Феликс Дзержинский

Даже сегодня на стенах кабинетов некоторых российских правоохранителей можно увидеть его портреты. Длинное лицо, жидкая бородка, жесткий, стальной взгляд. На волне революции он прибыл в столицу, чтобы навести в ней свой, никогда ранее не виданный порядок. Умелый хозяйственник, непримиримый борец с беспризорностью, он тем не менее остался в памяти людей как один из самых кровавых палачей эпохи.

Юность палача

Сын мелкопоместного дворянина Феликс Дзержинский родился  в имении Дзержиново (Ошмянский уезд, Виленская губерния). Задатки душегуба проявились у будущего светоча революции с детства. По признанию самого Дзержинского, в детстве он был настроен националистически, «мечтал о шапке-невидимке, чтобы, став невидимым, уничтожить всех «москалей».

А однажды, тоже в младые годы, играя с ружьем, он… застрелил свою сестру Ванду. Несчастный случай потряс юного Феликса, и в письмах к старшей сестре Альдоне Булгак, он, словно оправдываясь, постоянно писал … о любви и сострадании: «Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете несправедливости, преступления, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной роскоши, ...чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной вражды... Я бы хотел обнять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни...» Прямо слова святого, а не палача!

Чекист №1

Путь святости, однако, не прельщал Феликса, хотя, как пишет историк Елена Егорова, в молодости Дзержинский собирался стать священником и вступить в орден иезуитов. Известный философ Николай Бердяев, которого после революции допрашивал лично Дзержинский, напишет о нем: «В прошлом он хотел стать католическим монахом, и свою фанатическую веру он перенес на коммунизм».

В 1896 Феликс бросил гимназию и стал профессиональным революционером. Активно участвовал в событиях 1905—1907 гг. За антигосударственную деятельность много раз был арестован и сослан, дважды бежал, несколько раз освобождался по амнистии; в общей сложности провел на каторге и в ссылке одиннадцать лет.

Позже, как сторонник «политики Ленина», он вёл активную подготовку большевистского переворота, организовывал отряды Красной гвардии в Москве. А во время переворота 25 октября осуществил захват Главного почтамта и телеграфа. Ленин давно взял на карандаш фанатичного, несгибаемого в своём безумстве поляка — и предложил «железному Феликсу» возглавить ВЧК (Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией). Так Дзержинский стал во главе одного из самых грозных карательных органов в истории человечества.

Крымские каникулы

Английский шпион и одновременно дипломат Роберт Локкарт писал, что глаза Дзержинского «горели холодным огнем фанатизма. Он никогда не моргал. Его веки казались парализованными». А вот сын Дзержинсокого, Ян, писал об отце тепло и нежно: «Отец страстно любил природу, особенно лес, напоминавший ему детство... На прогулках он водил нас обычно не по проторенным дорогам, а напрямик, сквозь лесную чащу, по оврагам, по нехоженым местам…. С огромным наслаждением отец катался на лодке по живописной реке и занимался греблей… Отец очень любил животных. Часто он вспоминал, что когда-то, будучи в вятской ссылке, приручил медвежонка настолько, что тот ходил за ним по пятам, как верный пес… Три раза я был с отцом в Крыму. Отец весь предавался отдыху, наслаждаясь морем, купаясь, катаясь на лодке и совершая большие прогулки. Особенно он любил бурю, когда море бушевало, а он подолгу сидел где-нибудь на берегу, бросая камни в воду и любуясь разъяренной и грозной стихией».

Впрочем, не только купанием и катанием на лодке занимался Дзержинский на полуострове. Он был одним из организаторов массового террора в Крыму с ноября 1920 по март 1921 года.

Без выходных

В ноябре 1920 года главой ВЧК Дзержинским был отдан приказ о начале «очистки Крыма от контрреволюционеров». Общее руководство было поручено Георгию Пятакову.

Вскоре вышел приказ об обязательной регистрации всех иностранных граждан; всех лиц, прибывших в Крым с июня 1919 года; всех офицеров, чиновников военного времени и работников.

Добровольческой армии. Зарегистрировавшихся сначала собирали в казармах, а затем отвозили в тюрьмы. Вскоре задержанных стали расстреливать, вешать, топить в море.
Основными руководителями террора были Роза Залкинд («Землячка»), чекист Фельдман и Бела Кун (имя этого палача по сей день носит одна из симферопольских улиц), однако существенную роль сыграли также Крымское ЧК и особые отделы Красной армии. Общими усилиями эти «товарищи», работающие под «крышей» Дзержинского, умертвили несколько десятков тысяч невинных душ!

Роман Гуль в своей книге пишет: «За неделю только в Севастополе Бела Кун расстрелял более 8000 человек, а такие расстрелы шли по всему Крыму, пулеметы работали день и ночь. По официальным коммунистическим данным Бела Кун с «Землячкой» расстреляли в Крыму до 50.000 человек, причем столь обильную жатву чекистского бешенства остроумец Бела Кун в печати весело мотивировал тем, что «товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму».

Сторожевой пёс революции

«Созданная Дзержинским ВЧК по праву занимает первое место в истории всех терроров, — продолжает Гуль, — ее кровавая слава переживет не одно поколение. Этой чести у «сторожевого пса октябрьской революции» не отнять».

Но если в Крыму Дзержинский активно «отдыхал», то в Москве он продуктивно работал. Особенно после покушения на Ленина, когда обстоятельства развязали ему руки, и он смог осуществлять «красный террор» в полной мере.

В 1922 году в своем выступлении он заявил: «Закончилась война, теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам, сокрушить внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков, капиталистов и их прихвостней». Для достижения этой цели «железный Феликс» использовал любые методы — как жестокие (казни без суда и следствия заложников, «красный террор» по классовому принципу), так и более мягкие (временная изоляция или высылка инакомыслящих за рубеж и другие).

Многие помнят «крылатую фразу» Дзержинского « У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки»... Но была у этого «остряка» другая любимая поговорка: «То, что вы до сих пор не в тюрьме, — это не ваша заслуга, а наша недоработка»...

Исследователи жизни главного чекиста предполагают, что Феликс Эдмундович был психически больным человеком, подорвавший свои мозги на чрезмерном употреблении «балтийского чая» (спирт с кокаином). К слову, некоторые современники называли Октябрьскую революцию «кокаиновой» явно неспроста.

Но тайна Дзержинского была куда как ужасней. Дело в том, что этот кровожадный монстр был…психически здоровым. Он был обычным членом партии, ну, разве что на немного «необычном» посту…

Неожиданная смерть

Палачи оказались в большой чести в партии, которая залила кровью Россию. Поэтому карьера Дзержинского развивалась стремительно. И к её вершине он шел в буквальном смысле по трупам. Но на какой-то из ступенек властной лестницы польская прямота столкнулось с хитрой грузинской осторожностью. А на вершине двоим долго не усидеть — один должен исчезнуть… Надо ли объяснять, что молодые крепкие партократы (Дзержинскому было 48 лет) просто так, от сердечного приступа, не умирают? Хотя официально происходит именно так.

Остановилось железное сердце палача 20 июля 1926 года. В свой последний день он на пленуме ЦК, посвященном состоянию экономики СССР, произнес двухчасовой доклад, в котором подверг резкой критике Георгия Пятакова, которого назвал «самым крупным дезорганизатором промышленности», и Льва Каменева, которого обвинил в том, что он не работает, а занимается политиканством. Якобы из-за нервного срыва оратору стало плохо. В тот же день он скончался.

Возникает вопрос — а естественной ли смертью умер Феликс Дзержинский? Не было ли подменено его тело, что и привело к отсутствию следов туберкулеза в протоколе посмертного вскрытия? И главное — кому надо было убрать Дзержинского из политики и из жизни? На эти вопросы до сих пор пытаются найти ответы историки и медики.