Вспоминаю о наших детских дворовых спортивных играх

 В 1949   году у нас в Баку не было телевизоров, компьютеров и прочих чудес современной цивилизации. Зато была масса подвижных игр, начиная от простейших плевалок - стрелялок, кончая сложными, иногда продолжительностью в несколько дней, в которых участвовали десятки пацанов.

 Конечно, наиболее распространенными массовыми подвижными играми были Футбол, Прятки, Казаки-разбойники, Двенадцать палочек, Лапта, Круговая лапта, Штандер, Чижик, разнообразные Ножички и Скакалки, Юрта. В каждой из этих игр участвовали от пяти до нескольких десятков человек. Игры были шумные, предельно агрессивные и безжалостные, часто конфликтные с местным населением, но всегда  проводились строго  по  жестким, хотя и неписаным правилам. О них я обязательно напишу.

Самой любимой игрой был, естественно, футбол. Для нее у меня были мячи: не обычный за 32 копейки,  а   предел мечтаний того времени, побольше, - резиновый за 68 копеек, был  даже и кожаный детский футбольный (цены не фигурировали, поскольку считались безумными). Большинство родителей в целях экономии, не разрешало детям играть в футбол в обуви. Поэтому все играли босиком на дворовой асфальтовой площадке. Ноги постоянно стирались до крови, коленки – сплошные болячки. Это ограничивало наши спортивные достижения. Но мы приспособились, чтобы после игр собака Буля по очереди зализывала всем раны и наш спортивный энтузиазм заметно возрос.

Вот остановлюсь на Юрте. На грунте, обычно с большим количеством гальки, очерчивается круг диаметром полметра, называемый Дом. Игроки поочередно пытаются воткнуть  в него  юрту - заостренную железяку, изготовленную из ножа, большого гвоздя, напильника или, даже, кинжала. Постепенно выявляется единственный проигравший, называемый заваженный башмак, у которого юрта чаще других не втыкалась в землю, а падала набок, которому в наказание предстояло «отваживаться».

Для этого первый выигравший делает три  больших шага от Дома и уже в этом месте пытается воткнуть юрту. Если получилось, отдаляется на дальнейшие три шага и так далее, пока воткнутая юрта не завалится набок. Далее, таким же образом, все остальные выигравшие последовательными тремя шагами удаляются от Дома и, в конце концов, когда  последнего из них постигает неудача, ставят на земле крест. От этого креста и предстоит заваженному скакать на одной ножке  до Дома под улюлюканье выигравших.

В общем, довольно крутая игра, тренирующая азиатскую безжалостность к врагам народа.

И вдруг мода на Юрту исчезла неожиданно резко из-за двух  новых факторов прогресса. Во-первых, увеличились площади, покрытые асфальтом, в связи с чем,  уже во-вторых, пацаны изобрели новую конструкцию Юрты из маленького трехгранного напильника с  тончайшим цилиндрическим жалом диаметром около 2 мм, практически исключавшим неудачу втыкания в гомогенный, обычно размягченный, асфальт. Новые тротуары мы, конечно, быстро изуродовали. Но причина отказа от Юрты была отнюдь не в нашем приобщении к цивилизованности, а в вырождении самой игры, на заключительном аккорде которой мне было суждено трагически солировать. В последней игре с большим количеством старших пацанов меня завадили километра на три от Дома. Такое расстояние мне было не допрыгать. Я заплакал. И вот тут случилось чудо: пацаны, чувствуя явный перехлест, посовещавшись, решили простить мне неотводу совершенно без наказания или каких-либо корыстных компенсаций. А ведь среди них были и те, кто меня, мягко говоря, недолюбливал. Раньше такой возвышенной этики при старых условиях игры никогда не наблюдалось. Но больше в эту игру не играли.

Петр Новыш

 Санкт-Петербург