1 миллиард долларов в пользу России

Законопроект о запрете импорта урана из России одобрил американский Сенат, соответствующее заявление выпустил комитет по энергетике и природным ресурсам верхней палаты Конгресса США.

В заявлении говорится о поддержке сенаторами единогласной инициативы «законопроекта, который запрещает импорт российского урана в Соединенные Штаты». Согласно принятой процедуре, документ после принятия будет направлен на подпись президенту США.

Следует напомнить, что еще в январе о стремлении добиться вместе с союзниками возможности производить низкообогащенный уран, используемый для топлива в АЭС, заявила руководитель управления по ядерной энергетике при министерстве энергетики США Кэтрин Хафф.

По ее словам, этот шаг позволит Соединенным Штатам избавиться от зависимости от поставок сырья из России. Хафф сообщила, что США вместе с Японией, Великобританией, Францией и Канадой намерены создать международную сеть поставок урана.

В апреле стало известно, что США самостоятельно произвели первые 90 кг обогащенного урана для собственных нужд.

А в марте президент США Байден обратился с просьбой к Конгрессу выделить на усиление энергобезопасности Америки $6 млрд, в том числе — $2,2 млрд на увеличение мощностей по обогащению урана.

Эксперт по энергетике Борис Марцинкевич убежден, что говорить об избавлении США от зависимости от российского урана с принятием данного закона явно преждевременно.

— Если семь-восемь лет хорошо поработают, то, может, и получится. Если не выйдет ничего, то в данном законопроекте, который осталось подписать Байдену, есть совершенно четкая оговорка: запрет не действует в том случае, если на рынке отсутствует возможность купить такой товар. То есть, Минэнерго США может выдать компании-владельцу АЭС необходимое разрешение.

«СП»: Разрешение на что?

— Провести конкретную торговую операцию.

«СП»: То есть, по факту данный запрет носит на ближайшие годы декларативный характер?

— Совершенно верно.

«СП»: Позволяют ли возможности США и западных стран создать сеть поставок урана?

— Технологией по обогащению урана для энергетических уровней по содержанию изотопа 235 обладает европейская компания URENCO, больше никто по ту сторону границы. Эта компания в равных долях принадлежит правительствам Германии, Великобритании и Нидерландов.

Завод на территории США принадлежит ей и технологии не передаются. Завод на территории Франции также принадлежит ей и также технологии не передаются. В общем, все прыжки на этом поле будут вокруг компании URENCO.

«СП»: Эта компания способна расширить свои производственные мощности? Совершенно очевидно, это делать ей придется.

— Расширить, конечно, может, но работа над заводом по обогащению урана обычно занимает семь-восемь лет. Кроме того, получение лицензий у государственного регулятора процесс достаточно непростой.

В общем, процесс в различных странах будет продвигаться по-разному.

Скажем, во Франции это может произойти чуть быстрее — там регулятор несколько четче работает.

«СП»: А в Соединенных Штатах?

— Трудно сказать. В принципе, там одобрение на использование технологии имеется, потребуется только так называемая совмещенная лицензия — то есть, технология плюс конкретное место. Нужно будет подыскать подходящую площадку, обеспечить необходимый уровень безопасности — это удовольствие дорогое и долгое. Но для этого в законе и сделана оговорка, о которой речь шла в начале. Так что, до поры до времени можно спокойно сотрудничать с «Росатомом», пока не будет построен завод.

«СП»: Наша компания может снизить зависимость от американского рынка?

— Чем больше атомных электростанций «Росатом» построит сам, тем менее он будет зависим. Надо учитывать, что американский рынок довольно большой, поэтому так важен.

«СП»: Насколько велика доходность рынка США?

— Таких данных, разумеется, нет, потому что понятие коммерческой тайны никто не отменял. Американцы считают, что «Росатом» зарабатывает на них не менее миллиарда в год. Впрочем, это исключительно мнение американской стороны, поскольку размер себестоимости урана знает только «Росатом».

Кроме завода по обогащению, нужно будет строить заводы по конверсии урана, поскольку в шахтах он добывается в соединении с кислородом — оксиды. В газовой центрифуге он должен идти в соединении с фтором, в химической конверсии, когда оксид урана превращается во фторид урана. По окончании обогащения следует обратная операция — реконверсия.

Если смотреть на долю «Росатома» на мировом рынке, то в производстве обогащенного урана он занимает треть мирового рынка, в конверсии и реконверсии — порядка 26%. Учитывая, что заводов по реконверсии в США нет, поэтому их тоже придется строить.

Технология не секретная, но достаточно сложная, поскольку фтор — не самый «ласковый» химический элемент, прямо скажем. У французов технология есть, поэтому могут прикупить у них.

В общем, семь-восемь лет и десяток-полтора миллиарда долларов вложений потребуется. Также следует учесть, что отсутствует необходимое количество специалистов, которых потребуется готовить.

Впрочем, срок семь-восемь лет мне представляется слишком оптимистичным, с учетом того, что в США происходит, им потребуется минимум лет десять.

«СП»: Чем может ответить наша страна?

— Мы можем создавать альтернативный рынок, тем более что новые партнеры топливные договоры заключают охотно. Наши нефтяники, угольщики, газовики могут только позавидовать. Скажем, с Египтом срок службы строящейся станции 60 лет, продолжительность топливного контракта — 60 лет. Аналогично и с Бангладеш, Индией. Есть и еще один нюанс.

В США еще в 1970-е годы президент Картер объявил, что облученное ядерное топливо является высокоактивным отходом, все разработки технологий по его переработке были прекращены и запрещен импорт радиоактивных отходов.

Это создает проблемы выхода на внешний рынок — приобретая топливо у американской компании, покупатель точно знает, что проблемы переработки, захоронения лежат на нем.

Если наш «Росатом» забирает топливо на переработку, то Штаты не забирают ничего, им закон запрещает.