«Не возьму никого, кроме русских, украинцев и белорусов»

Воспитательная работа

Советскому военно-политическому руководству приходилось прилагать титанические усилия и затрачивать большие ресурсы для обеспечения безопасности воинских частей, в которых воевало много представителей малых народов («Смешанный национальный состав дивизий создаёт огромные трудности»). В 1942–1943 гг. советскому руководству пришлось в экстренном порядке выправлять ситуацию.Помимо расформирования таких частей, основные организационные мероприятия были направлены на информационную (агитационно-пропагандистскую) кампанию среди нерусских национальностей с целью повышения их гражданской ответственности, патриотизма и т. д. Широко издавались агитационные материалы, брошюры, листовки, организовывались митинги, радиопередачи на местных языках и т. д. На сторону власти стали привлекать даже прежде невостребованных и гонимых религиозных деятелей.

Главное политуправление Красной Армии (ГлавПУРККА) выпустило директиву № 12 «О воспитательной работе с красноармейцами и младшими командирами нерусской национальности» начальника ГлавПУРККА А. Н. Щербакова от 17 сентября 1942 года.

Итоги проведения этой директивы в жизнь подвёл в своём выступлении на совещании агитаторов начальник ГлавПУРККА Щербаков 5 августа 1943 года. В ходе Отечественной войны, сообщил Щербаков, Красная Армия стала подлинной многонациональной. Это результат работы партии, её национальной политики.

Ограничения для «неевропейских народов»

Реальность на самом деле была не такой радужной.

В частности, Кремль прекращает массовый призыв в армию представителей тех национальностей, политическая лояльность которых, как и боевая стойкость в ходе ведения современной войны, вызывала серьёзные сомнения. Издаётся ряд секретных постановлений ГКО, приказов Народного комиссариата обороны (НКО) и директив начальника Главного управления формирования и укомплектования Красной Армии (Главупраформа), направленных на ограничения на призыв и службу в армии в отношении неславянских и неевропейских народов. Среди них оказалась часть закавказских народов, народности Среднего Кавказа и Средней Азии.

Стоит отметить, что уже в 1941 году такие ограничения ввели для ряда народностей, которые жили на границе и исторически ранее входили в состав Персидской и Турецкой империй. К их числу отнесли курдов, аджарцев, хевсуров, сванов и т. д. В апреле 1942 года в штаб Северо-Кавказского военного округа поступила директива начальника Главупраформа) армейского комиссара 1-го ранга Е. А. Щаденко, по которой было предписано всех военнослужащих рядового и младшего командного состава из чеченцев и ингушей уволить в запас. В августе 1942 года в запас уволили представителей коренных народностей Дагестана.

Таким образом, несмотря на широкую информационную кампанию «по дружбе народов», «интернационализма Красной Армии» и т. д., советскому руководству пришлось пойти на резкие меры по ограничению призыва «неславянских и неевропейских» народностей. «Война моторов» показала их небоеспособность.

Прекращение призыва

Вопрос в итоге решили радикальным образом.

Директива Главупраформа № М/1/1493 от 9 октября 1943 года освободила от службы народы Северного Кавказа. Также освобождались от призыва призывники 1926 года рождения из числа «местных национальностей» Южного Кавказа (армяне, грузины и азербайджанцы) и Средней Азии (казахи, узбеки, таджики, туркмены и киргизы). В ноябре 1943 года был прекращен призыв в действующую армию призывников «коренных национальностей» из республик Средней Азии.

Общее число национальностей, которые не призывали в армию, в конце 1943 года достигло 43. Это практически совпадало с числом народностей, которые не призывали в армию Российской империи. Круг замкнулся.

Советское руководство во многих областях, включая армию, вернулось к практике царского правительства. Де-факто Москва признала, что большая часть народностей национальных окраин ещё не доросла до «войны моторов», люди там жили ещё в прошлом.

Стоит отметить, что осенью 1944 года был частично восстановлен призыв в РККА новобранцев «коренных национальностей» закавказских народов.

Но призывники с Южного Кавказа 1926 года рождения поступили в армию вместе с призывниками т. н. «европейских» национальностей (русские, украинцы, белорусы и евреи) 1927 года рождения, после интенсивного обучения общеобразовательным предметам, русскому языку и военному делу.

Постановлением ГКО от 25 октября 1944 года от призыва были освобождены призывники 1927 года рождения закавказских и среднеазиатских республик, Дагестанской, Кабардинской, Северо-Осетинской автономных республик, Адыгейской и Черкесской автономных областей.

Отказ от призыва коренных национальностей пытались компенсировать другими мерами. В частности, набирали в армию добровольцев. Но их оказалось мало. К примеру, в Чечено-Ингушетии добровольцев было так мало, что кампанию пришлось свернуть.

Также советское руководство пыталось использовать призывной контингент из Средней Азии и Кавказа на работах в тылу. Однако отправка трудовых контингентов из Средней Азии на заводы, фабрики и шахты РСФСР оказалась не лучшим решением.

Рабочие из Средней Азии имели проблемы с русским языком, не имели квалификационных знаний и навыков, чтобы работать на предприятиях ВПК и на строительстве, не выдерживали суровых, непривычных условий труда и быта и т. д. В результате они не выполняли производственные нормы, часто болели, среди них было много дезертиров и т. д. Значительное число рабочих Средней Азии приходилось отправлять домой по заключению медицинских комиссий.

В итоге и на «трудовом фронте» властям приходилось сначала решать базовые вопросы: массовая агитационная работа, изучение общеобразовательных и профильных предметов, повышение производственной квалификации рабочих, улучшение их быта и пр.

Исключения

Интересно, что в ряде регионов СССР создание национальных соединений и частей не было проблемой. Это касалось европейских народов СССР.

В 1941 году были сформированы латышская, эстонская и литовская дивизии. Их пополняли мобилизованными военнообязанными, эвакуированными из Прибалтики, из партийно-советского актива, бойцов рабочих и истребительных батальонов, милиционеров и работников НКВД местных национальностей. То есть, если часть местных жителей активно сотрудничала с гитлеровцами, пополняя ряды карательных и полицейских подразделений, то другая часть честно служила в Красной Армии.

В ходе войны были сформированы 130-й стрелковый Латышский ордена Суворова корпус, 8-й стрелковый Эстонский корпус и 16-я стрелковая литовская Клайпедская дивизия. Эти соединения прошли всю войну, освобождали свою малую родину и завершили войну в Курляндии.

Правда, советские полководцы оценивали их боеспособность как низкую. Так, командующий Калининским фронтом генерал (в будущем – маршал) А. Ерёменко отмечал в дневнике от 28 июля 1943 года:

«Для дезориентировки противника мы пустили 8-й Эстонский стрелковый корпус в направлении Великие Луки. Это особо привлекало противника, враг набросился на это направление, усилив свою разведку. Этот корпус как раз пригоден для таких дел, чтобы издали показывать его врагу; а в бой, серьёзный бой его пускать нельзя, он малобоеспособен (он для боя хорош только тогда, когда противник будет отступать – бежать)».

То же самое произошло с 5-м гвардейским Донским казачьим кавалерийском корпусом и 4-м гвардейским Кубанским казачьим корпусом. Они были сформированы на добровольческой основе из казаков Дона и Кубани в 1942 году. Казачьи корпуса храбро сражались и завершили войну в Австрии и Чехословакии. Хотя казаки Дона и Кубани сильно пострадали в ходе Гражданской войны, политики расказачивания и коллективизации, они показали высокую боеспособность и лояльность власти.

В принципе, это не должно удивлять – это были русские казаки, а не «коренные национальности». Русское военное сословие.

Таким образом, правда намного сложнее и противоречивей, чем это рисовала советская идеология и пропаганда о «дружбе народов». Политика коренизации провалилась.

Национальные соединения и части Красной Армии были небоеспособны, бывало, что и политически враждебны.

Выяснилось, что необходима колоссальная работа (на несколько поколений) по русификации, развитию городской, индустриальной цивилизации национальных окраин.

​