Замещающая миграция: когда пожар тушат керосином

Первая реакция власти на собирательный социально-этнический портрет виновных в теракте в «Крокусе» оформилась традиционно для России – в виде набора ситуативных мер. Штрафы, выдворение нелегалов, аннулирование незаконных патентов, задержание коррумпированных полицейских. Часть мигрантов временно или навсегда уехала самостоятельно – под давлением общества и из-за повышенного внимания органов государственной власти. Но даже после того, как первый шок прошёл, нет попытки переосмыслить саму суть миграционной политики, которая привела к трагическим последствиям.

Вторая волна реакции на теракт дополнила картину первой – руководство страны сосредоточилось на мерах по ужесточению контроля за теми, кто приехал. Минтруд России разработал законопроект, ограничивающий двумя годами срок заключения трудовых договоров с мигрантами при условии работы у одного работодателя. Планируется создание нового ведомства (оно уже когда-то существовало – ФМС, – но не препятствовало бесконтрольному въезду мигрантов). Целевым набором иностранной рабочей силы будет заниматься специальная публичная компания, которой отводится роль центра по найму мигрантов для разных секторов.

Проблема в том, что почти все эти меры отвечают на вопрос «как?» вместо «что?». По данным ВЦИОМ от августа 2023 года, 40 процентов респондентов считают, что трудовая миграция – это негативное для России явление, и примерно столько же (39 процентов) полагают, что в последние годы отношения между представителями разных национальностей стали более напряжёнными.

Сторонники завоза мигрантов побеждают

Фоном для полицейских рейдов по торговым центрам и рынкам стали публикации, прямо или косвенно поддерживающие политику ввоза иностранных рабочих. Говорится о дефиците кадров, инфляции из-за повышения зарплат на стройках и в сфере ЖКХ. Всей стране показали мусорный коллапс в Дагестане. Масштабы запущенной медиакампании в пользу мигрантов таковы, будто жертвы теракта – это приезжие рабочие, а не погибшие и пострадавшие в «Крокус Сити Холле» и их семьи. Положение всё больше напоминает обратную дискриминацию и виктимизацию меньшинств, свойственную для государств победившей флюидной идентичности, толерантности и мультикультурализма.

10 миллионов мигрантов – достаточная величина, чтобы использовать её для шантажа общественной безопасностью, отношениями со странами Средней Азии, объёмом предложения на рынке низкоквалифицированной рабочей силы. Этим с удвоенной энергией после теракта в «Крокусе» занялся ряд спикеров, сознательно или бессознательно воспроизводя глобалистские установки, не имеющие никакого отношения к национальным интересам.

Теракт в «Крокус Сити Холле» унёс жизни 145 человек. Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС

О том, что дискредитация национального государства в угоду транснациональным установкам ведёт к размыванию этнического ядра нации и разрушению национального государства, говорят отнюдь не квасные патриоты. На этот факт ещё в 80-х годах прошлого века обращал внимание британский политолог и социолог Бенедикт Андерсон, увидевший в национализме «политику самозащиты» и жизнеспособную программу мобилизации общества и государства, а в сакральной формуле англиканской молитвы «еarth to earth, dust to dust, ashes to ashes» – один из примеров связи времён и залога четырёхсотлетней непрерывности британской нации.

Здесь необходимо понимать, что основа государственной миграционной политики – западная модель замещающей миграции, адепты которой сидят в министерствах и ведомствах, профильных институтах и активно раздают комментарии СМИ. Их больше, чем сторонников повышения рождаемости. Концепция замещающей миграции введена в широкий оборот в 2000 году в одном из докладов отдела народонаселения ООН («Замещающая миграция: является ли она решением проблем сокращения и старения населения?»). Согласно определению экспертов ООН, «это международная миграция, в которой нуждается страна, для того, чтобы компенсировать сокращение численности населения в целом и населения трудоспособного возраста в частности». Любой спад миграции, связанный с замедлением экономики, в последние пять лет сторонники замещающей миграции подают чуть ли не как катастрофу для рынка занятости и демографического баланса. Так ли это на самом деле?

Основную часть многомиллионного контингента «оседающих» в РФ мигрантов, по статистике погранслужбы, по-прежнему составляют уроженцы государств Центральной и Средней Азии.

Расклад сил не изменили даже нормы об облегчённом предоставлении гражданства населению Украины и новых территорий. Приезжие из Средней Азии, как правило, имеют низкий уровень владения русским языком, культурные навыки, характерные для аграрной исламской глубинки, и минимум профессиональных квалификаций. Именно им в значительной мере доверяется замещать уходящих на пенсию россиян. В качестве одного из главных направлений государственной миграционной политики так дословно и звучит: содействие «процессу добровольного переселения в Российскую Федерацию соотечественников и иных лиц».

Проблема низкого качества миграционного притока сегодня решается не путём его ограничения и более жёсткой селекции на въезде в страну, а за счёт мер адаптации и интеграции мигрантов внутри России. Финансируют это принимающая сторона и её налогоплательщики. Здесь стоит напомнить, что в основу действующей Концепции государственной миграционной политики РФ на период до 2025 года положены идеи Стратегии-2020. Последнюю в 2008 году разработала группа либеральных экспертов под руководством Владимира Мау и Ярослава Кузьминова (в число авторов входят Герман Греф, Евгений Ясин, Исак Фрумин, Лев Якобсон, Ксения Юдаева, Александр Аузан, Евсей Гурвич и другие) с участием представителей МВФ, Калифорнийского университета в Беркли и более 100 других зарубежных специалистов.

Миграционный поток в Россию никак не ограничивается.

Фото: Сергей Бобылев/ТАСС

То есть в основе миграционной политики государства лежит установка на обоснование и последующее смягчение издержек массовой иммиграции инокультурной и низкоквалифицированной рабочей силы. Тогда как вопрос о её качественном изменении (например, как в США: завозить «мозги» вместо «рук») или существенном сокращении не ставится вовсе.

Трудоспособные способны

Согласно сведениям Росстата, на начало 2023 года численность населения трудоспособного возраста составляла 83,4 миллиона человек. Много это или мало? Одна из возможных шкал для оценки – предшествующий опыт страны. В 1989 году, когда на территории РСФСР была сосредоточена масштабная трудозатратная промышленность, она равнялась примерно 83 миллионам человек. На стартовом этапе наиболее интенсивного мобилизационного периода развития страны – в конце 1920-х годов – в РСФСР насчитывалось всего около 50 миллионов человек трудоспособного возраста.

Доля трудоспособного городского населения, силами которого индустриализация, собственно, и проводилась, была существенно меньше. В 1939 году по итогам десятилетия интенсивной урбанизации его численность составляла лишь около 19 миллионов человек. Иными словами, даже с учётом очевидной тенденции к сокращению в ближайшей перспективе трудоспособное население РФ будет в разы большим, чем число людей, силами которых осуществлялись «великие стройки» сталинской индустриализации на территории РСФСР. И это на фоне колоссальной трудоёмкости применявшихся технологий, задолго до трудосберегающих технологий, автоматизации и роботизации. Немало и других государств, где экономический рост сочетался с низкой рождаемостью и оттоком населения, – Германия в 1960–1970-х годах, Польша в 1990-х и 2000-х.

В стране достаточное количество эффективной рабочей силы.  

Сторонники идеи замещающей миграции могут возразить аргументом о старении населения. Предполагается, как говорит американский социолог и политолог Иммануил Валлерстайн, что «мигранты <...> представляют в своём роде <...> волшебное решение проблемы ожидаемого банкротства пенсионных фондов». Они «способны “замещать” людей, не рождённых в богатых странах по причине низких показателей рождаемости, и таким образом поддерживать соотношение» между населением трудоспособного и пенсионного возраста.

Но в России трудовые мигранты чаще всего вообще не платят взносы в социальные страховые фонды, неформально отдавая часть зарплаты нанимателю в качестве взятки за право работать. А потому аргументы об этом «волшебном» средстве спасения пропорции работающих и пенсионеров лишены смысла. Кроме того, нагрузка последних на работающую часть населения растёт тогда, когда этому поколение назад предшествовала демографическая яма. Поэтому работать нужно именно над повышением рождаемости, а не предлагать обществу манипулятивные трактовки для оправдания бесконтрольного ввоза мигрантов.

Одна из наиболее очевидных издержек массовой иммиграции – состояние правопорядка, особенно в Москве, Санкт-Петербурге и Московской области, где наблюдается наибольшая концентрация мигрантов.

По данным генпрокурора Игоря Краснова, число совершённых мигрантами преступлений в 2023 году выросло на 75 процентов.

Сумма социальных издержек, которые после теракта в «Крокусе» уже не нуждаются в пояснениях, ставит вопрос о резонности дальнейшего обмена безопасности, национальной идентичности, нагрузки на социальную инфраструктуру и соцфонды на прибыль корпораций в сферах стройкомплекса, транспорта и доставки. К тому же профит в этом неравноценном обмене оседает в руках отнюдь не тех, кто от него страдает.

Европейские установки ведут к европейским граблям

Ничему не учит профильные ведомства европейский опыт. Ошибки миграционной политики Запада всерьёз перекроили политическую карту стран ЕС, которую теперь «украшают» разнообразные праворадикальные, антимигрантские движения и партии, тесня центр, левые и умеренные силы.

Неизбирательное гостеприимство и доступность натурализации для широких когорт этнических мигрантов могут привести к тому, что мы минуем ту точку невозврата, которая была пройдена в государствах Западной Европы. Вчерашние гастарбайтеры и их потомки станут полноправными гражданами страны, серьёзно меняя её политический ландшафт, этнический баланс и социальный облик, разрушая этническое ядро нации, лишая её единой воли и идентичности. Причём, учитывая более низкое качество базовых институтов, рассчитывать на результат, превосходящий или хотя бы равный достигнутому в Европе, как минимум странно.

Очевидно, что оздоровить ситуацию в миграционной сфере невозможно, если в значительной степени не повысить въездной барьер и планку натурализации и не отбросить идею замещающей миграции при разработке концепции миграционной политики после 2025 года. Тем более что в основе своей она ошибочна и манипулятивна.

Альтернативы есть – это и эффективные меры повышения рождаемости в голлистской Франции, и более чем 25-летний опыт обеспечения прироста еврейского населения в Израиле.

Режим натурализации будет небесполезно изучить в ОАЭ, где переселенцам неарабского происхождения для получения гражданства необходимо прожить в стране не менее 30 лет.

В историческом масштабе страны переселенческого капитализма не проводили политику «открытых дверей». Они были сформированы притоком культурно близких иммигрантов. В США это выходцы из Европы и Латинской Америки. Культурные же различия по опыту этих государств (негритянская община в Штатах, взаимоотношения этнических групп в ЮАР и Израиле) приводят к формированию обособленных общин. Вместо взаимной ассимиляции наблюдается сохранение или нарастание противоречий.

В иммиграционной сфере нужна позитивная селекция. Здесь можно обратиться к примеру этнической репатриации казахов-оралманов («возвращенцев» из Узбекистана, Китая, Монголии), обеспечившей межэтнический сдвиг в пользу казахов в Казахстане, к «карте поляка», которая даёт её обладателю пакет миграционных преференций и внутренних прав, аналогичных гражданским в Польше, – всему, что позволит соединить самый большой разделённый народ воедино.

Алина Лисенкова