Говорят, все собаки попадают в рай… До слёз

Ходил к нам в клинику мужчина с немецкой длинношерстной овчаркой по кличке Вайс. 

Неземной красоты собака, исключительного интеллекта. 

Пес был воспитан как военная машина, беспрекословный, отличный защитник хозяина и очень нежный и ласковый пес.

Сказать, что все мы любили Вайса, — это ничего не сказать. 

Мы его обожали. Хозяин тщательно следил за его здоровьем, и, в общем, видели мы его достаточно часто. 

То ушко заболит, то глазки, когти подстричь, прививку поставить.

Или просто приходили в гости за вкусняшкой.

И вот интересная привычка у него была: когда ему ставили укол или делали неприятные процедуры, он аккуратно брал зубами штанину врача или хозяина и зажмуривался — терпел. 

Но вот на 14-м году жизни Вайса был диагностирован рак.

Почти 2 года весь наш персонал и хозяин Вайса каждый день боролись с настигнувшим недугом, и каждый день он брал в зубы то штанину, то рукав, то нижнюю часть рубашки и все так же зажмуривался. 

Но рак есть рак… Рано или поздно он берет верх и побеждает.

6:00, звонок.
— Вайс уже не встает и воет, закатив глаза…

Слышу в трубке вой пса. Отправляю коллегу к ним домой. Капельницы, обезболивающие, анализ крови.

Коллега возвращается бледная и в слезах. 

Даем анализы в лаб. по цито. Через 2 часа получаем результат… 

Вайсу осталось совсем недолго.

18:00, опять звонок и долгий разговор с хозяином.

— Я больше не смогу смотреть, как он страдает, воя от боли. 

Уколов хватило на час, и он поспал, но сейчас он продолжает выть. Я привезу его к вам усыплять…

Говорю хозяину, что жду их, кладу трубку и начинаю плакать, напарница тоже ревет. 

Приезжает хозяин с супругой, заносят Вайса на руках, я не выдерживаю от вида когда-то огромного, мощного красавца, который превратился в скелет. 

Хозяева просят разрешения не присутствовать на эвтаназии и уходят на улицу, ожидая нашего приглашения.

Все органы Вайса отказали, только сильное собачье сердце продолжало упорно качать кровь по организму. 

Ставим внутривенно наркоз, и он засыпает, прекратив выть, уходит и судорога. 

Еще доза наркоза, и сердце покорно сдается. Вайс тяжело вздыхает, и этот вздох становится последним.

— Все… — говорю напарнице. Обе плачем… утираем сопли и опять плачем. 

Иду звать хозяина и вижу, как строгий мужик, который прошел через жизнь длиною в 15 лет бок о бок с другом, который каждую минуту боролся за его жизнь, сидит у крыльца и рыдает в голос.

Говорю, что Вайсу не было больно, что он просто уснул и прочие соболезнования — и все сквозь слезы и сопли. 

Хозяин благодарит, что мы были рядом с Вайсом в этот тяжелый момент.

Клял себя за то, что не смог быть с ним до конца и смотреть на его смерть. 

Забирает Вайса, завернув в плед, и уезжает.

Проходит несколько недель. 

Приезжает молодая пара с 2-месячным щенком немецкой овчарки на прививку. 

Мальчуган сильно напуган. 

Подхожу его поддержать и успокоить, пока коллега будет колоть, и тут щенок хватает меня зубами за рукав и сильно зажмуривается, даже не пискнув на укол.

 У меня потекли слезы:

— Привет, Вайс… Я скучала…