Саммит ШОС и его явные, а также не очень заметные смыслы

2–6 июля в столице Казахстана Астане пройдет саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и заседание Совета глав государств ШОС. Помимо лидеров государств, которые входят в эту организацию, в мероприятии примет участие Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш.
Следует отметить, что запланирован отдельный визит главы КНР Си Цзиньпина в Таджикистан, а в Казахстане у китайского лидера состоятся отдельные переговоры не только в рамках саммита, но и в рамках государственного визита в Казахстан. В свою очередь А. Гуттерриш планирует, помимо саммита, посетить по очереди каждое государство из «центральноазиатской пятерки».

Все это свидетельствует о том, что мероприятие явно не будет проходным или техническим. Чем-то оно напоминает осенний саммит ШОС в 2022 году, куда свою повестку пытался с переменным успехом продвинуть папа римский Франциск.

В последнее время ШОС значительно уступил по медийности такому формату, как БРИКС. Проблема в том, что ШОС – это институт, который был основан вокруг проблем евразийской безопасности, а БРИКС изначально шел как вторая чаша на весах таких форматов, как G-7 и G-20.

Если G-7 – это экономическая координация в прошлом стран-экономических лидеров, то БРИКС – это своего рода вторая чаша G-5 из стран с «развивающимися экономиками». Обе чаши весов балансировались уже третьим форматом G-20, составляя вполне понятную модель.

Другое дело, что эта модель была адекватна для конца 1990-х – середины 2000-х. Сейчас и страны G-7 уже не лидеры мировой экономики, и Китай при всем желании к числу «развивающихся стран третьего мира» не отнести никак.

Т. е. концепция, которая действительно одно время более-менее здраво описывала ситуацию и являлась вполне рабочей для задач «большой глобализации», сегодня уже давно устарела. А форматы остались.

БРИКС – это недоработанный концепт с открытой архитектурой, туда можно встраивать пока самые разные схемы, а вот ШОС изначально строился вокруг евразийской безопасности и только потом постепенно обрастал политическими надстройками.

Однако, в отличие от БРИКС, ШОС сформировался как полноценный наднациональный институт со своей бюрократией и вполне конкретными механизмами реализации поставленных задач.

Политические перипетии отодвинули ШОС с первых полос и больше внимания привлекли к БРИКС (или БРИКС+), не в последнюю очередь за счет обсуждения вопросов с национальными валютами и альтернативными платежными инструментами.

Наполнить ШОС смыслами

Сейчас Китай решил заново наполнить ШОС смыслами, вернуть ему вес, и важно понимать те задачи, которые перед собой ставит Пекин, и чего он ждет от нынешних переговоров.

В числе задач, которые решает сегодня Пекин, если судить по тем акцентам, которые ставит китайская администрация, можно выделить три основных.

Первая задача, которая имеет приоритет – это начало полноценной борьбы за европейские рынки. С начала года это была Франция, весной добавились Венгрия и Сербия, сейчас Пекин окучивает другой европейский фланг – Польшу.

У Польши и России противоречия давние и глубокие, обостренные выраженным реваншизмом Варшавы, которая в этом направлении двигается в полной синергии с США. Но вот в плане экономического положения в ЕС у Польши немало нерешенных вопросов.

В политическом плане Польша – номер один на ниве русофобии, и в этом она полностью стыкуется с Брюсселем и Вашингтоном, но в плане вопросов миграции, абортов, квот и дотаций в продовольственном секторе, здесь все гораздо сложнее. По сути, своей внутренней политикой Польша просто нарывается на финансовые санкции Брюсселя.

Торги с Китаем и «обнимашки» в плане обсуждения истории про «ворота в Европу» – это неплохой рычаг для Варшавы по торгам уже с Брюсселем и США, особенно на фоне барьеров в европейской торговле. Китай тут и сам не прочь добавить веса на польском рынке, подпитать польскую фронду, ведь это рынок перспективный.

Вторая задача Пекина – переход к практическим действиям в Центральной Азии. Со времени Сианьской декларации прошел год, разговоры о «Сообществе единой судьбы» в Центральной Азии необходимо подтверждать финансово.

Европейская дипломатия за последние полгода в этом регионе отработала в спринтерском режиме и в свою очередь реанимировала много крупных проектов. Активизировалась Южная Корея, президент которой сделал целое инвестиционное турне по региону. Позиции Южной Кореи и так довольно сильны, особенно в Узбекистане. В этом плане Китаю на пятки наступают еще и с восточного фланга.

Пауза

На фоне выборов в Европарламент на направлении Центральной Азии политика ЕС взяла паузу, и в эту паузу Китай решил надавить сразу и на европейском направлении, и на центральноазиатском.

Последний месяц Китай провел в переговорах с Узбекистаном, Киргизией, Таджикистаном и Казахстаном. Визиты в Казахстан и Таджикистан согласовывались отдельно. Тем более что лидер Таджикистана не приехал на саммит «Один пояс, один путь», понятно, что по причине главного вопроса, состоящего из двух половин – инвестиции и «Талибан» (запрещено в РФ).

Пекину этот узел надо развязать.

Это тем более важно, что Китай все-таки согласовал вопрос по железной дороге через Киргизию и Узбекистан – проект для Китая экономически неоднозначный, а чисто политические инвестиции осуществлять Пекин не любит. А делать их приходится, чтобы не потерять позиции перед инициативами ЕС.

Третья задача, которая акцентирована Пекином – это конкретизация работы в Афганистане и вокруг Афганистана. На весну нынешнего года при китайском инвестиционном и технологическом партнерстве талибы (запрещено в РФ) добыли и реализовали в Китай нефти на 1 млрд долларов.

Это огромная сумма по нынешним афганским меркам, но весьма скромная относительно перспектив по освоению афганских недр и стоящих перед «Талибаном» задач. Выхода иного у Кабула нет, поскольку талибы действительно реализовали на практике свои положения о борьбе с выращиванием сырья для опиатов. Даже ООН уже отмечает, что от бывших посевов осталось 5–6 %, но средства надо находить и замещать выпадающие доходы от продажи зелья на доходы от нормальной и полезной экономической деятельности.

США не собирались и не собираются идти на разблокировку афганских активов и как-то содействовать инвестициям в этот регион. Нефтяная инициатива китайцев показывает, что перспектива на воссоздание «нормальной» экономики вовсе не призрачна.

Но какие вопросы теперь надо решать Пекину?

Это отношения Пакистана и талибов и отношения Таджикистана и талибов. Оба вопроса увязаны с возможностью создания логистической сети через Ваханский коридор и далее на юг. А это уже медь и литий.

Из этих трех задач две последние наилучшим образом решаются как раз в рамках формата ШОС. Здесь вопрос безопасности, который как раз и лежал в основе ШОС, можно использовать как центр переговорной позиции и завязать вопрос инвестиций в Центральной Азии, и попробовать стать модератором между Исламабадом и Кабулом и Душанбе и Кабулом.

Для России

Россия тоже может вполне рационально использовать повышенный интерес Пекина к этой площадке, а также соответственно и повышенный интерес других партнеров по ШОС. Вовсе не просто так туда сейчас летит и Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш.

По большому счету лучшей площадки для обсуждения вопросов по Украине в настоящее время просто не найти. Формат в базе своей работает на безопасность? На безопасность. Можно ли безопасность региональную увязать с украинским вопросом? Несомненно.

Собственно, и А. Гутерриша туда делегировали ровно затем, чтобы присмотреть за тем, как будет идти возможное обсуждение этой темы, как на нее будут заходить участники, как будут реагировать, на чем ставить акценты – тут важны будут даже небольшие детали, поскольку через них уже можно будет понять всю систему сигналов под следующую «мирную конференцию», которая пока планируется в Саудовской Аравии на осень.

Для прокачки темы Украины ШОС сегодня действительно выглядит площадкой просто исключительно удобной и полезной. На это работает и время.

Во-первых, ЕС заняты до сих пор французскими выборами и согласованиями по результатам выборов в Европарламент. Дележ здесь не позволяет евробюрократии предметно участвовать в работе на направлении Центральной Азии.

Во-вторых, в США вскрывается настоящая спецоперация по замене Дж. Байдена другим кандидатом, и то, что она всплыла, дает Пекину время на спокойную работу по трем задачам, а России по формированию повестки на направлении украинском.

Дж. Байден, который прошел дебаты на удивление сносно, по итогам выяснил, что вся демократическая пресса оказалась заряжена тезисом «сокрушительное поражение», хотя ничего сокрушительного там не было и в помине.

Страшные рейтинги, дружный и мгновенный хор голосов о том, что старику надо сняться с выборов, первой оценила жена американского президента. Стало понятно, что это элемент драматической предвыборной режиссуры, который не был с самим Дж. Байденом согласован.

Проблема в том, что Дж. Байден может упереться на своем, и что в таком случае делать его однопартийцам, сказать сложно. Но в любом случае это приличная пауза, во время которой политика США будет сосредоточена на самой себе.

Сколько продлится эта пауза – неделю, две, не знает никто, зато Пекин получает время на свои шаги, а Москва – на свои. ШОС – это наиболее рациональный и эффективный формат для таких шагов и в такое время.

Крупный минус здесь заключается в том, что полноценное участие в саммите Ирана пока не представляется возможным, поскольку второй тур выборов придется на 5 июля, еще пару дней уйдет на подсчеты голосов и объявление результатов.

Для Москвы это не очень хорошо в плане украинской повестки, для Пекина нейтрально в плане повестки афганской, но здесь уже мы имеем дело с обстоятельствами объективного характера.

В общем, мероприятие по времени паузы в ЕС и США потенциально выпадает довольно удачно. Удастся ли реализовать этот потенциал Пекину и Москве, при том, что у них имеются разные взгляды на их позиции в регионе, мы увидим в самое ближайшее время.