Мерзости советской жизни — комсомолки-проститутки

О комсомольской организации у многих сохранились самые добрые воспоминания. Но было в её истории, особенно в последние годы, и нечто такое, о чем бывшие комсомольские вожаки между собой вспоминают с удовольствием и смехом, но среди "чужих" предпочитают особенно не распространяться. Речь идет о самом разнузданном разврате и замаскированной проституции, которая царила если не во всех, то очень во многих руководящих комсомольских органах.

Об этом согласился рассказать "по знакомству" некто, в прошлом — крупный комсомольский вожак, дошедший до ЦК, ныне — преуспевающий бизнесмен, пожелавший, естественно, остаться "бесфамильным".

И ДЕВОЧЕК НАШИХ ВЕЛИ В КАБИНЕТ

В комсомольские лидеры я попал совершенно случайно. Сначала меня совершенно "сдуру" выдвинули в институтское бюро. А вскоре, когда секретарь нашей организации утонул по пьянке в реке, а других, чтобы неповадно было, примерно наказали, меня, "новичка", сразу передвинули на его место. Поэтому я стал освобожденным секретарем громадной организации, не имея практически никакого опыта ни в руководстве, ни во внутренней обкомовской кухне.

И вот таким "необстрелянным" я попал то ли на слет какой-то республиканский, то ли конференцию. После банкета в ресторане гостиницы, где жили делегаты, секретарь нашего обкома, заметно навеселе от выпитого за столом, отозвал меня в сторону и сказал: "Пришли-ка мне в штабной номер парочку-другую своих активисток, чтоб побоевитее были. Ну и внешне чтоб соответствовали. Товарищ Н-ко отберет из них кандидатуры на работу в комитет. Понял?"

Чего ж было не понять: я привел четверых самых "правильных" комсомолок, скромных на вид, активных в работе. А наш секретарь, как их увидел, даже разговаривать с ними не стал, отправил обратно, а на меня разорался: "Ты что, совсем охренел или издеваешься? Ты кого привел?"

Я говорю: "Как кого? Так активисток же, как просили".

А он мне: "Идиот, скотина! Хорошо еще, что товарищ Н-ко не видел этих твоих страхолюдин. Сам-то, небось, таких кривоногих, плоских, толстых и страшных не е...шь. Так что давай веди красивых девок, да чтоб сисястые и жопастые были, я среди твоих парочку таких видел. И чтоб чистые были, не грязнули, Он таких не любит. Чтоб не только посмотреть приятно было, но и... сам понимаешь! Актив чтобы был, дурья твоя башка! Предшественник-то твой посообразительнее был, пил только слишком много. Имей в виду".

В результате привел я трех наших комсомолок, которые обкомовцам понравились. Одна из них вскоре прибежала ко мне вся красная, в слезах. От нее-то я и узнал, для чего руководству понадобились симпатичные "активистки". Та, что отказалась, вскоре была под каким-то предлогом исключена из ВЛКСМ и отчислена из института. А те две, которые согласились и провели ночь в номере с руководством, внакладе не остались...

ВСЕ ДЕВЧАТА ХОРОШИ - ВЫБИРАЙ НА ВКУС

Слово "активистка" фактически было синонимом слова "проститутка", а "комсомольский актив" (женский) был чем-то вроде гарема для наших и партийных боссов. В райкомы, обкомы и далее, вплоть до самого ЦК, их брали на работу секретаршами, машинистками, экспедиторами, но некоторые поднимались и до ответственных должностей. Но доступны они были не для всех сотрудников, а исключительно для высшего эшелона. Например, в какой-то период девушка, занимавшая должность одного из вторых секретарей в обкоме, регулярно обслуживала как "первого", так и заезжее начальство и затем перешла в обком уже партии. Злая была, просто стерва. Помню, отчитывала она на бюро девчонку за "аморальное поведение" - ее поймал оперотряд в комнате общежития, когда она трахалась со своим парнем, пришедшим к ней в гости. Я сидел и думал: "Да ведь у тебя, суки, у самой еще сперма на губах не обсохла после вчерашней обкомовской бани. Может, как раз поэтому-то ты так и гробишь эту бедную девочку?"

Думаю, мало какой красивой девушке, сделавшей или начавшей свою карьеру в руководящих органах ВЛКСМ, не пришлось побывать хоть какое-то время "активисткой" и не обслужить десяток-другой "вождей".

Устоять перед "скромным обаянием номенклатурной буржуазии" и отказаться от такой "чести" и заманчивых перспектив в то время было почти невозможно. Считалось почти само собой разумеющимся "быть востребованной комсомолом и партией" даже в роли партнерши по кровати, это считалось чем-то вроде "ответственного поручения". Отказаться осмеливались лишь немногие и потом очень жалели.

Все эти активистки-проститутки были необычайно красивыми девушками с прекрасными фигурами и, как правило, без лишних комплексов. Только от одной я как-то в порыве пьяного откровения услышал: "Я раньше думала, что насилуют - это когда бьют и силой тебя берут. Оказывается, что можно насиловать и вот так. Просто одни на овощебазах, в колхозах и на коммунистических субботниках добровольно-принудительно работают, а такие, как мы, - в банях да постелях".

Другие же, среди которых было много и замужних, без проблем могли сходить с начальством в баньку, чтобы не только попить, попеть и попотеть там (совсем как в известном фильме на эту тему "ЧП районного масштаба"), но и в любой момент если не по "зову сердца", то "по призыву партии" дисциплинированно раздвинуть ноги и удовлетворить любую сексуальную прихоть возжелавшего их "вождя". Фактически это были даже не проститутки, а попросту рабыни - красивые, ухоженные, даже при хороших должностях, но - рабыни, с которыми совершенно не церемонились. Например, если сама девушка как-то о предохранении не заботилась, то те, кто ее имел, - и подавно. Поэтому почти все то и дело делали аборты, а одна, причем замужняя, так и родила от какого-то заезжего партбосса - об этом знали все, кроме ее мужа.

Но вообще-то девушки больше любили обслуживать комсомольских лидеров, а не партийных. Руководство комсомола было все же помоложе - лет 35-40, а то и всего 30, и с такими девушки могли и сами хоть какое-то удовольствие получить. Партбоссы же чаще всего бывали уже в таком возрасте, когда больше пыхтят, чем делом занимаются, поэтому их ублажали только по необходимости или ради какой-то своей выгоды. Причем сами партбоссы, опасаясь за свою сексуальную несостоятельность, чаще всего заказывали себе "сосалок". Конечно, делать минет обязательно умели и должны были по первому же требованию все без исключения девушки, но были такие, которые умели делать это особенно виртуозно и подолгу, - их-то и называли "сосалками". А для любителей еще большей экзотики в активе всегда имелись и "аналки", или, как их еще называли, "пидараски", хотя при большом желании к анальному сношению можно было принудить и любую.

Одна из моих активисток, кстати, рассказывала мне как раз про почти 60-летнего инструктора обкома партии, который был полным импотентом. Все, на что он был способен со своим жалким висячим "сморчком", - это только облизывать ее, тогда 19-летнюю девчонку, всю - с ног до головы - слюнявым языком, от чего ее чуть ли не тошнило и после чего она принимала душ даже более тщательно, чем после обычного "траха" с другими, - она себя чувствовала грязной.

РОМАНТИКА С ОГЛЯДКОЙ

Но не могу сказать, что была только такая грязь, - была и романтика, влюблялись друг в друга. Я сам был влюблен в одну обкомовскую "активистку". Понимал, кто она, но ничего поделать с собой не мог, и очень ревновал ее, когда она обслуживала других. Одно время даже хотел на ней жениться, но потом, наступив на собственные чувства, все же одумался: ну как бы я с ней жил, ежедневно вспоминая, что она вся вдоль и поперек истрахана десятками мужиков, с некоторыми из которых, кстати, я и сейчас, бывает, где-то пересекаюсь? Не знаю, что с ней стало после распада ВЛКСМ, но искренне надеюсь, что она вышла замуж за хорошего человека, ничего не знающего о постельной стороне ее комсомольского прошлого. Я желаю ей счастья.

Обо всем этом бывшие комсомольские функционеры вспоминают лишь между собой, "чужим" редко и мало что рассказывают. Я все-таки как был в той обойме человеком случайным, попавшим туда по стечению обстоятельств, так таким и остался, поэтому знаменитая комсомольская солидарность мне не свойственна и нет причин утаивать правду. Хотя называть свою фамилию в этом контексте все же не хочется.