"Поехали!"

Легендарная фраза Юрия Гагарина "Поехали!" стала своеобразным символом космической эры. Но почему 12 апреля 1961 года в момент старта корабля "Восток" Гагарин произнес именно ее?

А история такая.

"Поехали!" вместо уставного "Экипаж, взлетаю!" всегда говорил, занимаясь с первыми космонавтами на тренажере космического корабля "Восток-3А", летчик-испытатель Герой Советского Союза Марк Галлай. Он был инструктором-методистом по пилотированию, работал с первой группой - "Гагаринской шестеркой" - в одном из филиалов ЛИИ, в лаборатории №47.

- Неприязнь к шикарной фразе - "Экипаж, взлетаю!" - я почувствовал с тех пор, как однажды услыхал ее из уст летчика, который работал только на легкомоторных самолетах и перед взлетом гордо изрекал ее, адресуясь к "экипажу" в составе… одного человека, - делился в своих мемуарах Марк Галлай.

Вот что он вспоминал о тренировках космонавтов. Каждое утро очередной из группы подходил к тренажеру, снимал ботинки и садился, точнее, почти ложился в свое кресло. Инструктор помогал ему проверить правильность предстартовых положений всех ручек, кнопок и тумблеров, потом переходил в соседнюю комнату, садился за пульт, надевал наушники с ларингофонами и связывался "по радио"…

- Дайте показания приборов, положение органов управления.

Космонавт последовательно - слева направо по кабине - перечислял показания приборов и положения всех ручек и тумблеров.

- К полету готовы?

- Готов!

- Ну тогда давай, поехали!

Команда "Поехали!" звучала каждый раз, на каждой тренировке.

К ней привыкли все. Но надо сказать, что и вообще среди летчиков-испытателей эта фраза была довольно распространена. Шла как бы "на автомате".

Так стоит ли удивляться, что у Юрия Гагарина во время старта, во время огромнейшего напряжения всех, кто был тогда на Байконуре, вырвалась именно она? Сам Юрий Алексеевич позже признался: "И, когда включились двигатели, когда ракета начала подниматься со стартового стола, я, чтобы разрядить обстановку, постарался таким бодрым, обыкновенным голосом сказать: "Поехали!".

Кстати, как рассказывал Марк Галлай, выбор "шестерки" для полетов на шести космических кораблях типа "Восток" был фактически предопределен тем, что, исходя из размеров кабины и грузоподъемности корабля, космонавт должен был быть не более чем 167 см ростом и 65 кг весом…

Но когда и как все-таки определили первого?

Ответов на этот вопрос, по его словам, молва преподносила немало. От более или менее правдоподобных ("Он с первого взгляда понравился Королеву") до совершенно фантастических ("Накануне старта положили спать трех кандидатов в космонавты, и у кого наутро оказался самый ровный пульс, тот и полетел").

"С точки зрения требований чисто профессиональных для первого полета, в сущности, годился любой из "шестерки"… И все же вскоре я убедился, что выбор именно Гагарина был, что называется, в десятку. Я имею в виду даже не полет как таковой, а последующую послеполетную деятельность и поведение Гагарина, не сломавшегося, даже не прогнувшегося под тяжестью свалившейся на него - вчерашнего старшего лейтенанта из провинциального авиагарнизона - всемирной славы", - говорил человек, дававший космонавтам на земле команду: "Поехали!".