Британию настигла жестокая расплата за мультикультурализм

Насилие и протесты направлены и против полиции, но главным образом против мигрантов, особенно мусульман. А ведь до недавнего времени казалось, что в Великобритании мультикультурализм победил и терпимость к мигрантам достигла высочайшего уровня. Все оказалось ровно наоборот: под маской толерантности оказалась совершенно другая страна. Почему?

Изначальной причиной беспорядков было зверское убийство детей в Саутпорте, однако участники последующих нападений на мечети, отели и другие объекты, связанные с мигрантами, даже не упоминали этот город и произошедшую там трагедию в своих требованиях. Они полностью сосредоточились на антимигрантских и антиисламских лозунгах.

Проблема межэтнических столкновений и погромов не нова для британского общества. В 2005 году в Бирмингеме произошли яростные столкновения между африканской и азиатской общинами. В 2011 году по Лондону и Бирмингему прокатилась волна протестов из-за убийства чернокожего. 2013 год стал одним из самых острых периодов расово-межконфессиональной напряженности в Британии – после убийства двумя чернокожими военнослужащего по столице королевства прокатились массовые антимигрантские беспорядки, а по всей стране было зафиксировано более 210 атак на мусульман и мигрантов.

Период относительного затишья после 2013 года мог породить иллюзию того, что британское общество и власть смогли найти выход из этой критической ситуации. Правительство консерваторов, несмотря на регулярную смену лидеров и членов кабинета, продолжало экспериментировать с законопроектами о регулировании нелегальной иммиграции, меняя квоты на предоставление убежищ и разрабатывая планы о депортации нелегальных иммигрантов в Руанду.

Поводы для этого были достаточно вескими. С 2021 по 2023 год число людей, пытающихся переправиться на лодках с Европейского континента на британскую территорию, выросло на 500%. По данным Национальной статистической службы Великобритании (Office for National Statistics, ONS), за последние два года чистая миграция в страну находилась на самом высоком уровне за всю историю наблюдений. В течение периода с июня 2022 по июнь 2023 года этот показатель составил 672 тыс. мигрантов. Преимущественно это были взрослые и работоспособные мужчины с семьями, претендующие либо на социальные пособия, либо на рабочие места.

Температура в этом котле противоречий продолжала повышаться, и попытки сдержать рвущиеся наружу проблемы популистскими лозунгами были обречены на провал. В июле 2024 года страшная резня в Мерсисайде потрясла всю Великобританию. 17-летний Аксель Рудакубана, гражданин Великобритании из Ланкашира, родившийся в семье иммигрантов из Руанды, был обвинен в убийстве трех девочек из местной танцевальной школы.

Жертвами стали девятилетняя Элис Дасильва Агиар, шестилетняя Бебе Кинг и семилетняя Элси Дот Стэнкомб. По сообщению полиции, Рудакубана ворвался в класс на Харт-стрит в Саутпорте и при помощи кухонного ножа убил трех девочек и ранил еще восьмерых детей. Двое взрослых также получили серьезные ранения.

В тот же день тысячи людей собрались на всенощное бдение возле места, где произошла трагедия, выражая свою скорбь. Однако мирные акции скорби быстро переросли в массовые протесты – волнения охватили Хартлпул, Олдершот и Лондон, где протестующие выступали против насилия и бездействия властей, обвиняя их в том, что уровень мигрантской и исламистской преступности в королевстве превышает все пределы.

В Лондоне протесты быстро переросли в столкновения с полицией и погромы. В Сандерленде протестующие подожгли полицейский участок. Массовые протесты правых активистов в разных частях Англии быстро усиливали напряжение в обществе. Особую ярость протестующих вызвал тот факт, что власти попытались сохранить в анонимности личность убийцы, опасаясь всплеска национализма и агрессии по отношению к мигрантам, мусульманам и чернокожим. Вышло же ровно наоборот – протестующие восприняли это как еще одно проявление двойных стандартов властей, опасающихся гнева приезжих больше, чем недовольства коренного населения.

Тот факт, что Рудакубана является урожденным гражданином Британии и христианином по вероисповеданию, уже не играл для них никакой роли. Равно как и нелепые попытки найти во вспыхнувших беспорядках так называемый русский след, туманно обвиняя Россию в нагнетании обстановки.

В результате судья Королевского суда Ливерпуля Эндрю Менари отменил постановление об анонимности Рудакубаны, заявив, что беспорядки сделали обнародование его имени критически важным для общественной безопасности. Судья отметил, что сохранение анонимности могло бы способствовать распространению дезинформации и дальнейшему разжиганию конфликта.

Рудакубана предстанет перед Королевским судом Ливерпуля 25 октября. К тому времени ему уже исполнится 18 лет, и суд опасается, что перевод обвиняемого под стражу в тюрьму для взрослых может спровоцировать новый виток беспорядков, на этот раз в исправительных заведениях страны. Однако эти опасения выглядят странно и нелепо на фоне мультикультурной войны, уже захлестнувшей улицы целого ряда британских городов.

Беспорядки сразу же привлекли внимание политиков, поспешивших выступить с жесткими заявлениями. Новый лейбористский премьер-министр Кир Стармер прямо пригрозил участникам протестов, заявив: «Для всех, кто принимает в этом участие, напрямую или через интернет – с вами, вероятнее всего, разберутся в течение недели».

Репрессивные меры не заставили себя ждать: по состоянию на 7 августа уже более 400 человек были арестованы, а накануне британские СМИ сообщили, что некий Джордан Парлор стал первым осужденным по обвинению в «разжигании расовой ненависти во время беспорядков». После серии совещаний премьер-министра с членами правительственного комитета по чрезвычайным ситуациям «Кобра» полиции были отданы приказы на жесткое подавление протестов. Лорд-канцлер и министр юстиции нового кабинета Шабана Махмуд заявила, что все нарушители закона обязательно «присоединятся к сотням других, которые уже были арестованы полицией за последнюю неделю».

Сомнений в том, что британская полиция в состоянии справиться с беспорядками, не возникает. Однако у многих жителей Великобритании уже сейчас рождается вопрос – почему трагедия в Саутпорте вызвала такой всплеск взаимной ненависти у представителей разных этносов и конфессий. Почему провалилась европейско-британская политика мультикультурализма, на протяжении десятилетий пытавшаяся превратить этих представителей в своеобразный коктейль, в котором все ингредиенты смешаны до такого состояния, что отличить их на вкус невозможно? Куда ушли миллионы фунтов стерлингов, потраченные на госпрограммы поддержки интеграции мигрантов в британское общество, и почему ненависть между представителями различных групп лишь обострилась?

Британия находится в относительно выигрышной позиции по сравнению с крупнейшими и наиболее развитыми странами Европы. Она отделена от них проливом, что затрудняет процесс нелегальной миграции и позволяет надежнее контролировать свои внешние границы.

По сравнению с континентальными коллегами, в относительно выигрышной позиции находится и нынешнее правительство лейбористов. Мажоритарная избирательная система еще долгое время будет обеспечивать тотальное преимущество и чередующиеся победы на выборах двух ключевых партий королевства – консерваторов и лейбористов. Незначительное количество «правых» депутатов, например сторонников Найджела Фараджа, просочившихся в нынешний парламент, не сможет оказать влияния на ситуацию с миграцией в Великобританию, которая в силу предвыборных обещаний лейбористского правительства будет лишь усугубляться.

Проблема противостояния «коренные жители против мигрантов» берет начало в эпоху правления Маргарет Тэтчер, положившей конец влиянию британских профсоюзов. В дальнейшем количество мигрантов, легально и нелегально приезжающих в Соединенное Королевство, только увеличивалось.

Британская внешняя политика удивительным образом оказывала непосредственное влияние на эти процессы. Будь то вооруженные конфликты в Северной Африке, Азии и Сирии или Brexit, проголосовав за который страна одновременно проголосовала за демонтаж прежней общеевропейской системы контроля миграции – ко всем этим процессам британские правящие элиты приложили свою руку, все шире открывая двери для потока приезжих в страну.

В результате складывается парадоксальная ситуация, при которой британская экономика становится все более «мигрантоориентированной» – значительная их часть прибывает в страну по приглашению британских же властей. К примеру, без иностранных медсестер уже не может обходиться британская система здравоохранения, которую весь прошлый год сотрясли забастовки ее сотрудников.

Еще большим парадоксом является то, что именно рабочий класс Великобритании, являющийся основным электоратом победившей лейбористской партии, будет все сильнее страдать от этой политики своего собственного государства, активнее вытесняться со своих рабочих мест и ощущать нехватку средств, распределяемых по линии государственных пособий.

На этом фоне лицемерно звучат заявления британских политологов о том, что нынешний кризис стал первым испытанием для лейбористского правительства. Кир Стармер и его товарищи уже продемонстрировали всю серьезность своих намерений по скорейшему прекращению беспорядков и применению крайне жестких репрессий по отношению к их участникам – вне зависимости от того, что по обе стороны сегодняшних баррикад в Лондоне, Сандерленде, Саутпорте и других городах находятся его собственные избиратели. Избиратели, которые в августе 2024 года смогли окончательно уяснить следующее: своей стране они нужны как «голоса» на выборах, но не как «руки» для труда и развития экономики.

Нынешний кризис ознаменовал начало конца той Британии, что на протяжении десятилетий методично старалась дестабилизировать окружающий мир и одновременно изменила себя до неузнаваемого состояния. Внешние признаки прежней Британии – забастовки членов различных профсоюзов, популистские инициативы лейбористов, драки британских футбольных хулиганов – будут сохраняться еще долгое время. Однако под этой знакомой маской скрывается совершенно другая страна, в которой кипение внутренних конфликтов и миграционный взрыв окончательно ликвидировали иллюзию межнациональной стабильности и социального единства.