«Паранормальные челюсти: Реинкарнация»: как в России локализуют названия хорроров

На модерации Отложенный Фото: Кинопоиск, архивы пресс-служб Дмитрий Евстратов

Приходя в кинотеатры и сталкиваясь с очередными «Паранормальными явлениями», «Заклятиями» и «Астралами», не имеющими ничего общего с оригинальными франшизами, мы часто задаемся вопросом, как происходит локализация названий фильмов и, в частности, хорроров. Почему одни получают дословный перевод, другие слегка видоизменяются, а третьи вообще вводят в заблуждение, будто название придумывает нейросеть? Изучаем принципы, которых придерживаются российские прокатчики при локализации названий зарубежных фильмов ужасов.

В чем состоит проблема

Кадр из фильма «Челюсти. Кровавый риф» Дмитрий Евстратов

Сегодня, в рыночных условиях, удачная адаптация названия фильма — ключевой фактор его прокатных перспектив. Каждый месяц на российские экраны выходит почти сотня новинок, большая часть из которых — хорроры.

Простой обыватель, не вовлеченный в мир кино и посещающий показы раз в месяц или полгода, выбрает фильм для просмотра исходя, в частности, из его названия. В борьбе за такого зрителя прокатчики вынуждены прибегать к самым изощренным методам, выдумывая удивительные тайтлы для закупленных лент.

Представьте: 2024 год, лето, вы решаете сходить в кино и пощекотать нервы на каком-нибудь хорроре. Подходите к афише и видите некоторые заголовки: «Заклятье. Шепот ведьм», «Проклятие. “Зов могилы”», «Паранормальные явления. Поместье призраков», «Синистер. Пожиратель душ», «Челюсти. Кровавый риф» (все эти хорроры вышли или выйдут в российский прокат в июне 2024 года). 

Первая мысль: «Как здорово — столько разных продолжений! Я смотрел “Заклятие” и “Проклятие” — отличные фильмы! Но и “Паранормальные явления”, “Синистер” и “Челюсти” — тоже хорошие ужасы…»

Каково же будет удивление зрителя, когда он поймет, что ни один из этих хорроров не связан с франшизой, упомянутой в названии. Подобных ухищрений от прокатчиков в последнее время стало куда больше. После ухода голливудских студий с российского рынка, отечественные кинокомпании стали находить независимые ленты по всему миру, но возник резонный вопрос о том, как вообще продавать картины с оригинальными названиями вроде «Что-то в воде» (финальная локализация — «Челюсти. Кровавый риф»). 

Причины происходящего — словами прокатчиков

Кадр из фильма «Паранормальные явления. Поместье призраков» Дмитрий Евстратов

В интервью изданию RussoRosso операционный директор компании «Экспонента фильм» Елена Верниковская признается:

«Вопреки всеобщему мнению, мы за то, чтобы сохранять фильмам оригинальные названия, но часто бывает так, что российскому зрителю они, увы, ни о чем не говорят и не способны обратить на себя его внимание, а следовательно, мы рискуем не отбить затраты на покупку и и не приобрести следующий фильм. Тогда начинает работу наша креативная команда. Она изучает историю, предлагает варианты, мы их обсуждаем и утверждаем с правообладателями и создателями. Часто только за счет “бренда” в названии можно донести до широкого зрителя какой-нибудь отличный независимый фильм, который с оригинальным названием посмотрели бы только самые продвинутые фанаты жанра, — а может, и они не заметили бы его в прокате».

И действительно, как бы не отталкивали многочисленные «названия-обманки», именно они приводят в кино консервативного зрителя, для которого очень важно, что он до этого что-то где-то слышал, — это становится определяющим фактором при выборе фильма для просмотра. Оригинальные названия этому не всегда способствуют, поэтому прокатчики выбирают стратегию искусственного расширения известных франшиз. Если раньше можно было сказать, что такого принципа придерживаются только в большинстве случаев, то сегодня — практически во всех. 

Кадр из фильма «Дедушка нелегкого поведения» Дмитрий Евстратов

В российском прокате с середины 2023 года появилось лишь несколько хорроров, сохранивших оригинальные названия, — и то только потому, что уже в них при дословном переводе создатели буквально кричат о принадлежности к жанру ужасов: «Игра ведьм», «Мегаломаньяк. Реинкарнация», «Избави нас. Одержимые» (впрочем, даже здесь не обошлось без приписок — «Реинкарнация» и «Одержимые). 

До ухода голливудских мейджоров с российского рынка мы удивлялись, как прокатчики выкручивались с локализацией названий фильмов вроде «Мальчишника в Вегасе» и его продолжений (англ. Hangover — «Похмелье») или комедии «Дедушка нелегкого поведения», название которой удачно обыгрывает другую комедию с Робертом Де Ниро, вышедшую в российский прокат под заголовком «Дедушка легкого поведения», и популярную в народе дилогию «Бабушка легкого поведения».

Об адаптации названия «Дедушки нелегкого поведения» в интервью изданию «2×2.Медиа» вспоминает Александра Геллер, генеральный директор кинокомпании «Пионер»:

«Русский язык совершенно особенный. Абсолютно не всегда прямой перевод уместен или даже логичен. Возьмем для примера наш фильм “Дедушка нелегкого поведения”, который в оригинале называется War With Grandpa — “Война с дедушкой”. Для российского зрителя, который воспитан на аксиоме “старших нужно уважать”, такое название будет выглядеть крайне непривлекательно. А слово “война” для нас имеет особый смысл, который совсем не соотносится с этим фильмом».

Кадр из фильма «Мегаломаньяк. Реинкарнация» Дмитрий Евстратов

Сегодня удивляться таким примерам уже не приходится — затейливые локализации можно встретить в кино едва ли не каждую неделю. Временами кажется, что названия и вовсе придумывают не люди, а нейросеть, ибо у целой лавины хорроров тайтлы составляются по одному и тому же принципу: берется название популярной франшизы ужасов с более-менее соответствующим сюжетом и к нему добавляется подзаголовок с использованием пула слов, однозначно определяющих жанровую принадлежность фильма («проклятие», «заклятие», «тьма» и т. д.). И совершенно не важно, какое название дали картине ее авторы, «нейронейминг» все равно переведет любую «Ночь живых мертвецов» (индонезийский хоррор Malam Pencabut Nyawa) в «Астрал. Ночной кошмар».

Как это выглядит сейчас

Кадр из фильма «Астрал. Ночной кошмар» Дмитрий Евстратов

Мы внимательно изучили отечественный календарь релизов, начиная с июня 2023 года по июнь 2024-го и пришли к поразительным результатам. За этот период в российский прокат вышло менее 10 хорроров с дословным переводом названия. 

В то же время зритель увидел несколько фильмов ужасов, либо искусственно привязанных к популярным франшизам, либо тех, в названиях которых использованы пять самых популярных хоррор-неймингов:

• 13 (!) «Проклятий» с самыми разными подзаголовками — абсолютное слово-фаворит у российских прокатчиков;
• 7 «Паранормальных явлений»;
• 7 «Заклятий»;
• 7 «Астралов»;
• 6 «Реинкарнаций». 

Отдельно отметим поиски прокатчиков, которые обращаются не только к уже привычной пятерке названий, но и к менее ходовым вариантам. Так, российский зритель увидел в прокате, например, хоррор «Бугимен. Начало легенды» (ориг. название — «Человек из мешка»), «Крик. Ночь перед Рождеством» (ориг. название It’s a Wonderful Knife обыгрывает главный рождественский фильм Америки «Эта замечательная жизнь») или «Демон, приди: Новый ритуал» (ориг. название — «Дом-призрак Гана»). В последнем локализаторы привязываются к одному из самых популярных в российском прокате 2023 года хорроров, австралийской ленте «Два, три, демон, приди». 

Кадр из фильма «Крик. Ночь перед Рождеством» Дмитрий Евстратов

В итоге, если взглянуть на график премьер последнего года и исключить из него картины всех жанров, кроме хорроров, можно обнаружить, что названия, будто игральные кости, состоят из одних и тех же элементов, перемешиваются и вновь выбрасываются в прокат. Как зритель отреагирует на эту волну фильмов ужасов с одинаковыми тайтлами в долгосрочной перспективе, еще предстоит выяснить, но в краткосрочной стратегия локализации оказывается чрезвычайно выгодной не только для правообладателей и зрителей, редко заглядывающих в кинотеатры и случайно открывающих для себя оригинальное кино, но и для создателей. Об этом заявляет операционный директор компании «Экспонента фильм» Елена Верниковская:

«Помню, как мы получили письмо от режиссера “Заклятье. Спуск к дьяволу” Брендана Малдауни. Его фильм в России посмотрело более 200 тысяч человек, мы стали территорией номер один по сборам и количеству зрителей в мире. Он был нереально счастлив, что кино имело успех в России и что его увидело так много людей. Или другой пример: Джордан Грэм, автор “Леса призраков: Сатор”, взял у друга в долг, чтобы снять свой фильм! И, конечно, любой лишний заработанный в России доллар для него жизненно важен. И это лишь пара кейсов, а у нас их накопилось немало».

Вывод для зрителя предельно прозаичный — относиться к всевозможным «Проклятиям» с пониманием и внимательно изучать кино перед просмотром.

Впрочем, доверять прокатчикам, несмотря на завлекающие обманки, все еще можно — правда, риски попасть впросак, не обнаружив в очередном «Астрале» или «Заклятии» Патрика Уилсона, стали существенно выше, чем вероятность отыскать пугающую хоррор-жемчужину.