Северный Кавказ: религиозный фактор и экстремизм

Религиозный аспект всегда присутствовал определяющим фактором жизненного уклада и развития региона. Не вдаваясь во все аспекты его влияния, остановимся на таком актуальном в наше время явлении как экстремизм. Данный фактор ярко проявлялся, особенно в новейшее время, на таких территориях как: Дагестан, Чечня и Ингушетия. Что касается остальных территорий: Адыгея, Карачаево-Черкессия, Кабардино-Балкария, Ставропольский край и Северная Осетия, то на указанных территориях данное явление слабо проявляется. Не смотря на определенные попытки дестабилизации ситуации, всё же не усугублен как в вышеуказанных трех республиках. Известно, что исторически на Северном Кавказе сложилось направление исламской религии суфийского толка: накшбандия, кадирия и шазалия и два мазхаба суннизма: ханафитский и шафиитский. Последний имеет большее распространение, начиная с Ингушетии до Дагестана. До них – ханафитский, одной из причин такого разделения можно объяснить исторически связанным влиянием Крымского ханства и Османской Порты в свое время на близлежащие регионы (Северо-Западный и Центральный Кавказ). Народы Дагестана переняли мазхаб имама Шафии, который, позже был перенесен в Чечню и Ингушетию. Таким образом, адыги, карачаевцы, балкарцы, ногайцы, абазинцы, часть осетин - мусульмане-сунниты ханафитского мазхаба (толка); чеченцы и ингуши, а также почти все народы Дагестана - мусульмане-сунниты шафиитского мазхаба.

Если во времена кавказских войн 18 – 19 веков накшбандийский тарикат стал основной идеологией сопротивления царской экспансии, то в современное время, как и иные тарикаты стал надежным помощником федеральной власти в борьбе против радикалов. Более того, влияние суфийских братств как в нынешнее время, так и в прошлом также можно указать как определяющее, начиная с Ингушетии. Известно, что первым на Кавказе появился накшбандия, пиком влияния которого приходится на период Кавказской войны. Далее, как одно из последствий этой войны, принесен был и кадирия, что послужило в те времена настоящей «отдушиной» для народов Чечено – Ингушетии и восточной части Дагестана. Если на Северо-Западном и Центральном Кавказе суфийские братства не нашли себе достаточное количество последователей, то в Дагестане и Чечне укоренилось в большей мере суфийское братство накшбандия.

Но вместе с тем, надо отметить, что, несмотря на большое распространение суфизма, в наше время лишь малый процент соблюдает все нормы данного течения, что обусловлено не только тем, что первое проявление суфизма было выражено в определенной экзальтированном виде - а именно, зикризм, т.е. в зачатке своего развития суфизм не успел оформится в некую научную форму (наличие крупных медресе, региональных центров и т.д.) и при этом столкнулся с жестокой реалией кавказских войн, начиная с 17 века, но общим современным положением в сфере морали и нравственности. Суфизм, как и все иные течения всегда привносились с Востока. Если мазхабы в регионе носили только лишь религиозно-правовую часть Ислама, то идейными и политическими выразителями зачастую становились представители суфизма, а именно – накшбандия, к примеру, в Кавказской войне. Или более примиренческий кадария в послевоенный период вплоть до развала Российской империи. В нынешнее время, на авансцене пытаются проявить себя уже новее течения, а именно, по степени активности – это: ваххабизм, хабашизм и шиизм. О них по - подробнее по степени их влияния в каждом регионе. Следует отметить, что в последнее время наметилась тенденция смягчения и метаморфозы ваххабитского движения. После контртеррористической операции на территории Чечни, где основные группы (джамааты) были разбиты, оставшиеся, либо примкнули к официальной власти, либо преобразовались в салафитские группы, ведущие скрытую форму пропаганды, особенно в Чечне. И меньшая их часть продолжает вести вооруженное сопротивление, тем самым окончательно дискредитируя себя.

С начала 90-х появилось незначительное по степени влияния движение «Таблиг». Пацифистское движение, имеющее пакистанское происхождение, декларируемой целью которого является распространение Ислама словом. Их распространение по Северному Кавказу не сплошное. В пик их активизации члены этой организации выходили с проповедями на улицы, в мечетях, ходили по домам. О них знают только в республиках: Ингушетия, Чечня и Дагестан в виду того, что первое их появление именно было там, и дальше не получило своего распространения. По мнению некоторых улемов, «Таблиг» распространяет религию, не ведая особо его основ, что, по их мнению, приводит в последствии к обратному. Надо отметить, что, выбрав специальное направление даават, т.е. призыв к вере, и гипертрофировав на этом всё внимание, данное движение оставило ильм, т.е. знания фикха (юридико - религиозные знания). Посему, их деятельность еле заметна.

Чему в противоположность можно упомянуть ваххабизм, чьи попытки установить учебные заведения на постоянной основе были в Чечне во время правления Масхадова. 5 крупных учебных центра: «Кавказ», финансировался через Хаттаба, Аргунское медресе и Исламский институт арабского языка, финансировавшийся «Комитетом исламского призыва» (Кувейт), исламский колледж, финансировавшийся катарским благотворительным фондом и Исламский институт, финансировавшийся эмиратовским благотворительным фондом. Если, к примеру, последний имел официальную аккредитацию и поддержку тогдашних властей Чечни, то остальные «пришли по собственной инициативе».

Адыгея:

С начала 90-х года в Адыгее наблюдается существенное оживление и распространение Ислама. На сегодняшний день в республике действует более 40 мечетей. Местные общины мусульман объединены в централизованную структуру – Духовное управление мусульман Республики Адыгеи и Краснодарского края (ДУМ).

Номинальное присутствие кадирия и накшбандия соседствует с активным развитием ваххабитских воззрений. Остатки выхолощенного за время советского периода религиозного сознания с развалом Союза, открылись для разного рода миссионеров. Соответственно, постройка новой мечети или медресе определенной советизированной частью общества воспринимается настороженно. В сравнении с другими республиками в Адыгее наблюдается более стабильная ситуация.

Несмотря на открытие нескольких десятков мечетей, всеобщей исламизации не наблюдается. Согласно результатам опроса, проведенного по заказу Государственного Совета Республики Адыгея в марте 2004г. к парламентским слушаниям «О роли религиозных конфессий в духовно-нравственном возрождении общества», к исламской религии относит себя 40% населения республики, что на 5% больше, чем по опросу за 2001г.

Большинство мусульман Адыгеи исповедует Ислам суннитского направления ханафитского мазхаба, считающийся одним из самых «мягких». Часть выходцев из Дагестана, Чечни и Ингушетии являются членами характерных для этих республик суфийских тарикатов (братств) кадирия и накшбандия. Доминирует кадирия.

Внутриконфессиональные трения в республике носят единичный характер. Обычно они обусловлены противоречиями между приверженцами «народного Ислама», с одной стороны и сторонниками «чистого Ислама» - с другой. Особенно четко проявляются противоречия по вопросам брака и похорон или ношения амулетов, т.е. на бытовом уровне. В ближайшей перспективе более сложными и потому более проблемными могут представлять имеющиеся противоречия между сторонниками «традиционного» и ортодоксального «чистого» Ислама. Дискуссии между ними, в конце концов могут иметь своим следствием раскол республиканской общины и, при определенных условиях, радикализацию последователей «чистого» ислама, чему способствуют пришлые миссионеры.

В республике раньше бытовало мнение, что противоречий между традиционной адыгской культурой (и адыгским народно-культурным «кодексом» адыгэ хабзэ) и Исламом не существует. Сторонники этой точки зрения считают, что Ислам и неисламская этическая традиция органично сочетаются и переплетаются друг с другом. Однако сегодня в Адыгее наблюдается тенденция возникновения конфликтов на почве некоторых «несоответствий» адыгской и исламской культур. Что конечно связано с тем, что больше знаний стало доступным для верующих, чем это было в советское время.

Одной из актуальных для местной исламской общины проблем является недостаточное количество людей, имеющих высшее духовное образование. По состоянию на конец 2008 г. только 4 человека имели диплом о таком образовании! В настоящее время эта цифра увеличилась лишь на 3 человека. При некоторых мечетях действуют школы, в которых все желающие изучают основы Ислама и арабский язык. Однако в последние годы количество школ резко сократилось, что вызвано, в частности, свертыванием деятельности зарубежных исламских центров и спонсоров.

Несмотря на довольно благополучную ситуацию, отмечено несколько инцидентов, получивших резонанс в региональном сообществе. Это задержания лиц, причастных к незаконным вооруженным формированиям.

Примечательна история (1999 – 2001г.г.) с открытием в Адыгее представительства Всемирной Организации Исламский Призыв (ВОИП). Согласно подписанному в 1999 г. соглашению об открытии Представительства ВОИП в Адыгее - «Протокол намерений о сотрудничестве между ВОИП и Духовным управлением мусульман Адыгеи и Краснодарского края» и «Генеральное соглашение о сотрудничестве и взаимодействии в реализации Программы формирования единого информационно-телекоммуникационного пространства Северокавказского региона на территории Республики Адыгея», между Кабинетом Министров Республики Адыгея и Всемирной Организацией Исламский Призыв предполагалось создание информационно-телекоммуникационной системы, предназначенной для повышения эффективности системы управления административными структурами, экономикой и другими отраслями хозяйства, в том числе и в условиях чрезвычайных ситуаций. Другое положение данного соглашения предполагало организацию противодействия техническим средствам разведки. Как известно, указанные виды и направления деятельности относятся к ведению федеральных органов власти. Соответственно, данные соглашения были подписаны с грубыми нарушениями российского законодательства. Вопиющий факт в истории анархии. Казусы современной демократии… Интересно, позволила бы Ливия так собой бессовестно распоряжаться…? В январе 2001 года, Представительство ВОИП было закрыто.

После нальчикских событий октября 2005г., правоохранительные органы Адыгеи активизировали профилактическую деятельность в отношении предполагаемых исламистских экстремистов. В 2006 - 2010г.г. отмечается рост данных о неправомерном поведении сотрудников силовых структур, что в свою очередь негативно сказывается на общественно-политической ситуации, способствуя радикализации общества, особенно молодёжи.

Карачаево - Черкессия:

Ситуация аналогичная Адыгее: номинальное присутствие сторонников суфизма наряду с активным развитием ваххабитских воззрений. Деятельность сторонников «чистого» Ислама более усугубляют ситуацию, чем в Адыгее. Здесь протекает пока период так называемого даавата, т.е. «мирного призыва» радикалов к Исламу. Тем самым, раскрывая свои представления о местном населении как о не мусульманах, которым, по их представлениям, надо открыть религию.

Кабардино - Балкария:

В декабре 1989 г. в результате раскола ДУМ Северного Кавказа было создано Духовное управление мусульман Кабардино-Балкарской республики, руководителем которого стал известный муфтий Шафиг Пшихачев. 4 апреля 1994 г. ДУМ КБР вошел в состав ВКЦ ДУМР. Численность мусульманских общин быстро растет, к настоящему моменту на территории КБР действует уже около 130 мусульманских общин.

Большое влияние на религиозную жизнь в КБР оказали благотворительные общества из арабских стран. Они стали активно использовать частный и общественный каналы для направления студентов на учебу. Поток выезжающих из Кабардино-Балкарии студентов настолько вырос, что количество покинувших пределы республики и вернувшихся в нее исчисляется сотнями. Среди стран, которые стали местом обучения, фигурируют Саудовская Аравия, Египет, Сирия, Иордания, Ливия, Турция, Пакистан и Малайзия. Определенную поддержку мусульманским общинам республики оказали "благотворительные" арабские организации, такие как Международная организация "ал-Игаса" (Саудовская Аравия), Всемирная ассамблея исламской молодежи "ан-Надва", Исламская благотворительная организация "Исламик Релиф" и др. Кстати, последняя – проводила масштабные гуманитарные мероприятия в Ингушетии и Чечне (2001 – 2006г.г.) по поддержке беженцев. При содействии саудовского правительства в Нальчике был создан Центр исламской молодежи и отделение известной своим радикализмом Международной организации по спасению ислама - "Даават". Кроме "Исламик Релиф" все другие организации, декларируя на словах в качестве своей главной цели стремление возродить ислам, пытаются на деле создать в республике непримиримое к российской действительности экстремистское подполье, готовое выполнять требования зарубежных заказчиков. Так эмиссары МИОС активно распространяют идеи о необходимости сплочения мусульман Кавказа и всей России против "неверных" и "угнетателей". Во всех общеобразовательных школах республики постепенно вводится изучение основ ислама. В последние годы все больше молодежи стало посещать мечети. Однако многие из 132 официально зарегистрированных имама не обладают достаточной квалификацией, чтобы ответить на вопросы волнующие молодых людей.

На фоне слабости официального ислама в республике возрастает число сторонников ваххабизма. Сейчас, по данным МВД КБР, в Кабардино-Балкарии действует не менее трёхсот активных ваххабитов, вовлекающих в свои ряды молодежь. Фундаменталистская проповедь находит больший отклик в балкарской молодежной среде, чем среди кабардинцев. Это обусловлено не только национальным различием между кабардинцами и балкарцами, но и не «обременностью» суфизмом, тем, что в Исламе данный народ исторически сравнительно недавно. Также идеологией пантюркизма, в ее специфическом обличии. Более того, события 2005года показали, что в данной сфере есть противоречия между представителями титульных наций. И эти противоречия экстремисты готовы использовать. Следует упомянуть, что и тема памяти депортации балкарского народа также не забывается экстремистами. Не улучшает картину также непропорциональность распределения ключевых постов в республике, что с большим процентом безработных соответственно влияет.

Большинство населения все же нейтрально относится, как к официальным служителям культа, так и к ваххабитам. И эта нейтральность граничит с некой апатией большинства к религии. После событий 2005г. даже наблюдается некое отторжение, не восприятие религиозных тем в республике, что конечно влияет на путь развития экстремизма в республике. Разительно отличаясь, к примеру, от развития ваххабизма в Чечне, где четко прослеживается постепенность стадий. В Кабардино-Балкарии всё прошло более быстрее - от стадии «слова» до стадии «оружия». Такое ощущение, что заказчикам не терпится ввергнуть республику в мятежную территорию. Сравнительный анализ показывает, что экстремистское подполье имеет более крепкую базу, чем в Ингушетии и в Чечне. И дело даже не в том, что там намного жестче ведется борьба с ними, потому и есть результаты. Немаловажная причина то, что население республики слабо образованно в плане религии, да и иной путь появления экстремизма здесь в отличие от того же Дагестана. Если в Дагестане они еще получили и получают от улемов (исламские ученые) отпор, то в Кабардино- Балкарии такое противодействие им слабо оказывалось в силу отсутствия должного уровня и количества богословов. Ситуация здесь как и в Дагестане похожа, образно говоря, на тлеющие зимой торфяные болота.

Ставропольский край:

Всего в крае 15 этносов, представители которых идентифицируют себя с исламом. В крае проживают около 180 тысяч мусульман. Ареал коренного распространения ислама ханафитского толка находится в восточной части края, преимущественно населенного ногайцами. Суфизм особо не прижился здесь. Также есть определенные моменты развития ваххабитского движения, что после известных событий в Чечне пошло на убыль. Выходцы из Ингушетии, Чечни и Дагестана придерживаются традиционных направлений суфизма. Стабильность в целом по краю обусловлена не только наличием подавляющего большинства немусульманского населения, но и отсутствием солидной социально- религиозной базы для экстремизма. Имеются также группы русских националистов, рядящихся под различные знамена: скинхеды, радикально настроенная часть казачества. Их влияние незначительное в виду особой непопулярности такого рода идей, раздробленности общественных организаций и слабости интереса к религии. Также следует упомянуть серди прочего, что край обладает намного большим промышленным потенциалом, чем остальные регионы Северного Кавказа.

Северная Осетия:

В Северной Осетии проживают люди, исповедующие различные религии: христианство, Ислам и язычество. При этом главное отличие от других народов Кавказа состоит в том, что в каждом последующем периоде на религиозные верования осетин начинает оказывать влияние новый фактор, ни в коей мере не отменяя и не вытесняя предыдущий. С началом 90-х гг. в Северной Осетии, как и в других республиках Северного Кавказа началось возрождение Ислама. Однако в Северной Осетии процесс не принял бурных форм. Надо отметить, что в Осетии в целом сохранилось толерантное отношение между представителями различных верований. В одной семье могут быть приверженцы разных религий, к примеру. Большинство мусульман в Осетии – ханафиты.

В 1990 г. в сел. Чикола было создано Духовное управление мусульман РСО-А. В 1992г. произошел раскол, и немаловажную роль в этом сыграли события осетино-ингушского конфликта. Тогда заместитель муфтия А.Гадаборшев (ингуш) выступил на стороне ингушей, в то время как сам муфтий и большинство членов ДУМ поддержали осетинскую сторону. Противостояние на почве межнациональных противоречий имеет место быть, к сожалению, и по сей день, хотя за все эти годы потеряло той остроты. Раскол в Осетии произошел на основе национальной неприязни, что повлекло и раскол на религиозной почве, т.е. определенная часть ингушей в виду решения своих единоверцев – осетин принять сторону всех осетин, не считает последних мусульманами, и наоборот. Хорошо, что есть здравые силы в обеих республиках (Осетия и Ингушетия), не позволяющих снова разжечь огонь ненависти. Также в республике функционируют ряд мусульманских организаций, не подчиняющих ДУМ РСО-А: Исламский культурный центр, Исламский молодежный центр и др.

Разнится и численность осетинских мусульманских общин. Различные цифры называются, которые варьируются от 10-20 тыс. человек до 140 тысяч. В настоящее время мусульманские общины существуют в селениях Карца, Чермен, Дачное, Заманкул, Зилгу, Беслан, Эльхотово, Моздок, Чикола, Кизляр, Карджан, Хазнидон, Лескен, однако не во всех этих селениях есть мечети. Чувствуется отсутствие достаточного количества религиозных деятелей, имеющих соответствующее образование.

Суфизм представлен один толком – накшбандия, имеющие слабое хождение среди верующих. Есть маленькие попытки развития салафизма, возникшие пару лет тому назад.

Ингушетия:

Появление Ислама на территории Ингушетии был процесс волнообразным, завершившийся лишь к концу 19 века. И только лишь с появлением Кунта-Хаджи Кишиева и его пропаганды ислама среди ингушей процесс их исламизации завершился. Кунта-Хаджи, сын Киши, из с. Илисхан-юрт проповедовал среди чеченцев и ингушей Ислам в форме кадирийского тариката суфизма. Позже в Ингушетии распространился и накшбандия.

Два суфийских течения кадирия и накшбандия до сих пор существуют в Ингушетии, где накшбандия имеет больше влияния, чем кадирия. В Чечне - наоборот. Данные течения представлены многочисленными вирдами (религиозными братствами). Последователями кадирия - Кунта-Хаджи в Ингушетии стали Батал-Хаджи Белхороев, Хусейн-Хаджи Гарданов, Гайрбек-Хаджи Евлоев. У первых двух среди ингушей есть свои последователи, т.е. мюриды. Они были основателями собственных вирдов в Ингушетии. Все эти религиозные деятели объявлены святыми, как и многие другие. К примеру, последователи того же Батал-Хаджи Белхороева ведут обособленный даже от других вирдов кадирия образ жизни, считая свой вирд весьма высоким и исключительным. Много вирдов в Ингушетии, которые входят в тарикат накшбандия это: вирд Новр-Хаджи из Наура, Исаак муллы Чапанова из Ачалуков, Дени Арсанова и Багаудина Арсанова из Шалажи, Апти и т.д. Накшбандия связана родственным узами с накшбандия Чечни.

Сегодня в республике свою деятельность осуществляют 20 религиозных объединений, имеющих статус юридического лица, из них 17 организаций являются мусульманскими, 3 христианские организации Русской Православной церкви.

Позитивное значение для сохранения стабильности и мира в Ингушетии имеет профилактика в сфере межконфессиональных отношений. Да, в республике зарегистрированных преступлений на религиозной почве нет согласно официальным данным, но деятельность экстремистов всё же довольна таки, ощутима. Не квалифицировать определенного характера преступления как террористические является особенностью внутренней политики в республике.

В Ингушетии действуют три религиозно - образовательных учреждения, два медресе и Исламский институт. С 1999 года в школах республики преподается курс «Основы религии» на родном языке для учеников 5-10 классов, который включает в себя историю религии, морально-нравственное воспитание, способствует противодействию наркомании, алкоголизма, курению. При управлении Духовного центра мусульман Республики Ингушетия издается газета «Светлый путь». Глава Духовного управления мусульман республики является членом общественного Совета при Президенте РИ. В 1997г. была своевременно пресечена деятельность первого ваххабитского института, открытого в г. Малгобек.

Помимо этого, с середины 90-х активно функционировала организация «Таблиг», чьи сторонники в конце концов растворились в среде ваххабитского движения, и лишь малая часть осталась в этой организации. Появление «Таблига» связано с тем, что в 90-х годах около 10 человек из Ингушетии прошли обучение в соответствующих пакистанских учебных заведениях. Определенного лидера у них не было никогда в противоположность ваххабитам.

Первые ваххабитские ячейки возникли в республике, начиная с 1996г., которые имели тесные взаимоотношения с ваххабитскими общинами Чечни. В настоящее время ведут скрытный образ пропаганды и вербовки, по мере сил проводят террористические акты, пытаясь дестабилизировать ситуацию. В виду того, что ваххабиты запустили проект «имарат», что не предполагает наличие единого национального главаря, группировки самостоятельны в выборе своего лидера. Соответственно, значение единого главы их движения не существенно. Более того, в виду постоянных потерь главарей джамаатов, личностная нагрузка лидеров на уровне группировок не значительна. Ведь установленная ими система подобна гидре, отрубишь одну голову, вырастет другая.  И данная система работает более четко, чем в соседней Чечне.

Чечня:

Суфизм представлен двумя толками: накшбандия и кадирия, где в отличии от Ингушетии первым пришел накшбандия. Но большинство приверженцев у кадирийского тариката, в котором также существуют свои вирды (религиозные братства). К ним себя относят более половины верующих в республике. Степень влияния их различна. В нынешних условиях ярко позиционирует себя кадирийский тарикат (направление суфийского братства), как в сфере религиозно - духовной, так и в политической. Это во многом связано с тем, что Глава республики является членом данного тариката. Потенциал суфизма в деле стабилизации ситуации еще не в полной мере раскрыт властями. Если сравнить степень влияния двух видов тариката, то здесь ярко позиционирует себя кадирия.

В целом, надо отметить, что суфизм на Северном Кавказе имеет свое отличие от классического. А именно, здесь его можно по форме выражения разделить на две группы: тарикатcкий и вирдовый. В республике распространен – вирдовый суфизм. Его радикальное проявление, если вспомнить историю, выразилось в мюридизме во время кавказской войны 18- 19 веков и зикризме в послевоенный период вплоть до развала СССР. Даже выработалась некая догма тройственности: Бог, Пророк и устаз, что в современное время несет по большей части номинальный характер, т.е. заповеди человек может е исполнять, но если спросить к какому вирду он относится, он ясно скажет что к такому – то, такому-то.

На вопрос о том, как отличить истинного шейха от человека, который выдает себя за такового, муриды различных братств отвечают по-разному. В Чечне – это более вольная, так скажем, трактовка канонов суфизма, а именно, наличие карамата, т.е. способности чудодейства. К примеру, в Дагестане, по – иному, согласно уже канонам, а именно иджаза, т.е. любое материальное свидетельство передачи статуса шейха от учителя к ученику, что является актом легитимизации преемника и вписывает последнего в силсила (цепочку преемников).

Кадирийская традиция, распространенная у вайнахов (чеченцы и ингуши), главным признаком истинности шейха называет, как правило, карамат (чудотворство) и количество муридов, которым шейх может оказать заступничество. Потому и по сей день последователи кадирия устаза Кунта – Хаджи ждут его появления, никак не считая его умершим. Силсила, которая, безусловно, имеется и у муридов кадирия всё же считается не самым важным, а лишь дополнительным элементом легитимизации института шейха, его статуса. И этим вайнахская кадирия ничем не отличается от мировой кадирийской традиции. В свою очередь, накшбандия в Чечне отличается  от своих же в Дагестане более, что ли размытой формой системы взаимоотношения мурид - шейх.

Краеугольным явлением следует считать понятие - баракат (благодать). У кадирия в Чечне понимается как духовная сила добродетельного лица, получившего просветление, переданное в данном случае не по наследству от других шейхов (как это имеет место, к примеру, у шейхов накшбандия Дагестана и передающееся им вместе с иджазой), а непосредственно от Всевышнего. В этом вопросе последователи накшбандия в Чечне и Ингушетии повторяет структуру вирдов кадирия. А вот, в Дагестане, напротив, по данному вопросу последователи тариката кадирия ничем не отличаются от тех, кто придерживается накшбандия.

Общинная принадлежность муридов Северо-Восточного Кавказа различна. Вайнахи (чеченцы и ингуши), как правило, скажут, что они принадлежат определенному вирду, а муриды Дагестана - о принадлежности к тому или иному тарикату. Ответы эти носят глубокий смысл, отражая разное происхождение общин, особенности их развития и распространения, различия в социальной организации и ритуальной практике. Мурид - в переводе с арабского – «желающий», член братства, вирд – в переводе с арабского - постоянно совершаемое периодически одно и тоже дело.

Шейхи в Чечне являются шейхи времен Кавказской войны, (их еще именуют устазами), и периода послевоенного восстановления, продлившегося вплоть до начала в 20-х гг. прошлого века. Это - Кунта-хаджи Мичики Кишиев аль-Шашани из с. Илисхан-юрта, Батал-хаджи Белхороев из с. Сурхахи, Хусейн-хаджи Гарданов, Бамат-гирей-хаджи Митаев из с. Автуры, его сын Али Митаев, Чим Мирза из с. Майртуп, Хамад Газиев, Узун-Хаджи, Мани-шейх, Магомед-Али-хаджи, Косум-хаджи, Вис-хаджи, Хосуй-хаджи, Янгульби-хаджи, Шамсудин-хаджи, Омар-хаджи и др.

Наследственный характер преемственности духовной власти в отдельных вирдовых братствах, возрожденный в первой половине прошлого столетия, и ныне существует в республике. Иными словами, преемственность осуществлялось в архаичной форме религиозной консолидации под давлением новых социально-политических факторов. Таким образом, укреплялась социальная значимость братств, т.е. узами кровного и духовного родства. В этом плане определенную последовательность (генеалогическую цепочку) несет в себе накшбандия, у них и сейчас потомки ранних устазов являются лидерами братств, что у кадиритов не прослеживается. Также потомки проповедников, которые называют себя потомками курайшитов, также почитаются рангом не меньше, чем потомков святых. Ведь культ святых особенно развит в Чечне. Чем, к примеру, отличается от того же культа в Дагестане. Там данный культ сопровождается и определенными знаниями, глубоким изучением суфизма.

Надо отметить, что еще с советских времен между кадирия и накшбандия существовали определенные трения, умело используемые спецслужбами для достижения своих целей по подавлению религии. Наличие разных мнений всегда теми, кто желает контроля над умами людей использовался как один из методов самоутверждения и порабощения. Ясно, что суфийские братства в силу пропагандируемых основ придерживаются мирного подхода. Хотя во времена Дудаева были попытки радикализации вирдов, особенно – кадирия. Это не увенчалось успехом, к счастью. Накшбандия тогда еще перешла в оппозицию после событий 92-го на театральной площади г. Грозный. Ощущается некая усталость и отход «в сторону» у накшбандия в плане популяризации своего вирда или участия в политической жизни республики, чему в противоположность деятельность кадирия.

Хабашизм:

Сторонников данного суфийского течения в Чечне несколько сотен, и их количество медленно, но растет. В основном они сосредоточены в г. Грозный. Своеобразный учет их ведет местный муфтият. Первые проповедники этой секты появились еще в 1998г. в республике. Их нынешний лидер некий Ильяс изгнан из республики по причине возникших разногласий в 2008г. с местными властями, которые усмотрели реальную угрозу дестабилизации. Тому свидетельства попытки захвата ряда мечетей в Грозном, точнее попытки свержения местных имамов (2005- 2008г.г.), попытки участия в борьбе против ваххабитов в рядах милиции. В виду новизны данного течения для северокавказского региона будет уместно раскрыть экстремистскую группу хабашитов детально:

Основателем данной секты является Абдаллах аль- Харарий (Эфиопия). В настоящее время их религиозным центром на территории СНГ является Украина (Киев, Донецк) в России - Москва. Тактика их подобна иеговистам. Что касается их тактики, то  ярко прослеживается следующее:

1.Риторика, софистика, подход к толкованию Корана с точки зрения формальной логики. Мы знаем, что Ислам- религия, в которой одним из условий к развитию мировоззрения человека является разум, способность мыслить. Во многих аятах можно встретить словосочетания: «обладатели разума, для людей разумеющих, они (мусульмане) размышляют о сотворении мира» и. т.д. Следовательно, Всевышний стимулирует это благородное дело. Но что происходит с эти людьми? Смешав все понятия, они пытаются создать цепочку знаний, войдя в сферу аятов скрытого смысла (муташабихат). При этом, оставляя без должного внимания аяты, где описываются научные факты, к примеру: о пресных протоках в морской воде, которые не смешиваются с ними; о строении гор; орбиты планет и.т. д. Чем не признак необразованности, искать знания того, чей смысл сам Всевышний оставил скрытым. Тем самым, выявив этих людей согласно аяту 7, суры «Али Имран», в котором Он определяет их как желающих фитны, что происходит от «кривизны в их сердцах», а «углубленные в знаниях» говорят: «Мы уверовали в Него». Интересно, что Ибн Касийр в своем тафсире (том 2) определяет их как хаваридж, основываясь на хадисе от Ибн Марвия. Действительно, по сути, они из вышеуказанного направления, к чему со всей уверенностью можно отнести и ваххабитов. При всей их разнополярности взглядов и взаимной неприязни. Уместно вспомнить 2 известных хадиса. Первый о том, что в Коране есть 2 типа аятов: мухькамат и муташабихат. Мухкаматы – это аяты прямого действия, понятные по смыслу, конструирующие и организующие жизнь мусульманина, а муташабиха - это аяты скрытого смысла, в которые нужно уверовать без подтверждения скрупулезных нюансов и поиска их смысла. Второй хадис говорит о том, что одним из знамений Судного дня будет появление в умме людей, старающихся толковать муташабихат по собственному разумению, и что они будут в заблуждении.

Более того, в аятах, в которых говорится о «Троне» и «восседании» они утверждают о недопустимости употребления слова «воссел» в отношении Всевышнего, иначе придается Ему место, соответственно, свойство ограниченности. Да, в основах мирровозрения по Исламу (акыда) заложено правило о недопустимости придавания места и направления Всевышнему. Но здесь мы видим простой подлог понятий с их стороны, так как при их толковании аята они основываются на отрицании прямого перевода-пояснения, что есть первый шаг, вообще, в правилах тафсира. Также, этот подход отвергает слова имама Малика, который говорил, что уверовать в сам факт восседания - обязанность мусульманина, а вопрос «как?»- есть неверие. В эти слова нужно вдуматься, приняв их не только разумом, но и сердцем. Ведь, сердце есть дом имана (веры). Следовательно, традиционная практика толкования Корана (тафсир) грубо попирается этими людьми, возводя свои силлогизмы на уровень тафсира.

2. Смешение мазхабов. Смешивая их и на основе этого искусственного противостояния с попыткой установления своего мнения, фактически выливается в создание так называемого «пятого мазхаба». Не спроста, они считают своего духовного лидера Абдаллах аль- Харарий муджтахидом. По единодушному мнению ученых «двери мазхабов закрыты», т. е. создание нового мазхаба неуместно в Исламе.

Похвально отметить тот факт, что в нашем обществе приветствуется мнение о сближении мазхабов (религиозно - правовые школы). Не секрет, что ранее образовавшиеся 12 религиозно- правовых школ (мазхабов) были первыми исследователями и катализаторами исламской мысли в раннем средневековье. И это привело к развитию, и в последующем окончательному образованию 4 известных мазхабов. Известно, что все имамы, основатели мазхабов имели тесное взаимодействие между собой по различным вопросам религии. К примеру, будучи учеником Абу Ханифы, имам Малик было учителем имама Аш-Шафии. Все они придерживались единой линии и никогда не позволяли разным мнениям превратиться в разногласия в нашем понимании. Потому, экстремисты, следовавшие жестко, порой жестоко (к примеру, история взаимоотношений ханафитов и шафиитов в Ираке) своему мазхабу не имели никакого отношения к основателям мазхабов. Так вот, в период упадка исламской мысли, со времен еще позапрошлого столетия, на просторах исламской уммы царствовали мазхабисты, разного рода хариджиты ловко строили свою политику, лавируя между разногласиями, тем самым углубляя их. Так вот, эти люди никогда не примут мнения имамов, если это не выгодно положительно складывающейся для них ситуации.

3. Такфиризм (объявление людей неверными) среди мусульман и повсеместное их применение под личиной распространения знаний. При внешней святости представлений, которые они отстаивают, ярко заметно стремление поучать. Все делается так, чтобы привлечь на свою сторону, и изначально все те, кто не с ними, кто не поддерживает их экзальтированные представления есть кафир (безбожник). Даже если мусульманин соблюдает не только обрядовую сторону религии. Посему, они даже от мусульманина требуют произнесения шахады (свидетельство единобожия). Известно, насколько сложен вопрос такфира и при всем при том, что положения по нему разъяснены давно крупными исламскими учеными представителями различных мазхабов. В свете их деятельности уже понятно, почему в их учебных заведениях делается сильный уклон на эту тему. Те, кто управляет этой массой людей не нацелен на укрепление знаний об акыде (исламское мировоззрение), улучшение представлений мусульман о миропорядке и его устройстве, системе общественных отношений. Вместо того, чтобы преподавать своим студентам арабский язык, фикх (исламское право), тафсир (толкование Корана), исламскую историю, вопрос такфира стоит во главу угла у них как продукт для внешнего потребления. Ни в кое мере не принижается этот вопрос в исламском сообществе, но экзальтировать его, превращать его в оружие борьбы против самих мусульман непозволительно. Надо признать, что одной из объективных причин популярности дискуссии по данной теме является скудные знания или их полное отсутствие по такфиру у нынешних мусульман. Чем не брезгуют воспользоваться эти «эмиссары новой религии». Уместно вспомнить, хадис от Хузайфа, который сообщил, что посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, сказал:

«Поистине, боюсь я для вас человека, который читает Коран, и красота его отражается на нем, и он становится защитником Ислама. Затем он оставляет Коран, опрокинув его за спину, бросается на своего соседа с мечом, и обвиняет его в многобожии (ширк)». Хузайфа спросил: "О пророк Аллаха, кто из них ближе к многобожию, тот, кто обвиняет или тот, кого обвиняют?!" Он ответил: «Нет, тот, кто обвиняет».

 (аль-Бухари в "ат-Тарих" 297, Ибн Хиббан 81. Достоверность хадиса подтвердили имам аль-Хайсами, хафиз Ибн Касир и шейх аль-Альбани. См. также "ас-Сильсиля ас-сахиха" 3201).

Более того, не посещение пятничных намазов в республике, обуславливается  ими тем, что, по их мнению все посещающие мечеть – кафиры, т. е. не приобретшие знания. Вообще, на данном этапе их деятельности, они не терпят какой - либо огласки. Видимо сказывается практика, так называемого такыя (скрывание), т. е. шиитская практика скрывания планов, деятельности в целом ввиду рассмотрения территории, на которой происходят их действия, как вражеская.

Касательно жителей Медины. Эти люди утверждают, что все мединцы  - кафиры, как минимум мунафики (лицемеры). Кстати, когда напоминаешь им  хадис о Медине, в котором благородный Посланник Аллаха с. а. с. сказал, что в этом славном городе будет сохранена чистота Ислама до Судного Дня, (что означает наличие хотя бы одного мусульманина) то тогда, с присущей им легкостью пытаются отречься от собственных слов или ставят под сомнение данный хадис, который можно найти как в «Сахихе аль - Бухари», так и в «аль - Муватта» Малика. Неправда ли …. словоблудие – признак дьявольщины…

4. «Лингвистические игры» с кораническими текстами при переводах и комментариях к нему.

К примеру, они считают, что перевод имени Аллаха «Аррахьман» на русский язык словом «Милосердный» является страшным грехом, так как мусульманин не желая того придает понятия «сердца» Аллаху, т. е. по их мнению, тем самым говорящий утверждает, что у Аллаха есть сердце, а значит, уподобляет Его человеку. Соответственно, совершает словесный куфр. Кроме этого, перевод выражений «рука Аллаха, лицо Аллаха» так же запрещен, и требует только лишь аллегорическое восприятие, перевод. Без сомнения, это чревато началом отклонения от прямого пути. Наилучший путь – это путь комментаторов Корана вроде Ибн Касийра, который оставлял эти слова как есть, к примеру, «лицо» как существующий элемент, а «рука»- подразумевается сила, мощь. Т. е. путь великих исламских комментаторов – это путь комбинированного подхода к раскрытию значений того или иного аята. Сторонники же этого направления придерживаются только аллегорического (иносказительного) подхода даже при переводе. В противоположность этому течению уместно вспомнить секту муджассидов, которые буквально толковали понятия «рука, лицо», придавая им элементы очеловечивания. Они дошли до того, что даже указывали рост Всевышнего! Налицо два диаметрально противоположных, ошибочных взгляда.

Хабашиты не имеют и малейшего представления о законах лингвистики. Тем более странно, когда узнаешь, что ни один из них, за крайне редким исключением, не владеет минимальными знаниями арабского языка. Здесь уместно было бы вспомнить политику ваххабитов во времена Масхадова, когда они занимали посты в шариатских судах, зачастую не имея знаний арабского языка. Главное, чтобы сторонники кадирийского тариката не заняли это место, которые были основным препятствием. Естественно, выносились решения на основе переводов Корана по Крачковскому, или же по советам «заезжих спасителей». Зная повадки хариджитов, перспектива подобной зависимости судебно-исполнительной системы республики от внешних факторов весьма настораживает. Ведь, хабашиты, как и их предшественники непременно займутся переделкой этой сферы.

В контексте далеко идущих планов можно выявить следующее:

1. Власть. Окончательное формирование собственной власти путем манипулирования как общественным мнением, так и религией, демагогические и популистские акции, методы публичного устрашения, жесткая борьба с «инакомыслящими». Несостоявшийся тандем хабашия и кадырия спутал их планы. Первый Президент ЧР Ахмад – Хаджи Кадыров в свое время изобличил их, раскрыв их истинную сущность. Покончив с экстремистами, они непременно взялись бы за представителей основных тарикатов, и сопротивляться им было бы уже сложно, так как опыт, полученный в борьбе с  экстремизмом, мог бы быть действенным оружием уже против бывших союзников.

2. Мазхаб. Формирование собственного мазхаба, так как представители этого течения считают своего духовного лидера муджтахидом и авлия. На лицо все предпосылки к искажению как шариата, так и духовной сферы.

 Конечно, всему есть свои причины, которые в данном случае относятся в большей части к понятию объективных причин. А именно, это:

3. Низкий уровень образования. Выше было упомянуто, что практически все сторонники это движения не имеют, как светского, так и духовного образования.

4. Безработица. Известный бич современного общества. Соответственно, подразумевая какое – либо занятие, приносящее определенный доход как лидерам ячеек, так и рядовым адептам-активистам, эти люди находят себе соответствующее применение. Отсюда и прослеживается материальная поддержка тех, кто изъявил желание учиться в хабашитских учебных заведениях, участие в решении их материальных проблем только лишь с целью их вовлечения в их ряды новых адептов.

5. Психологический фактор. Участие в такого рода движениях, особенно такое необычное с претензией на научность вызывает чувство соучастия  в проводимых собраниях, встречах и совместных делах. Также придает особый навык в общении среди молодежи. В отношениях, которые по сути псевдоисламские. Когда они не посещают мечеть на пятничный намаз по причине не согласия с тем, что не их лидер возглавляет процесс этого намаза, чем можно это объяснить, если не их жесткой позицией по такфиру. Возможно, это дает им возможность самовыражения. При этом тешит чувство максимализма и эгоцентричности у тех, кто имеет завышенную планки амбициозности. Такие готовы держать своих последователей во мраке мракобесия, лишь бы только удовлетворить личностные, точнее психологические потребности в желании контролировать массы. Рационально мыслящие из низ знают, что авторитет можно поддержать только, если создавать имидж бескомпромиссного знатока. А для «слабого» человека – возможность быть услышанным.

6. Косность мышления местного духовенства, которое досталось нам как реликвия ещё со времен «советского ислама». Следует отметить, одним из источников падения нравственности и морали в чеченском обществе является самоустраненность основной части духовенства, которая ограничила свои действия строго рамками ритуала. Тем самым «сократив» участие этой религии, которая, как известно, не ограничивается рамками чисто ритуальной жизни. В базисе Ислама заложены свобода мысли и её выражения, соучастие в общественном устройстве и т. д. Так как верный путь к познанию и прогрессу – мышление через знание дозволенного и запретного. Все это было искажено 70- летней практикой идеологической работы, проводимой в  советские времена. Заразившись «парткомностью», некоторые муллы на корню пресекали любое «инакомыслие», которое по сути не запрещалось религией т. е. было в рамках дозволенного. Ясно, что свобода мысли плодотворна, когда она не выходит за рамки дозволенного, иначе эта свобода превратится в разнузданность и анархию. По аналогии, политика реформирования Ислама младотурками, после того, как после революции в Турции к власти пришел Кемаль Ата Тюрк. Они умудрились предложить, установить за правило музыкальное сопровождение пятничных намазов, причем ритуальное малое омовение должно было бы отпасть как пережиток прошлого. Дело до подобного рода реформ они ещё не додумались, но потеря религиозной идентичности уже замаячила.

Последствия такого рода «экспериментов», которые могут отразится в следующих сферах:

1. Глубокое выхолащивание религиозных ценностей в чеченском обществе. Понятно, если гипотетически предположить, что это движение, укрепившись во власти, не имеет будущего. И как перспектива мне представляется вышеуказанное. Так как по сути их система нежизнеспособна без образа врага. А поиск его как внутри общества, так и вне его не бесконечен, тем более в таком обществе как чеченском. Самоедская система «экспроприаторов духовных ценностей» по сути обречена, вопрос лишь в том, насколько пагубно она повлияет на развитие чеченского народа. В случае их усиления, как при ваххабитах, они будут готовы искалечить искренне поверивших в их правоту молодежь, точнее искренне заблуждающихся.

Ошибается тот, кто говорит, что сознание религиозное и национальное есть невзаимосвязанные, разноплановые материи. Абсолютно не следует разделять «либерализм» подобно мыслящих людей, косность мышления которых обусловлена не только низким уровнем образования. Да, это не одно и тоже. Также надо отметить, что особенность исповедуемой нами религии заключается в том, что она есть дух и выражение сути чистого сознания, детерминирующая основы морали и нравственности общества в первую очередь.  Хабашиты в чем-то сродни с теми еще советскими муллами, которые искренне заявляли, что Ислам это только религиозные науки, которые зачастую преподают в начальной форме, т.е. научат Коран читать без объяснения смыслов, намаз совершать без объяснения смыслов и т. д. … И первые и вторые схожи по степени невежества. Если первые говорят о исключительности своих знаний, то вторые – любители довольствоваться малым, ограниченным. Тем самым отрицается призыв Ислама искать знания, поиск которых, согласно хадисам, есть ваджиб (обязанность) на каждом мусульманине. И причем нет разницы в так называемых религиозных науках или мирских.

История «религиозных экспериментов» над чеченцами имеет свою пеструю палитру. Не будем затрагивать советский период, всем известный своими радикальными преобразованиями в такой тонкой механике, как человеческой. Лучше вспомним начало активизации ваххабитов на территории республики в 1991 году, когда «приезжих шейхов» воспринимали как глоток свежего, протестного Ислама, обличавший старые порядки и режим. В начале все было благочинно, собрания, встречи с представителями власти и духовенства, образование различных кружков. Все тогда было интересно и в диковинку, чем не преминули воспользоваться ваххабиты. Фатальную ошибку совершило тогдашнее духовенство, заняв пассивную позицию. Вне сомнения, характеризуемую просто отсутствием знаний по предмету. Возьмем, к примеру  так называемые «шариатские суды». Когда духовенство пошло на встречу просьбам представителей шариатских судов во времена Масхадова (1998г.), принять участие в работе этих судов, было уже поздно. Интеллектуальный и образовательный «голод» в отправлении шариатских норм дал уже свои негативные плоды. По сути, понятие «шариатский суд» по – масхадовски ударил по авторитету и самоуважению мусульман. Все жители республики были свидетелями этих экспериментов, которые уже по – иному хотят преподнести другие.

 2. Политический аспект. «Либерально настроенные» утверждают, что в Чечне идет исламизация. Иные, «любители экзотики» говорят, что Чечня скатывается к религиозно - национальной обособленности, что известно к чему приводит. Чечня спасает свою религиозность и национальную идентичность от внешних идеологических интервенций. Следовательно, хабашизм, как часть хариджизма (при всей диаметральности направлений всех деструктивных течений, которых можно отнести к хариджизму), есть один из инструментов по девальвации не только духовных ценностей, но и как орудие разрушения политической системы. И именно, инструмент, орудие в умелых руках, в виду того, что как самостоятельная единица хабашизм не действенен. Они как саранча, поедающая посевы, ищет новые просторы. Взглянув в историю, нельзя найти ни одного позитивного момента в деятельности этого течения на Востоке.

В Интернете, на различных форумах бурно обсуждается тема хабашизма. Отрадно отметить тот  факт, что среди молодежи, определенной её части есть понимание пагубности хабашитских воззрений. Тем не менее, было бы наивно полагаться в долгосрочной перспективе по развитию ситуации в республике по данному вопросу на только лишь молодые, еще не окрепшие в плане глубоких исламских знаний, умы. Ведь, молодежь именно та активная прослойка общества, чьим сознанием овладев можно изменить ход развития истории любого общества. Вне сомнения, это война интеллектуальная, идеологическая и психологическая. Потому, действенная помощь по этому вопросу, пока она еще не переросла в проблему, требуется со стороны духовенства в первую очередь и специалистов по идеологической работе. Так как враги мусульман не спят, предлагая разного рода «идеологические сладости». Да, пока их немного, но темпы распространения этой заразы должны заинтересовать соответствующие структуры нашего общества. По уровню деструктивного влияния хабашизм можно поставить на одну полку с ваххабизмом.

Шиизм:

Представлен мелкими общинами имамитов, ведущими скрытную форму исполнения обрядов в виду того, что не находит массовой поддержки своих воззрений среди суннитсткого большинства. Более того, отсутствует единый центр поклонения – мечеть, что заменяется разного рода молельными домами. Неприятие их большинством связано со следующими факторами:

1. опыт ваххабитского движения, что, по сути вызвало некую «усталость и апатию» к новым идеям;

2. отторжения более сведующими людьми в виду истинного отношения шиитов к большей части сподвижников Пророка, мир ему, суннитской акыде (мировоззрение), основам фикха.

Ваххабизм:

С начала 90-х на территории республики массированно шел поток миссионеров среди которых были и ваххабитские проповедники, которые зачастую не имели религиозного образования. Что, конечно, не мешало проводить свою подрывную работу и подстрекательство против властей. В начале мирные проповеди в дальнейшем переросли в откровенно нетерпимые инокомыслие выступления (1995- 1999г.г.). Предвестником данного движения была «партия исламского возрождения».

Среди членов этих группировок было немало фанатично настроенных молодых людей, которые искренне считали, что традиционный ислам не выполняет своего основного предназначения, не способствует решению проблем социальной справедливости, трудоустройства, что традиционное духовенство продажно, что оно формировалось в годы советской власти, и что необходимо сформировать новое духовенство.

Известно, что молодежь проникается радикальными идеями из-за многочисленных нерешенных проблем - из-за политической и экономической ситуации, личностных вопросов. И это в самый переломный момент, когда страна фактически потеряв свое коммунистическое лицо, да и по сей день еще, не приобрело иного, более ясного для граждан. Имеется в виду идеолого - пропагандистское лицо. И не только простые люди, но и идеологи ваххабизма видели это.

В основном, их контингент - молодежь из неблагополучных семей, привлекается также духовно опустошенная молодежь и максималисты, что очень свойственно в молодом возрасте. Им даже удавалось привлекать на свою сторону бывших преступников, наркоманов, алкоголиков, которые попав в джамааты отказывались от своих вредных привычек. Для кого-то это было выражением протеста даже…

Впервые в Чечне был создан прецедент неповиновения родителям, старшим. Жаркие споры, уход из семьи были обычным явлением того времени. Радикализация дошла и до семьи. Основы вообще существования этноса. И это на фоне бездействия и маргинализации духовенства в республике. На вопросы мало кто из традиционалистов мог тогда ответить, а новоявленные шейхи всегда были готовы. Соответственно, дефицит знаний религии был также одной из причин популярности пришлых идей.

Видно, что ваххабитское движение как переливающиеся сосуды не признает границ, и там где есть социально – духовный упадок, вне зависимости от причин его появления, всегда пытается играть по своим правилам. Разбитая в ходе военной операции федеральных сил, ваххабитская сеть всё же существует. Более того, перейдя в интернет, сторонники этого течения активно пропагандируют свои идеи. В противоположность им следует упомянуть пассивную деятельность так называемых традиционалистов. Официально открытые три сайта религиозной направленности не особо конкуренты сотням сайтам оппонентов.

Дагестан:

Появление Ислама на территории Дагестана датируется 8 веком. Хабашизм практически отсутствует. Шиизм представлен более шире, чем в Чечне. Но, не смотря, к примеру, на наличие собственной мечети в Хасав – Юрте и молельных домов в Махачкале, не имеют какого-либо значимого влияния на общественный климат в республике.

Суфизм проник в Дагестан еще в раннее средневековье. Большой уровень суфийского влияния отмечен в этой республике. А именно: накшбандия, кадирия и шазилия. Последний – еле заметен. Глубокую историю имеет первые два тариката. В частности, накшбандия более распространен и имеет популярность.

Издание книг, переводика, открытие исламских заведений – вот реальная работа Духовного управления мусульман республики. Суфийские братства в Дагестане демонстрируют свою жизнеспособность и миролюбие. Соответственно, в лице представителей суфизма центральная власть всегда найдет верных защитников интересов государства в дагестанском регионе.

Наиболее влиятельными шейхами в современном Дагестане являются Сайд Афанди Ацаев, родился в 1937 г. из с. Чиркей Буйнакского района, Тажудин Рамазанов, родился в 1919г. в с. Карата Ахвахского района из Хасавюрта, Магомед-Мухтар Бабатов, родился в 1954г. в с. Параул Карабудахкентского района из пос.Кяхулай, Серажутдин Исрафилов, родился в 1954 г. из с.Хурик Табасаранского района, Батрутдин Кадыров, родился в 1919г. из с. Ботлих, Арсланали Гамзатов, родился в 1954 г. в с. Параул Карабудахкентского района из г. Буйнакска. Отличительной особенностью суфийской жизни можно считать, что современные шейхи соблюдают не только один тарикат, но и могут принять и иной. К примеру,  накшбандия и шазилия. Также мононациональность братств, характерная черта, сохранившаяся еще с давних времен. На современном этапе это можно расценивать как негативный фактор, ведущий к местничеству и расколу. Как бы ни описывалось бы это, что позволяет сохранять народные традиции и т.д., в религиозно – мировоззренческом плане в наше время это мешает.

По национальному составу накшбандия исповедуют: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы. Кадирия исповедуют чеченцы, андийцы. Шазилия распространен среди аварцев и в меньшей степени - кумыков.

Общее число мюридов разных тарикатов в современном Дагестане составляет около 30 тысяч человек. Точные данные о составе, количестве мюридов, их распределении по населенным пунктам республики, организационной структуре и лидерах получить весьма трудно. Более 85% суфиев проживают в Северном и Западном Дагестане. Как и в Чечне существует скрытая конкуренция за, если так можно выразиться, умы и сферы влияния. Каждый тарикат с рвением пытается распространить свои принципы среди простых людей. Даже перед лицом общей опасности со стороны экстремистских организаций призывов к объединению не было. Впрочем, традиция изолированного существования от общества, характерная для суфийских общин всего северокавказского региона. Да и амбиции суфийских лидеров, мононациональный состав самих общин также являются дополнительными факторами, препятствующими их объединению. У суфийских общин Дагестана во взаимоотношениях с властями сложились отношения мирного сосуществования и сотрудничества. Особенно это сотрудничество укрепилось и расширилось в последние годы, когда лидеры суфийских общин совместно с представителями властных структур и управления республики вели и ведут большую работу по борьбе с идеологией религиозно-политического экстремизма и в сфере духовно-нравственного оздоровления общества.

После военного поражения ваххабитов в августе-сентябре 1999 года суфийская идеология начала активнее распространяться в Дагестане. Этому способствует ряд факторов:

- устранение их идеологических оппонентов в лице ваххабитов с политической и религиозной арены;  

- усиленная пропагандистская работа со стороны суфийских активистов среди населения,    особенно через средства массовой информации;

- поддержка некоторых шейхов со стороны властей и бизнес кругов.

Это в свою очередь послужило причиной того, что активизация деятельности суфистов повлекло за собой стремление их лидеров укрепиться и во власти, поддерживая тех или иных кандидатов наверху. 

В настоящее время от многочисленных национальных движений в Дагестане осталось только одно название. В эти же годы происходил раскол внутри единого мусульманского суннитского общества Дагестана. На месте единого дагестанского муфтията появились отдельные независимые муфтияты по национальному признаку. Только события 99-го года стали моментом, когда пришло осознание того, что в единении есть спасение.  Последнее десятилетие это отчетливо показало.

Ваххабизм:

Одним из ярких проповедников ваххабизма в Дагестане является Багаудин Кебедов и Багаутдин Магомедов. В начале распространения ваххабизма преобладала общая просветительская и благотворительная деятельность впоследствии переросшая в вооруженное сопротивление.

Не секрет, что интерес к фундаменталистскому Исламу инициировался религиозными центрами различных государств, в первую очередь Саудовской Аравией, Пакистаном, рассматривающих Дагестан в качестве плацдарма для утверждения своего духовного и политического влияния на Северном Кавказе и других мусульманских регионах России.

Специальные службы и неправительственные организации этих стран стремятся и по сей день обеспечить благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической и экономической ситуации в Дагестане и регионе в целом.

К важнейшим факторам распространения в Дагестане религиозно-политической экстремистской идеологии ваххабизма также относится изменение геополитической роли Республики Дагестан. Особенно после нормализации ситуации в Чечне. Ясно, что, получив отпор в этой республике, экстремисты пытаются дестабилизировать ситуацию в Дагестане. Вольготность, которую чувствовали они вообще на Кавказе, можно было описать как юридическая анархия. Все их проекты по открытию учебных заведений, выпуск книг, газет, благотворительные акции, все проходило без каких бы то ни было препонов со стороны местных властей.

Анализ идеологии и деятельности ваххабитов в Дагестане показывает, что их стратегическая цель заключалась в насильственном захвате государственной власти в Дагестане. Чему доказательство – попытка штурма здания Правительства Дагестана в середине 1991г и объявление Кадарской зоны независимой от республиканской власти (1999г.).

Умеренное крыло ваххабитов окончательно слилось с радикалами после смерти в марте 1998 г их лидера Ахмад-Кади Ахтаева, что привело к развертыванию тактики диверсий. Данный этап развития экстремизма в Дагестане лишний раз характеризует всю беспринципность и безыдейность этого движения, дискредитировавшего самого себя путем совершения откровенно антиисламских актов. Съёжившись до обычной секты- изгоя, представители данного движения уже не смогут более иметь возможности быть услышанными в народе. Следует вспомнить, что только лишь в сентябре 1999 г. НС РД приняло закон "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан". Закон запрещает создание и функционирование ваххабитских организаций, групп или объединений, запрещает деятельность религиозных миссий, их филиалов, учебных заведений, физических лиц, проповедующих идеи ваххабизма. Закон запрещает бесконтрольную пропагандистскую деятельность религиозных зарубежных эмиссаров на территории нашей республики. Он также запрещает изготовление, хранение и распространение любых печатных, видео-, фото, и иных материалов, содержащих пропаганду ваххабизма и экстремизма. Закон указывает, что обучение граждан республики в религиозных учебных заведениях за пределами РД и РФ допускается только по направлению органа управления религиозной республиканской организации, в данном случае Духовного управления мусульман Дагестана (ДУМД), согласованному с государственным органом по делам религий - Комитетом Правительства РД по делам религий. Запоздалая реакция местных властей вызывает не только недоумение, но и вызывает определенные сомнения. Да, наиболее активные участники вооруженного противодействия властям из числа ваххабитов нейтрализуются. Но все проблемы таким методом не решатся.

Перспективы сотрудничества ОИК с регионами Северного Кавказа

Протекающие в мировом Исламе процессы не являются нейтральными по отношению к современной России. Соответственно, быть безучастным к таким процессам страна не может быть. Участвуя в ОИК, Россия подтверждает миролюбивость целей и задач, предстоящих перед страной в ближневосточном регионе. Тем самым, выражая чаяния миллионов мусульман, проживающих на её территории на стабильность развития взаимоотношений.

Видится большой потенциал взаимоотношений РФ с исламским миром через ОИК. Это, как и культурные связи, так и социально- экономические, развитие сферы религиозного образования. Образно говоря, у российского орла две головы - одна смотрит на Запад, другая – на Восток. Так пусть взгляд, устремленный на Восток, не упустит исламский мир, где быть Россия имеет в полной мере. Быть и влиять соответственно, не позволяя недругам превращать Юг в плацдарм против России.

Северокавказский регион всегда отличался традиционным перенаселением, хронической нехваткой рабочих мест. Поэтому выезды в регионы страны в поисках работы остается характерной чертой исторически сложившегося горского быта. В условиях современного экономического, социально-политического и духовного упадка в стране - это явление приобрело очень опасную черту. Ведь бедному всегда есть, что делить, и пропорционально своей тяжелой доле он находит всевозможных врагов. Их легче, конечно, внутри страны искать. Повышение реального уровня жизни населения республики - это и для всей страны способно само по себе нейтрализовать, либо существенно снизить действенность экстремистской пропаганды. Для чего можно было бы рассмотреть возможность открытия банка исламского кредитования. Северному Кавказу требуется свой план Маршалла.

Проблемы и перспективы сотрудничества религии и власти в регионе

Каждая религия при всей общности главных постулатов имеет свои фундаментальные особенности. Рассмотрим данную тему через призму взаимоотношений власти и Ислама в России.

Прежде чем начать говорить о вышеуказанной теме, позвольте мне сделать краткий экскурс в нашу новейшую историю. Наше общество пережило коренную ломку ценностей во времена распада СССР. Эта была страна с четко выверенной шкалой ценностей, своей системой мировоззренческих  представлений. Хотя и отрицалась религия, но сам культ, его атрибутика все  же были присущи коммунистической идеологии. В мире не было ни одного государства, где так спаянно были сферы «государство», «идеология» и «народ». В этой связи сфере воспитания советская власть придавала первостепенное значение. С детства, муштруя человека, государство создавало безропотного идеологизированного «винтика», готового к новым свершениям ради коммунистических идеалов. Морали придавалось, при этом значение попутно идущего понятия, составляющего в целом идеологию как добавочный элемент. Вспомним историю с экспериментами морально-нравственного плана в семейных отношениях еще в 20 -30г.г. прошлого века, когда одной жене не запрещалось иметь несколько мужей или разрешение беспорядочных половых связей и т.д. Коммунистические «технологи душ» первых годов советской власти убрав религию как классового врага, принялись за пересмотр морали. Упадок морально – нравственных ценностей привел к росту тяжких преступлений,  алкоголизма, числа разводов и др. социальных недугов. Институт семьи вообще был дискредитирован. Неудачный опыт власти в этой сфере потребовал возврата к тем ценностям, которые, собственно говоря, религия декларировала. 74- летний период правления Советов сформировал особую ментальность, в которой воинствующий материализм стал каноном морали и нравственности.

В коммунистическом обществе насаждаемая одинаковость мнений было залогом стабильности, то в эпоху раннего исламского государства этим элементом выступало сохранение и развитие духовной стороны жизни человека, морально – нравственных аспектов жизнедеятельности общества в целом. Что в свою очередь обеспечивало право человека на свободу мнения. Идея, объединившая людей, работала не только на укрепление государства, но и на сферу воспитания человека. 

Если можно так выразиться, религией государства является её идеология. В России идет поиск её приемлемой для всей страны формы и содержания. Мы видим, что власти не чинят препятствий религии, воспринимают её как важный момент в налаживании диалога с обществом. Уверенность в перспективности таких взаимоотношений подкрепляется тем, что власть не рассматривает уже религию как классового врага. Да, можно наблюдать в этих взаимоотношениях моменты определенной конкуренции, но это можно объяснить, с одной стороны отсутствием, четко выстроенным алгоритмом развития идеологии государства и с другой стороны – определением своего места в жизни общества самой религией конкретно в нынешних российских условиях. Особенно это явление в отношении последнего четко прослеживается, если учесть десятилетия гонений на религию, носители которой восприняли изменение отношения государства к ней как позитивный посыл. И вряд ли могло бы иначе. Вне сомнения коренные перемены в нашей стране стали поводом для налаживания диалога между государством и религией. Целью такого диалога, на мой взгляд, может быть единение общества на основе концептуально новой идей, которую ещё предстоит сформулировать. Только после определения приоритетов дальнейшего развития этого диалога мы сможем выстроить внятную политику взаимоотношений между религией и властью. Обозначая проблемы, нельзя забывать тот опыт взаимоотношений, который получили эти два лагеря со времен советской власти. Имеется в виду в первую очередь, негативная сторона. Карательные методы тех времен отложили свой отпечаток в сознании религиозных людей. Растопить лед негатива – первостепенная задача обеих сторон. И потому, несмотря на всяческие послабления в общественной жизни, все же играет не последнюю роль то, что ощущается недоверие к власти. С другой стороны, власть как выразитель интересов государства зачастую «грешит» пренебрежением в отношении к религии. Надо заметить, что элемент экспансионистских настроений присутствует с обеих сторон, которые отражаются на  директивной линии внутреннего развития вышеуказанных сторон. Соответственно, порождая разного рода предубеждения, это не ведет к диалогу между ними. По большей части эти настроения вызваны причинами субъективного плана, среди которых можно выделить моменты личностного характера, индивидуализм. И до тех пор, пока личностное будет превалировать над общественными интересами, сторонам никогда «не договорится», так как каждая сторона из них будет рассматривать другую в качестве неприятеля. Нам этого не надо, у нас уже было такое.  Сложность взаимоотношений еще прослеживается в том, что религия, если принять во внимание Ислам, позиционирует себя как самодостаточная система, вбирающая в себя не только ритуал и философию, но и регламентирующую вообще жизнь человека.

Светскость, если так уместно выразиться, как ни странно не является какой – либо помехой для налаживания диалога. Напротив, Ислам четко реагирует на изъяны светского общества, выступая «профессиональным врачом». Сферой применения могли бы быть: духовность и нравственность, общественные и социально – экономические отношения.

Мы видим, что современное общество заражено проблемами духовно - нравственного плана. В этой связи, Ислам предлагает полный набор инструментариев по решению этих проблем, ставших бичом общества. Использовать потенциал религии в этой сфере есть одним из первоочередных мер, которые власть должна использовать. Надо признать, что определенной рецептуры по решению таких проблем светское общество не способно выработать. Оно основано в первую очередь на гипертрофированном индивидуализме, которое красиво прикрыто разного рода декларируемыми свободами. Этого индивидуализма настолько много, что духовность, нравственность отдается на откуп человеческому представлению и пониманию. Человек слаб, и ему свойственно адаптировать под свои желания представление о морали, тем самым, создавая новый свод правил согласно так называемым веяниям времени. Божий закон о морали не предполагает такой изменчивости. Он стабилен, потому что ведет человека к истине.

Сама история показала, что тоталитарная власть не имеет каких-либо перспектив, как в отношении «власть - религия», так и в цивилизационном плане. Как выше было указано, груз прошлого всё ещё довлеет над современными взаимоотношениями. Помимо всего прочего радикально настроенные слои с обеих сторон не способствуют конструктивному диалогу.  И посему, радикализм классической демократии и религии крайне пагубен налаживающему диалогу. Также, понятие классическая демократия весьма условное, и её шаблонное применение не приведет к успеху отношений с религией.

Задача нынешней демократии заключается в трансформации своих основных постулатов в сфере отношения к религии. Я имею в виду установление определенных ограничений в сфере морали и нравственности, принятие религии как полноправного партнёра. Это не прихоть фанатиков, а требование времени. Тем самым выбивался бы стул из под ног «новоявленных спасителей», кричащих об изъянах современного мира. Со стороны представителей религии также необходимо проявлять гибкий подход, тем самым это привело бы только к упрочнению её позиций в обществе. Чтобы религия из изгоя превратилась в своеобразного законодателя морали. Но здесь есть свои подводные камни. Имеется в виду, опасность своего рода сращивания представителей власти и религии. При этом попытки взаимного использования не приведут к улучшениям по проблеме духовно – нравственного оздоровления в обществе. Наоборот, отторжение со стороны общества гарантировано. Тем более того общества, у которого довольно успешно вытравливалось религиозное сознание на протяжении долгого времени. Этого нужно остерегаться. В этом случае, религия действительно может стать «опиумом для народа» как выразился известный основоположник коммунизма. Так как, потеряв связь с простым человеком, она уничтожит свою жизнеутверждающую суть. Превратившись, в конце концов, в мифологизированную философию, религия, представленная во власти, будет обслуживать эту власть, станет проводником её идей. В этом случае, власть будет рассматривать религию уже как один из рычагов тотального воздействия на народ. А способность протеста в обществе будет зависеть от уровня гражданской позиции каждого, последе мало заметно.  Если еще в Центральной части России люди могут выразить свое возмущение коллективно (последствия демократизации общества), то в северокавказском регионе этого вряд ли можно ожидать. На лицо ситуация катаклизма. Это ещё одна ловушка, которую определяет стратегия разного рода интриганов, популистов и реваншистов. Мы видим, что тоталитарным и демократическим властям свойственно ограничивать религию и пытаться её контролировать. В случае с демократией, у религии есть ещё шанс заявить о себе.

В наше время, когда государство продекларировало свободу совести религия в полной мере сможет использовать свой потенциал. Оставив позади недоверие и обиды, верующие должны использовать шанс гуманизировать власть. Это не чаяния идеалистов, а прагматизм. Олицетворяя мнение и чувства народа, религия будет поддерживать позитивное развитие власти, её лицо в народе. Да, власть есть в первую очередь аппарат принуждения, но очеловечить её есть единственно верный путь не позволить ей окончательно превратиться в карательный и деспотичный орган.

С учетом сегодняшних реалий религия, всё же не должна ограничиваться только рамками проблематики духовно – нравственного плана. Её невостребованный потенциал по другим социально значимым вопросам также надо подключать. Религия не только духовность, но социально организованная система, игнорирование которой приводит к тяжелым, порой трагическим последствиям. Вспомним советское время. Часто можно было слышать от простых людей сетования по поводу насаждаемого безбожия – «всё хорошо, вот если бы религию не притесняли…». Короткий период благоденствия 70-х отодвинул в памяти народа весь остальной период «красного террора».

Нельзя забывать, что религия формирует помимо стереотипов и политическое пространство, становясь катализатором тех или иных процессов, движений, выражает зачастую социальный протест. К примеру, исламская революция в Иране. Власть имеет свойство качественно видоизменяться. Вообще, в идеале, власть имеет долгосрочную перспективу при одном условии, если религия будет играть ведущую социокультурную роль в развитии общества. Потому, разного рода игры с религией могут привести к новым Иранам на территории региона, что не в интересах, ни России, ни населения региона в частности. Соответственно, требуется выверенная политика в отношении религии со стороны власти.

Проводимые духовными управлениями мусульман  республик меры по духовно – нравственному оздоровлению общества положительно воздействуют на ситуацию, есть контакт с исполнительной властью республик. Где очень слабый (Адыгея, Карачаево - Черкессия), где очень тесный (Чечня), но контакт есть. Важность, которую придают местные власти религии в Чечне уместно упомянуть то, что Глава Чеченской Республики Р. Кадыров назначил Бай-Али Тевсиева, имама центральной мечети им. А.-Х. Кадырова заместителем мэра Грозного. Причина официально: «устранение существующих недочетов, курируя духовно-нравственную работу, проводимую духовенством в Грозном».

Борьба с идеей возможна лишь тогда, когда есть четкий набор идеологических методов. Всплеск активности «для галочки», разовые акции всегда говорят об их отсутствии, что на таком фронте уместно назвать – «шаг вперед, два шага назад!». К сожалению, в нынешнее время не сформировано четко выработанной стратегии. В любом случае, следует неуклонно повышать уровень знаний об Исламе в обществе, способствовать внедрению в общественное сознание тех стереотипов и норм, которые, будучи выработанными вековым мусульманско-христианским общежитием, несут в себе опыт совместного бесконфликтного существования и лишены радикальной окраски. Конечно, из истории можно почерпнуть уйму фактов, говорящих об обратном. Но в том то залог будущего, чтобы не позволять в дальнейшем подобного рода негатива, используя добрый опыт прошлого.

И в завершении, Россия как упомянуто выше ещё находится в поисках стратегии отношений власти и религии, что, несомненно, воздействует на выработку идеологии государства, то, что будет исповедовать государство. Соответственно, это связано с выработкой национальной государственной идеи. В свою очередь, верующие не имеют права самоустраняться, оправдываясь теми или иными «штампами».