"Неправедный суд" — за что при Сталине "ставили к стенке" советских женщин?

Историки подсчитали, что от общей массы приговоренных к высшей мере наказания по политическим статьям в сталинское время на долю женщин пришлось от 4 до 8%. Несмотря на кажущуюся незначительность, нужно понимать, что на фоне 700 000 казнённых только лишь в годы Большого террора, количество репрессированных женщин не выглядит столь уж безобидно. По крайней мере их гораздо больше тех "трех женщин, приговоренных к высшей мере в СССР" (статьями с подобным заголовком пестрит Рунет). В этой публикации я расскажу вам лишь о нескольких представительницах прекрасного пола, отправленных на плаху через так называемые "расстрельные списки". Те самые, что вождь до конца жизни просматривал и визировал лично. Заодно, пользуясь случаем, расскажу немного и об этой порочной сталинской практике, ибо количество разного рода "ревизионистов" давно выходит за рамки всякого приличия...

Откуда ноги растут?

Как известно еще с пресловутого ХХ съезда, в 30-50-х гг. Сталиным и его ближайшими соратниками по Политбюро ЦК было завизировано более 300 так называемых "списков подлежащих суду Военной коллегией Верховного Суда". Около 40 000 человек из них в итоге отнесли к "1-й категории" (расстрел) и казнили, а несколько тысяч — во "2-ю категорию", и отправили с большими сроками в лагеря.

Стоит отметить, что практика досудебного "списочного" предрешения приговоров Политбюро отнюдь не являлась изобретением эпохи Большого террора. И, хотя на 1937-1940 гг. приходится более 90% известных историкам "расстрельных списков", начиналось всё ещё в 20-х. Так, например, в известном Постановлении Политбюро ЦК от 18.07.1929 г. "О контрреволюционной организации в военной промышленности" один из пунктов красноречиво гласил:

Предложить ОГПУ представить список лиц, подлежащих расстрелу, и материалы...

Конечно, масштабы этой порочной (скорее преступной) практики были ещё совсем не те (Политбюро отслеживало лишь самые громкие политические дела в стране, оставляя за ОГПУ право решать, кого казнить или сажать), но начало было положено...

Значительный импульс "списочной" практике придаст убийство Кирова 1 декабря 1934-го. Всего через два часа после известий из Ленинграда Сталин протолкнёт Постановление ЦИК и СНК "О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов", которое значительно упростит судопроизводство политических дел в СССР. Этот закон, призванный покончить с волокитой при проведении политических дел, предусматривал ускоренное судебное слушание, без участия сторон и вызова свидетелей. Также отменялись кассационные обжалования и прошения о помиловании, а смертные приговоры должны были приводиться в исполнение немедленно. С учетом, что писался он исключительно под Военную коллегию Верховного Суда (ВКВС), становится понятно, почему безраздельным регулятором громких политических дел отныне становилось Политбюро ЦК. Ведь с самых первых лет советской власти ни одно политическое дело по линии ВКВС не прошло без внимания и санкции высшего партийного руководства.

Таким образом Сталин "под шумок" ловко закольцевал НКВД-ВКВС-Политбюро ЦК в одну связку, поставив дело на конвейер. Отныне органы госбезопасности в обязательном порядке должны были заранее составлять списки будущих фигурантов политических процессов, Политбюро визировало их, а ВКВС оформляла заранее предрешенные приговоры.

Масштабы досудебного "списочного" утверждения приговоров нарастали сообразно масштабам репрессий в стране. Поначалу это были лишь единичные дела. Так, например, первыми казненными по Закону от 01.12.1934-го станут убийца Кирова Леонид Николаев и члены его семьи. Но с приходом в 1936-м на пост наркома НКВД Николая Ежова, количество подобных дел быстро вырастет в геометрической прогрессии. Вот почему есть соблазн считать, что Сталин заранее придумал закон под "большую чистку" (некоторые заходят еще дальше, утверждая, что он специально под это убил Кирова).

Собственно, как я и упоминал выше, более 90% всех "расстрельных списков" будет утверждено Сталиным и членами Политбюро ЦК именно в годы Большого террора и бериевской "оттепели". После 1941-го и вплоть до смерти вождя через списки пройдет "всего" около 2000 человек.

О трёх женских судьбах из них я и расскажу вам далее...

Леонид Николаев и с женой Мильдой Драуле — первые казненные по новому Закону от 01.12.1934

Почему именно они?

Я думаю, что нет нужды широко описывать биографии из "расстрельных списков". Фактически в них можно увидеть всю старую "ленинскую партию". Буквально все прошли через них. Не зря один историк метко назвал сталинскую расправу над большевистской гвардией "партийным холокостом".

Но весьма интересны люди из поздних послевоенных "списков". Ведь наряду с известными всей стране личностями, проходящими по "Ленинградскому делу" или "Делу Еврейского антифашистского комитета", в них можно встретить и достаточно незначительных людей, попавших под колпак госбезопасности по неосторожности или наивности. Ну или из-за "порочной любви". Как, например, Ростовцевы из Москвы...

Ольга и Ирина Ростовцевы

(расстреляны: 20.04.1950)

Ростовцевы на тюремном фото после ареста в 1948 г.

Мать и дочь Ростовцевых (48 и 28 лет) можно увидеть в "расстрельном списке" от 11 апреля 1950-го.

История их семьи такова. Ольга Михайловна Ростовцева родилась в 1902 году и после революции закончила Институт физкультуры. Став врачом лечебной физкультуры, она прошла путь от медсестры Филатовской больницы до врача Кремлевской больницы. Известно, что одно время Ольга Михайловна лечила от сколиоза дочь самого Вячеслава Молотова.

Ещё в начале 20-х она сошлась с бывшим царским подпоручиком Евгением Юрасовским, от которого в 1922-м родила дочь Ирину. В годы Большого террора главу семейства ввиду "неправильной биографии" репрессировали и он погиб в лагерях. Нет сомнений, что именно тогда Ростовцевы оказались "под колпаком" у госбезопасности как "неблагонадежные".

Вместо тысячи слов предлагаю посмотреть на краткое официальное описание причин их ареста, последовавшего с разницей в два дня.

Кстати, именно кратким описанием вины каждого фигуранта отличаются более поздние "расстрельных списки". В 1937-1938 гг. инициалы скопом заносились под 1-ю (расстрел) или 2-ю (ИТЛ) категории, но что именно натворили люди не упоминалось ни словом (с учетом, что вождь многих знал лично, это, вероятно, было и ненужно).

Итак, далее выдержка из списка от 11 апреля 1950-го, где мать и дочь числились под номерами 27 и 28:

27. РОСТОВЦЕВА Ольга Михайловна, бывш. методист лечебной физкультуры Лечсанупра Кремля, 1902 года рождения, русская, беспартийная, из семьи помещика. Ее муж бывш. поручик царской армии, являлся активным врагом Советской власти, арестовывался органами ВЧК (умер в 1938 году).

Арестована 26 апреля 1948 года.

Обвиняется в терроре.

Являясь активным врагом Советской власти, высказывала своим сообщникам ПОЗНЫШЕВУ и АРЦИШЕВСКОМУ (осуждены) готовность лично совершить террористический акт против Главы советского государства.

Устраивая у себя на квартире вражеские сборища, с антисоветских позиций критиковала политику ВКП(б) и правительства, превозносила капиталистический строй в Америке, высказывала намерение бежать за границу и опубликовать там клеветническую книгу об СССР.

В 1944 году имела встречу с бывш. атташе норвежского посольства КЛАВЕНЕСОМ, которому рассказала о своей враждебности к Советской власти и изменнических замыслах. Кроме того, информировала КЛАВЕНЕСА о некоторых секретных данных, ставших ей известными по службе в Лечсанупре Кремля.

Изобличается показаниями осужденных ПОЗНЫШЕВА, АРЦИШЕВСКОГО, ВАЛОВОЙ, СИНИЦИНА, СИНИЦИНОЙ и арестованных РОСТОВЦЕВОЙ И.Е. и ТОПОРКОВОЙ.

28. РОСТОВЦЕВА Ирина Евгеньевна, бывший научный сотрудник Института органической химии Академии Наук СССР, 1922 года рождения, русская, беспартийная.

Арестована 28 апреля 1948 года.

Обвиняется в терроре.

Находясь под постоянным влиянием враждебно настроенной к Советской власти своей матери РОСТОВЦЕВОЙ О.М., разделяла ее террористические намерения против Главы советского государства. Участвовала во вражеских сборищах, на которых распространялись измышления о советском правительстве, превозносились порядки, существующие в США и Англии, а также высказывалась злобная клевета в отношении руководителей партии и советского государства.

В 1942 году, в период нахождения в эвакуации в гор. Куйбышеве, сблизилась с бывш. атташе норвежского посольства КЛАВЕНЕСОМ, собиралась за него выйти замуж и бежать за границу.

Изобличается показаниями осужденных ВАЛОВОЙ, АРЦИШЕВСКОГО, ФЕДОРОВА, ПОЗНЫШЕВА, а также арестованных РОСТОВЦЕВОЙ О.М. и ТОПОРКОВОЙ.

К слову, упоминаемые в списке Топорковы — это родная сестра Ольги Ростовцевой и ее дочь (двоюродная сестра Ирины Ростовцевой).

Елена Топоркова — подельница и двоюродная сестра Ирины Ростовцевой на тюремном фото

Страшно представить, как с этой семьей "поработали" после ареста, раз они согласились клеветать друг на друга. После двухлетнего следствия и утверждения вождем "расстрельного списка" Ростовцевы были реактивно приговорены ВКВС к высшей мере и уже 20.04.1950-го казнены этим коронным выстрелом в затылок, если верить современным историкам, повторённым за годы суровой сталинской эпохи около 1 млн. раз (вместе с казнями военных лет).

Топорковым "повезло" больше. Младшая (на фото выше) была расстреляна в один день с Ростовцевыми, а старшая — получила 10 лет ИТЛ, которые отбывала в Тайшете. Что чувствовала она, потеряв дочь, сестру и племянницу? Как бы то ни было, но в 1956 году по ее инициативе расстрелянные Ростовцевы и младшая Топоркова были посмертно реабилитированы.

Мариам Айзенштадт

(расстреляна 23 ноября 1950-го)

Мариам Айзенштадт после ареста

В ноябре того же 1950 года казнили и журналистку Мариам Айзенштадт, известную в СССР по литературному псевдониму "Мирра Железнова". В 1932-м она окончила Ленинградский институт философии и литературы и работала корреспондентом изданий "Литературная газета" и "Комсомольская правда". На этой ниве и стала известна в СССР,

В чем она провинилась?

Звучит по-кафкиански, но после ареста летом 1950-го ей предъявили разглашение секретных данных. А именно — количество... награжденных званием Героя Советского Союза евреев в Красной армии. По крайней мере в ее деле содержится лишь один протокол допроса, в котором упоминается именно эта деталь. Самое интересное, что эти данные она получила в 7-м наградном отделе ГлавПУРа совершенно официально, по запросу главы ЕАК Соломона Михоэлса.

На самом деле, конечно, вся вина Мирры состояла лишь в том, что она работала в ЕАК (Еврейском антифашистском комитете), куда после войны ее привел сам Эренбург. В конце 40-х советские власти взяли твердый курс на уничтожение ставшего ненужным комитета, который подозревали в связях с США и Израилем. Тогда-то в числе прочего и припомнили, что в американских газетах проскакивали данные о количестве награжденных в СССР евреев. Откуда американцы об этом узнали? Ведь это же величайший государственный секрет!

Как выяснилось, еще в 1946 году из Нью-Йорка в Москву приежал еврейский публицист и общественный деятель, один из главных организаторов сбора помощи в США (для воюющего СССР) Бенцион Гольдберг. Мирра Железнова без задней мысли передала ему данные о 85 советских евреев, удостоенных высших государственных наград. Именно они появились потом в американо-еврейской периодике. Для МГБ эта деталь стало просто находкой.

Так известная советская журналистка в одночасье стала шпионкой, прошла через через очередной "список", заседание механически штамповавшей приговоры ВКВС и 23 ноября 1950 года была расстреляна. К 25 годам лагерей приговорили и полковника 7-го наградного отдела ГлавПУРа, который в "либеральном" 1946-м выдал Мирре злополучные данные об евреях-героях.

28 декабря 1955 года Мариам Айзенштадт полностью реабилитировали.

Вот такие шпионки водились во времена Иосифа Виссарионовича в СССР.