и Турции появились точки соприкосновения по Сирии?

— Я думаю, что и у России, и у Эрдогана есть общее желание, чтобы в Сирии было поменьше радикалов у власти. Что удастся реализовать — не знаю. Влияние Эрдогана на Сирию не такое большое.

Думаю, что Эрдоган понимает еще одну простую вещь. Он поддерживал «Хайят Тахрир аш-Шам»* против Асада, чтобы Асад пошел на уступки, но он понимает, что если эта организация утвердится в Дамаске, то скажет: спасибо большое Турции за поддержку, а дальше мы сами. Поэтому турки должны уйти с севера Сирии.

На каком-то этапе она это скажет. Эрдоган это понимает, поэтому очень хотел, чтобы их не было в Дамаске. А сейчас хочет, чтобы их там было как можно меньше. Здесь есть тоже возможность для России, чтобы действовать вместе с Эрдоганом.

Военная база США в Сирии. Фото: Соцсети

«США решили для себя задачу, не прикладывая никаких усилий»

— Почему американцы заявляют, что не будут вмешиваться в Сирии?

— Позиции Ирана в Сирии рухнули. Больше Америке ничего не надо. Им надо было ослабить Иран, чтобы он не грозил Израилю. Израиль пока выигрывает. Что дальше — вопрос.

Если в Дамаске в конце концов восторжествует новый авторитарный вариант, но уже во главе с суннитами, «Хезболлу» они, конечно, поддерживать не будут, а ХАМАС будут. Вопрос в том, что за это время останется от ХАМАС, вопрос, который пока непонятен.

Для Израиля сейчас самое главное, что ослаблена «Хезболла» в Ливане. Важно не только то, что исчез режим Асада, который поддерживал «Хезболлу», но режим Асада был транзитным. Когда «Хезболле» поставлялись разные грузы, то это шло из Ирана через Ирак, Сирию и дальше в Ливан. Сейчас этот логистический путь оборван и в обозримом будущем не восстановится.

— Главный проигравший в Сирии — это Иран. Согласны ли вы с таким утверждением?

— Падение влияния Ирана на Ближнем Востоке носит обвальный характер и может затронуть не только Сирию, но и Ливан.

Вот сейчас «Хезболлу» переведут на голодный паек. Мало того что она ослаблена, перебита ее активная часть, убиты ее вожди, а нынешний лидер эвакуирован в Иран, чтобы его не убили. Мы видим перекрытые логистические пути для «Хезболлы». И это ослабление проиранских сил в Ливане вообще.

Российская авиабаза Хмеймим в Сирии. Фото: Газета.ру

«Ситуация с Россией в Сирии непредсказуемая»

— На что может рассчитывать Россия?

— Все противники Асада объединены неприязнью, ненавистью к Ирану.

Если мы говорим о России — уже менее понятно. Тут ситуация менее предсказуема. У Эрдогана есть отношения с РФ. Если бы все зависело от него, он бы, наверное, приложил массу усилий, чтобы Москва там осталась как определенный фактор, который на определенных условиях может быть серьезно локализован на условиях отказа от вмешательства во внутренние дела Сирии.

Тем более что Россия на это уже явно не претендует. Она поддерживала Асада, больше никого, связанного с РФ, там не существует и в ближайшее время не появится. Но от Эрдогана там все не зависит.

— Насколько вообще пострадала позиция РФ на Ближнем Востоке?

— Конечно, пострадала. Асад был главным партнером.

Сейчас в самом лучшем случае можно рассчитывать на холодные, нейтральные отношения с новыми властями в Дамаске. Здесь вопрос о военно-морском присутствии встает.

Но, если посмотрим на интересы России на Ближнем Востоке, они шире, чем военное присутствие в Сирии, которое за последние годы сильно сократилось. У РФ есть отношения с ОПЕК, со странами Персидского залива. Там тоже все непросто, но отношения есть. Есть отношения с Египтом, возможно, они сейчас усилятся, так как Египет не в восторге от «Хайят Тахрир»* в Дамаске в любом виде, в любом формате. Но это не военное присутствие, но отношения будут.

Есть два страха, связанных с Сирией. Первый, что там восторжествуют радикалы, а второй — распад страны, дезинтеграция и внутренний хаос. Этих двух вариантов международное сообщество всеми силами будет пытаться избежать. А РФ придется иметь дело с режимом, который в любом случае будет относиться к ней прохладно. И судьба российского военного присутствия оказывается там подвешенной.

* Террористические организации, запрещенные в РФ