Сталинский террор уничтожил целую армию

Для того чтобы удержать фронт, Сталин сделал ставку на жестокий террор. Политкомиссары получили широкие полномочия. Сдавшийся в плен солдат считался предателем. Подразделения НКВД начали охоту на «пораженцев». Тот факт, что Красная Армия в 1941 году не развалилась под давлением вермахта, имеет лишь условное отношение к «советскому патриотизму» или к «чувству высокой ответственности… за порученное ей задание по обороне социалистической родины». Уже спустя несколько недель после начала немецкого наступления Сталин и его коллеги вынуждены были признать, что попытка сделать из солдат «социалистических героев» провалилась.

Слишком большим было количество перебежчиков, дезертиров, охваченных страхом офицеров и солдат, и это не имело ничего общего с «безгранично преданными бойцами», какими они должны были стать в результате политической подготовки. Конечно, бесчисленное количество примеров упорного сопротивления и беззаветной смелости оказывали определённое воздействие на вермахт, и с подобными вещами немцы редко встречались в ходе своих предыдущих молниеносных войн.

Чем дальше продвигались немецкие войска, тем больше проявлялась у солдат Красной Армии любовь к своему отечеству, которая ещё в войне против Наполеона I в 1812 году поддерживала царскую армию. Но существовали разные мотивы поддержки сопротивления. Ещё одним такого рода мотивом была система контроля и террора, с помощью которой Сталин безжалостно расправлялся с «дезертирами» и «предателями». В принципе, созданная в этих целях сеть являлась также причиной шаткого состояния Красной Армии. Во время Большого террора — в период с 1936 года по 1938 год, — с помощью которого Сталин укрепил своё положение, в качестве всемогущего диктатора провёл чистку в партии, государство, армия, вооружённые силы лишились трёх из пяти маршалов, 13 из 15 командующих армиями, 57 из 85 командующих корпусами и 110 из 195 командиров дивизий, или, в общей сложности, девяти из десяти генералов и восьми из десяти полковников. Пришедшие им на смену люди оказались на своих постах прежде всего благодаря слепому послушанию и твёрдому следованию линии партии, и редко причиной этого была их компетентность в военных вопросах. Соответственно, в вооружённых силах отсутствовали планы, и они были дезорганизованы, и именно в таком виде советские войска были вынуждены противостоять испытанной в боях военной машине Гитлера.

Вскоре после того как Сталин 3 июля 1941 года в своём выступлении по радио обратился к патриотическим чувствам своих «братьев и сестёр» и объявил о мобилизации всех годных к военной службе, он принял некоторые конкретные решения. 17 июля все офицеры Красной Армии — как это происходило и во время больших чисток — были освобождены от выполнения партийно-политических задач. Они были вновь возложены на политических комиссаров, которые своей подписью должны были теперь подтверждать все приказы.

Главой этого гигантского аппарата из 250 тысяч человек стал Лев Мехлис, руководитель Политического управления рабоче-крестьянской Красной Армии (ПУРККА) в ранге армейского генерала первого класса (так в тексте — прим. перев.) Лев Захарович Мехлис представлял собой уменьшенное зеркальное отражение своего господина Иосифа Сталина — фанатичное, язвительное, параноидальное создание. Этот сын еврейского рабочего из Одессы ещё в период гражданской войны входил в близкое окружение Сталина — он был главой его секретариата и главным редактором партийной газеты «Правда».

Во время чисток он проявил себя как массовый убийца; даже Сталин видел в нём «страшного зверя». С помощью своих «бешеных псов» (Никита Хрущёв) Мехлис срочно начал работать над созданием в Красной Армии необходимого боевого духа. Средством для достижения этой цели стал террор.

Уже в своём выступлении по радио Сталин объявил войну «нытикам, паникёрам, дезертирам и распространителям слухов». Что это всё означает, стало ясно из его пресловутого августовского Приказа Номер 270: все солдаты, сдавшиеся в плен или захваченные в плен, считались «предателями Родины». Если это были офицеры, то их жён арестовывали и депортировали. Помимо ПУРККА Мехлиса в спецслужбе НКВД был образован «Особый отдел», в задачу которого входило установление и ликвидация ненадёжных элементов в войсках. Прежде всего, в фокусе внимания оказались «офицеры, политические руководители и красноармейцы» из окружённых и разгромленных на фронте частей, которые смогли после этого добраться до линии фронта и перейти её. Этих «окружённых» нередко упрекали в том, что они открыли фронт для прохода врага и немедленно расстреливали. «НКВД — это ужасный орган, который в любой момент может уничтожить любого из нас», — сказал один советский генерал, который под Уманью оказался в немецком плену. Пётр Григоренко, принимавший участие в войне в звании майора, рассказывал: «Под расстрел попадали солдаты и офицеры службы тыла, пехотинцы, оставшиеся без материальной части, лётчики, чудом спасшиеся из горящих танков танкисты, артиллеристы, сотни километров тащившие на себе уже бесполезные — без снарядов! — орудия».

За линией фронта располагались заградительные отряды, в задачу которых входило предотвращение отступления боевых частей с помощью оружия. За первые десять месяцев войны почти 150 тысячам красноармейцев был вынесен и приведён в исполнение смертный приговор — это целая армия. Кроме того, сталинские палачи использовали ложные доносы для того, чтобы подстегнуть свою пропагандистскую машину. Так, например, был опорочен и назван «предателем» генерал Владимир Качалов, командующий Южным фронтом (так в тексте — прим. перев.), хотя в Москве прекрасно было известно, что он погиб на фронте. Поэтому неудивительно, что даже испытанные в бою и до того момента успешные генералы и офицеры предпочитали оставаться в безвыходной ситуации, а не отступать без приказа Сталина из Ставки и не отдавали соответствующего приказа своим людям. Этим, среди прочего, объясняются огромные советские потери в Киевском котле, когда вполне был возможен прорыв через немецкие позиции.

В сфере власти НКВД террор превращался в кровавые массовые убийства. Глава сталинской секретной службы Лаврентий Берия сформировал специальные отряды для очистки Красной Армии от «трусов» и «пораженцев». Эти люди отправлялись в лагеря, или их сразу расстреливали. Среди политических заключённых, которые в результате пакта Гитлера-Сталина оказались в Прибалтике и в Польше под советским правлением, чекисты устраивали настоящие кровавые бойни. «Не было больше никакой системы, с помощью которой можно было бы положить конец убийствам», — отметил британский историк Ричард Овери (Richard Overy). Тот факт, что весь этот террор не повредил боевому духу Красной Армии, имеет простое объяснение: направленные на истребление противника военные действия немцев не оставляли сталинским солдатам другого выбора, кроме как подчиниться приказам своих офицеров, даже если они были столь некомпетентными или самоубийственными.

Автор: Бертольд Зеевальд