Чтобы сохранить свою власть, большевики были готовы отдать врагам всю историческую Россию

Чтобы сохранить свою власть, большевики были готовы отдать врагам всю историческую Россию. То, что из-за иностранной оккупации страдать будет Русский народ, это их волновало мало. В случае наступления немцев весной-летом 1918 года Ленин планировал отдать всю территорию страны вплоть до Урала. 

"Отступим дальше на восток, - говорил он Троцкому, - создадим Урало-Кузнецкую республику, опираясь на уральскую промышленность и на кузнецкий уголь, на уральский пролетариат и на ту часть московских и питерских рабочих, которых удастся увезти с собой. Будем держаться. В случае нужды уйдем еще дальше на восток, за Урал. До Камчатки дойдем, но будем держаться. Международная обстановка будет меняться десятки раз, и мы из пределов Урало-Кузнецкой республики снова расширимся и вернемся в Москву и Петроград...".[20]

Русская Православная Церковь осудила Брестский мир, увидев в нем средство разрушения Русского Православного государства и расчленения Русского народа. Патриарх Тихон обратился к пастве с посланием, в котором, в частности, говорилось: "Благословен мир между народами, ибо все братья, всех призывает Господь мирно трудиться на земле, для всех уготовил Он Свои неисчислимые блага... 

И несчастный Русский народ, вовлеченный в братоубийственную кровавую войну, нестерпимо жаждет мира, но тот ли это мир, о котором молится Церковь, которого жаждет народ?.. Мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России и славный город Киев, мать городов, колыбель нашего Крещения, хранилище святынь, перестает быть городом державы Российской..

Святая Православная Церковь, искони помогавшая Русскому народу собирать и возвеличивать государство Русское, не может оставаться равнодушной при виде его гибели и разложения... Этот мир, подписанный от имени Русского народа, не приведет к братскому сожительству народов... В нем зародыши новых войн и зол для всего человечества".

Денежная поддержка большевистского режима Германией продолжалась и после установления Брестского мира. Не надеясь на прочность советской власти и опасаясь, что ее крушение может снова втянуть Россию в войну против Германии, немецкие спецслужбы постоянно требуют у своего правительства денег на поддержку большевистского режима. 

18 мая 1918 года глава внешнеполитического ведомства Германии дает инструкции всеми возможными способами поддерживать большевиков, чтобы они удержались у власти. "Используйте, - телеграфирует он в германское посольство в Москве, - пожалуйста, крупные суммы, так как мы заинтересованы в том, чтобы большевики выжили. В вашем распоряжении фонды Рицлера. Если потребуется больше, телеграфируйте, пожалуйста, сколько... Мы должны, насколько возможно, помешать консолидации России, и с этой целью надо поддерживать крайне левые партии".[21]

Через две недели напряжение усиливается. Статс-секретарь иностранных дел направляет меморандум в Министерство финансов с просьбой о предоставлении денег большевикам: "Фонд, который мы до сих пор имели в своем распоряжении для распределения в России, весь исчерпан. Необходимо поэтому, чтобы секретарь имперского казначейства предоставил в наше распоряжение новый фонд. Принимая во внимание вышеуказанные обстоятельства, этот фонд должен быть, по крайней мере, не меньше 40 млн. марок".[22]

Большевистский переворот и тесное сотрудничество большевистского режима с Германией резко усилили наметившиеся еще в годы первой мировой войны особенности германской оккупационной политики, ориентированной на искусственное развитие местных сепаратистских движений и расчленение России. В германском генштабе действовали специальные подразделения спецслужб, занятые подготовкой деятелей различных националистических движений - прибалтийских, украинских, белорусских. 

Главной задачей этих спецслужб было формирование марионеточных правительств, с помощью которых германские власти рассчитывали управлять завоеванными территориями. Глубоко презирая взращенных собственными руками "самостийников", немецкие чиновники тем не менее вкладывали на мероприятия по их обеспечению различными картами, пособиями, учебниками, листовками, диверсионным снаряжением и деньгами на личные нужды значительные финансовые средства.

Преследуя цели расчленения России, германское внешнеполитическое ведомство еще 7 мая 1917 года дает следующую инструкцию своим представителям на мирных переговорах с Россией: <Чтобы избежать в общении с русскими употребления слова "аннексия" и равно неприятного им выражения "исправление границ", мне кажется разумным... позолотить для русских отказ от Курляндии и Литвы, сделав из них якобы самостоятельные государства, которые получат внутреннюю автономию и собственное управление, но в военном, политическом и экономическом отношении будут присоединены к нам>.[23]

Классическим образцом оккупационной политики Германии было создание марионеточных государств на территории Русской Прибалтики. До первой мировой войны ни одно из государств мира не оспаривало законность вхождения Прибалтики в состав Российской Империи. Так называемые "государственности" Литвы, Латвии и Эстонии на территории Русской Прибалтики стали искусственно создаваться в годы первой мировой войны, во время оккупации этих земель германскими войсками. 

Стремясь сформировать на этой территории послушные режимы, немецкие оккупанты сколачивают из числа разных отщепенцев и авантюристов, находившихся на содержании секретных служб, марионеточные правительства. Проектировали эти "государства" и "правительства" несколько военных чиновников при германском Генштабе.[24] В сентябре 1917 года на созванной в Вильне оккупантами "Литовской конференции" был создан Литовский совет ("Тариба").

 В феврале 1918 года, накануне оккупации Эстонии германскими войсками, с помощью немецких спецслужб провозглашается "независимая" Эстония. По инициативе оккупационных властей в ноябре 1918 года создается так на зываемый "Народный совет" - правительство Латвии. Все эти создан ные Германией прибалтийские "советы" и "правительства" имели одну цель - ослабление и расчленение России для проведения успешной оккупационной политики и включения этих территорий в немецкую сферу влияния.

В декабре 1917 года под диктовку Берлина литовская "Тариба" провозгласила "вечные, твердые союзные связи" с Германией, а в июне 1918 года приняла решение объявить Литву монархией и предложила корону вюртембергскому герцогу Вильгельму фон Ураху. Германские власти планируют создание таких же марионеточных монархий в Латвии и Эстонии, где под верховенством прибалтийских баронов населению навязывалось создание "Балтийского герцогства", связанного персональной унией с Пруссией.[25] 

Как позднее признавался в своих воспоминаниях немецкий генерал Э. Людендорф, Германия стремилась "к объединению эстонцев и латышей, которые были воспитаны в германской культуре, в одно государство, которым бы руководили немцы...".[26]

Немецкие дворяне, составлявшие незначительную долю населения Прибалтики, провозгласили создание "Балтийского герцогства" под скипетром брата германского императора Вильгельма II. "Герцогство" включало в себя бывшие Эстляндскую, Лифляндскую и Курляндскую губернии Российской Империи, оккупированные немецкими войсками.

Преступно сотрудничавшие с Германией, большевики на том этапе сделали все, чтобы удовлетворить желания своих тайных господ. В состав созданных немецкими оккупантами марионеточных прибалтийских "государств" вошли не только земли, населенные эстонцами, литовцами и латышами, но и земли чисто русские.

 Эстонии отошли части Петербургской и Псковской губерний (Нарва, Печоры, Изборск) и Латвии - Двинской, Людинский и Режицкий уезды Витебской губернии и часть Островского уезда Псковской губернии, Литве - части Сувалкской и Виленской губерний, населенных белоруссами. Преступный большевистский режим еще раз подтвердил эти незаконные территориальные захваты мирным договором, заключенным в 1920 году.

Как справедливо отмечалось, новые "государственные" образования носили чисто номинальный характер, они являлись результатом германской экспансии и не получили в то время никакого признания со стороны европейских держав. Признавать в то время законность образования этих государств - значило признавать законность германской оккупационной политики.[27]

Такой же незаконный характер оккупационной политики Германии носило создание так называемой "украинской государственности".

В Малороссии уже в марте 1917 года при активной финансовой поддержке австро-германских спецслужб возникает так называемая Центральная рада, созданная несколькими социалистическими партиями и организациями во главе с масоном, состоявшем на службе австро-германской разведки, М.С. Грушевским.[28] 

В октябре 1917 года Центральная Рада почти одновременно с большевистским переворотом захватывает власть в Киеве с помощью сформированных на немецкие деньги незаконных вооруженных формирований. В Киеве провозглашается "Украинская народная республика" (УНР), сначала в составе России, а с января 1918 года - как независимое государство, отторгнув от России кроме малороссийских губерний и Новороссию (за исключением Крыма).

Когда австро-германские оккупанты вошли в малороссийские губернии в начале 1918 года, униатское духовенство на деньги австрийских спецслужб организовало в Восточной Галиции "праздник мира и украинской державы" под лозунгами: "Да здравствует Брестский мир! Да здравствует Украинская народная республика! Да здравствует украинская держава в Габсбургской монархии!" С благословения униатского митрополита Шептицкого в грабительский поход на Малороссию вместе с оккупантами отправились десятки униатских миссионеров, проникших в Киев, Екатеринослав, Одессу, Винницу. Однако раскольническая работа униатов оказалась безуспешной.

В феврале Красная гвардия прогоняет "самостийников" из Киева, заставив их бежать на Волынь. Назад, в Киев, Центральная Рада Вернулась с помощью немецкого оружия, заключив договор с представителями германского и австрийского командования. Однако уже в апреле 1918 года Центральную Раду сменило еще более прогермански настроенное "правительство" гетмана Скоропадского.

Признав марионеточное украинское "государство", большевистские комиссары при согласовании с германским военным "командованием осуществляют расчленение русской территории. Разделом границ между Россией и "Украиной" в 1918 году фактически руководил Раковский, соратник Ленина и агент австрийской разведки. У него был план государственного раздела России. Все его действия составляли "холодный расчет, направленный на разрушение России, - революция необходима, чтобы разрушить или во всяком случае ослабить Россию".[29]

Значительная часть Российского государства (прежде всего Малороссия и Белоруссия) была поделена между Германией и Австро-Венгрией, закреплявшими за собой важнейшие стратегические пункты, источники сырья и продовольствия. Австро-венгерские войска заняли часть Волынской, Каменец-Подольскую, Херсонскую, Екатеринославскую губернии, причем угольными и горнорудными районами последней предполагалось управлять и эксплуатировать совместно. 

Николаев, Мариуполь и Ростов-на-Дону подлежали оккупации смешанными частями. Малороссийские губернии (Киевскую, Черниговскую, Полтавскую, Харьковскую, Таврическую, часть Волынской) оккупировали германские войска.

В сферу влияния кайзеровской Германии входили также Крым, Таганрог и Новороссийск. Под контроль германского командования ставился весь железнодорожный и водный транспорт.[30]

Аналогом марионеточного украинского "государства" стала также "независимая Белорусская республика", провозглашенная с разрешения германского командования в марте 1918 года. Деятели так называемой Белорусской Рады в приветственной телеграмме от 25 апреля 1918 года, адресованной кайзеру, писали, что только под покровительством Германии "видит Рада хорошую долю своей страны в будущем". С помощью германских оккупационных властей создается "Временное правительство Белоруссии" во главе с германским агентом Р. Скирмунтом.

В апреле 1918 года германские войска оккупировали Крым. В оккупации полуострова участвовали и украинские бандгруппы, которые первыми вступили в Симферополь, совершая там грабежи и бесчинства. Однако Берлин отверг притязания "украинских самостийников" на Крым. На полуострове было сформировано марионеточное правительство генерала Сулькевича, послушно выполнявшего все приказания оккупантов. 

В Берлине все более склонялись к плану образования в Крыму и на Юге Малороссии германского колониального государства с главной опорой на немецких колонистов.[31] 13 июня генерал Краус доносил в Вену, что германцы "намерены оставить за собой Крым как свою колонию или в какой-либо иной форме. Они никогда уже не выпустят из своих рук ценного Крымского полуострова".[32]

В результате оккупации Грузии Германией 26 мая возникла и так называемая "независимая Грузия", на самом деле - немецкая колониальная территория, управляемая из Берлина. В частности, предполагалось установление в Грузии марионеточной монархии, короновав либо одного из потомков грузинских царей, либо какого-нибудь германского принца.

В планы германского руководства входило также создание немецкого автономного государства и на территории Центральной России. В апреле 1918 года начинается организация автономного немецкого образования на землях Саратовской губернии, которое 10 октября было оформлено декретом Совнаркома (в 1924 году реорганизовано в АССР немцев Поволжья). 

Создание немецкой автономии осуществлялось репрессивными методами. Город Покровск, населенный преимущественно малороссами, был переименован в Энгельс и стал столицей немецкой автономии. За два года, последовавших за созданием автономии, из нее выехало 80 тыс. русских граждан, а въехало 86 тыс. немцев, в том числе бывших германских военнопленных.

Стремясь закрепиться на территории России и расчленить ее, германские и австрийские оккупанты осуществляли этнические чистки на захваченных ими территориях. Самые страшные чистки прошли в Прикарпатской Руси.

Во время первой мировой войны, а особенно после отступления русских войск из Галиции летом 1917 года, австро-венгерские оккупационные власти стали сводить счеты с русскими людьми в Прикарпатской Руси, отстаивавшими свое исконное этническое право оставаться коренным русским населением с русским религиозным и национальным самосознанием. Для расправы с русскими людьми австрийские власти создают ряд концентрационных лагерей, особой жестокостью среди которых славились Талергоф и Терезин.

Австрийские оккупанты окружали непокорные русские деревни, сгоняли людей с семьями в концентрационные лагеря, где требовали отказаться от названия "русский" и принять выдуманную национальность "украинец". Людей избивали, морили голодом. Если заключенный в конце концов говорил, что он русский, а не "украинец", то тем самым он подписывал себе смертный приговор. 

О том, как люди подвергались истязаниям за русское имя, слово и веру, сохранилось в воспоминаниях очевидца, австрийского офицера: <...Привели к нам... 60 местных крестьян и около 80 женщин и детей... Мне приказали конвоировать узников. По дороге я узнал, что арестованные крестьяне - "русофилы"... Наконец мы пришли на место, которое я буду помнить до конца моей жизни.

 Чистое поле, на котором вокруг одинокого дерева толпились солдаты. Тут же стояла группа офицеров. Насмешки и крики, вроде "русские собаки, изменники", посыпались по адресу ожидавших своей участи крестьян. Вид седых стариков, женщин с грудными детьми на руках и плачущих от страха, голода и устали детей, цеплявшихся за одежду своих матерей, производил такое удручающее впечатление, что даже у одного из офицеров-немцев показались на глазах слезы. 

Стоявший рядом лейтенант спросил: "Что с тобой?" Тот ответил: "Ты думаешь что эти люди виновны в чем-нибудь? Я уверен, что нет". Тогда лейтенант без малейшей заминки сказал: "Ведь это же русофилы, а их следовало бы еще до войны всех перевешать". Далее совершалась обычная казнь. Всех вешали через одну и ту же петлю, предварительно ударив жертву в подбородок и в лицо. Повешенного прокалывали штыком на глазах у матерей, жен и детей>.[33] Геноцид русского населения Прикарпатской Руси продолжался до конца 1918 года.

Еще в начале 1918 года у многих русских людей существовала иллюзия, что большевистская власть, враждебная самому духу России, без всякого воздействия падет сама. Советы еще не обладали достаточной степенью организованности, красный террор хотя уже и свирепствовал, но не приобрел еще всеохватывающего масштаба.

Большевики явно испытывали недостаток кадров. Наплыв местечковых евреев и разного рода интернационалистов из числа бывших военнопленных не мог обеспечить потребностей огромной страны. Ленинская партия вынуждена была использовать в своей работе старых царских чиновников. 

Как пишет очевидец, "у большевиков не хватало своих людей для заполнения всех мест в комиссариатах, они даже не могли производить строгую проверку всех лиц, поступавших к ним на службу. Все учреждения были заполнены контрреволюционерами. Большая часть этих противников советского строя честно служила своим новым хозяевам, и их руками большевики закрепляли свое дело".[34]

В военном отношении главными кадрами большевиков в это время были латыши и бывшие военнопленные. Латышские полки составляли карательные отряды большевистского режима. Жестокие и равнодушные наемники, латыши за большую зарплату и хороший паек были готовы выполнять любые самые зверские задания большевиков. Им была, в частности, поручена охрана Кремля, где сидело большевистское правительство.

Хотя антирусская власть укреплялась все сильнее, организованного сопротивления ей не было. Сказывалось отсутствие национальных лидеров и надежных профессиональных кадров, патриотически настроенных в коренном русском духе. Эта часть Русского народа была в значительной степени истреблена в период господства масонского Временного правительства. 

Оставшись без руководителей, русское.общество находилось в состоянии ожидания. Как пишут многочисленные очевидцы, купцы смирно сидели в своих лавках и складах, с какой-то непонятной покорностью ожидая, когда коммунистическая власть отберет у них имущество. Интеллигенция еще читала свободные газеты - когда были закрыты московские, еще несколько недель приходили петроградские - и ограничивалась руганью большевиков. Никто не сомневался, что это ненадолго. Настроение было выжидательное. Тысячи офицеров сидели в Москве, никуда не собираясь ехать. Лиц, активно работавших против большевиков, в Москве было, может быть, несколько десятков.[35]

Чаще всего ненависть к большевистским узурпаторам власти проявлялась стихийно. Так, например, в ночь с 10-го на 11 марта 1918 года, во время переезда большевистского правительства из Петрограда в Москву, где оно установило себе новую столицу, поезд, в котором ехали члены Совнаркома, окружил отряд матросов в 400 человек и 200 солдат, намеревавшихся своими руками уничтожить "жидовское правительство, продавшее Россию немцам и вывозящее с собой золото". От справедливой расплаты изменников России спасли латйшские стрелки, которых в этом поезде было больше, чем нападавших.

Более серьезным испытанием для большевистского режима стало восстание партии левых эсеров, союзника большевиков во многих преступных делах против Русского народа.

Союз этот был вынужденным. Левые эсеры интересовали Ленина не как союзники, а как массовая партия, обладавшая значительным влиянием. "Революционные кадры" левых эсеров, по его мнению, можйо использовать в интересах большевизма. 9 декабря 1917 года большевистское руководство соглашается включить в Совнарком несколько представителей этой партии. А.А. Колегаев становится наркомом земледелия, И.З. Штейнберг - юстиции, П.П. Прошьян - почт и телеграфов, В.Е. Трутовский - местного самоуправления, В.А. Карелин - госимущества. Также включают в правительство В.А.Аллегасова и позднее М.А. Бриллиантова.

 Все перечисленные лица, как и большевистские лидеры, занимали крайне антирусские позиции (все они были нерусские) и наравне с ними участвовали в разработке советской политики. В союзе с большевиками левые эсеры имели свои интересы, отражавшие их особые политические устремления. 

Эсеровское руководство считало, что их партия может править Россией и без большевиков. Разными были у большевиков и эсеров и внешнеполитические союзники. Если большевистская партия прочно связала себя с Германией, то эсеровская верхушка - с Антантой. Левые эсеры никогда не порывали своих связей с правыми эсерами, во главе которых стояли матерые-масонское конспираторы "Великого Востока Франции" Б. Савинюй, Н. Авкеентьев, ориентирующиеся на Антанту.

Именно в кругу этих лиц разрабатываются планы свержения больщевиков и захвата власти в России с помощью Антанты и установления в ней другого космополитического антирусского режима.

В июле 1918 года английские и французские спецслужбы передают "Национальному центру" в Москве 10 млн. рублей на свержение советской власти. "Центр" этот имел связи как с масоном Савинковым, так и с масоном генералом Алексеевым.

4 июля ЦК левых эсеров одобряет предложение о покушении на немецкого посла Мирбаха. Совершение теракта было поручено двадцатилетнему террористу, будущему руководителю большевистской контрразведки чекисту Я. Блюмкину, который вместе с другим эсером 6 июля проникает в немецкое посольство и убивает посла.

Восстание началось одновременно в Москве, Ярославле, Рыбинске и Муроме.

В Москве положение большевиков сразу стало критическим. Большая часть войск заняла нейтралитет, поддержать Ленина согласились только латышские наемники (2750 человек) и школа курсантов (80 человек). Однако военные силы эсеров были еще меньше - отряд Чека под командованием эсера Попова. Несколько орудийных залпов по зданию, где размещался отряд, обратили восставших в бегство.

Для разгрома восставших в Ярославле, Рыбинске и Муроме большевики использовали тяжелую артиллерию, вызвавшую большие потери среди мирного населения. Эсеровское восстание в Ярославле продолжалось 16-дней. Военные части большевиков подвергли город массированному артиллерийскому обстрелу, вызвавшему большие жертвы и разрушения. Наконец, большевистские командиры во главе с А.И. Геккером предъявили восставшим ультиматум о немедленной сдаче, в случае невыполнения которого грозили подвергнуть город химической атаке и превратить в руины.[36]

Разгром эсеровского восстания позволил большевикам еще сильнее укрепить свою власть в стране. Членов эсеровской партии изгнали из всех руководящих органов, и прежде всего из Совнаркома.[37] Государственная власть была полностью монополизирована большевиками.