«Пионерские дозорные» в борьбе с «врагами народа». Жуткая история!

Как быстро можно переформатировать мозги?

Надежда Крупская, вдова В. Ленина, обратилась к пионерам страны: «Поглядите, ребята, кругом себя, вы увидите, как много ещё старых собственнических пережитков. Хорошо будет, если вы их будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у вас получится целая толстая тетрадь.».

Согласно распоряжениям Народного комиссариата просвещения РСФСР о дисциплине и воспитательной работе в 1920-е и в 1930-е годы, практический любой пионер, да, что пионер, любой ребёнок должен был заявить в школе или в детском саду о проступках своих родителей. Редактор «Пионерской правды» А. Гусев в книге «Деткоры в школе» призывал своих детей-корреспондентов «следить за учителем, быть зорким в борьбе за качество преподавания в классе». После публикации в 1934 году книги Е.Н. Смирнова «Юные дозорники», где детям подробно разъяснялось, как выявлять врагов народа и куда доносить на них, в стране началось движение «пионерских дозорных». Понадобились и сакральные жертвы, типа пионера Павлика Морозова. Для таких в 1934 году при «Пионерской правде» даже придумали всесоюзную «Красную книгу имени XVII съезда Коммунистической партии», куда заносили имена «героев» или названия отличившихся пионерских отрядов. Ровняйтесь на «героев», даже если придётся пожертвовать своей жизнью! Пионерская газета не останавливалась в своих инициативах и предложила поручать пионерам-дозорникам проверку паспортов граждан! Хорошо, что их одёрнули старшие партийные товарищи.

А пионерские доносы сыпались в «органы» по всей стране... В «Пионерской правде» постоянно публиковались анонимные заметки «деткоров». Видимо, наиболее заслуженные корреспонденты заслуживали звонкового псевдонима, вроде «Зоркий глаз», поставленного его заметкой-доносом, будто директор его школы дал на уроке детям задачу: «Всего в селе было 15 лошадей. А когда люди вступили в колхоз, 13 лошадей сдохли. Сколько осталось?». В конце особо отмечалось, что директор, как классовый враг, был привлечен «к суровой ответственности».

«Пионер держит равнение на героев борьбы и труда»!

Дозорники устраивали слёты по обмену опытом. Например, пионер Коля Юрьев попал на подобный форум потому, что поймал девочку в пшеничном поле, собиравшую колоски. Другой, Проша Колыбин, доложил на мать, что подбирала зерно с земли, наверняка, чтобы его же и накормить. Пионер Дмитрий Гордиенко, награждённый за доносы золотыми часами, пионерским костюмом, сапогами и годовой подпиской на газету «Ленинские внучата», даже выступил на суде обвинителем: «Разоблачив воров колхозного хлеба, я даю обязательство организовать на охрану урожая тридцать ребят нашей коммуны и быть руководителем этого пионерского отряда». После одного из его доносов расстреляли мужика, а его жену отправили в лагерь на десять лет лишения свободы со строгой изоляцией.

Пионеры в Артеке. 1937 г.

Летом 1934 года две сотни «лучших» дозорников Советского Союза были отправлены в Крым, в пионерский лагерь «Артек». Среди них была и Оля Балыкина.

«Так решила Оля смело

и раскрыла до конца

всё вредительское дело

кулаков, друзей отца».

Пионер Борис Шахович сочинил стихи о пионерке Оле.

В марте 1934 года о "подвиге" школьницы из деревни Отрада Спасского района Татарской АССР подробно написала газета «Пионерская правда». Редакция сравнивала Олю с Павликом Морозовым, подчеркнув при этом: «Пионер не должен колебаться, если кто-нибудь, даже его отец, вредит рабочему классу... Медицинский осмотр установил, что в результате побоев здоровье Оли надорвано. Олю отправили лечиться в санаторий на два месяца». А в июле газета смаковала подробности: «Уверенные в своей безнаказанности сообщники до того обнаглели, что в феврале с.г. подобрали ключи к колхозному амбару, засыпали в три мешка и собирались унести. Но Пётр Кузнецов и Василий Гаранин были пойманы охранником с поличным. Суд также выявил возмутительную обстановку в колхозе, которая позволяла совершать хищения. Одной из влиятельных фигур оказался кулацкий агент Фирсов, который снискал себе доверие колхозного актива устройством попоек в своем доме. Главсуд ТР приговорил членов шайки к различным срокам исправительных работ с дальнейшим поражением в правах. Главари Балыкин и Фирсов получили по десять лет заключения строгого режима».

Вышла передовица газеты «Красная Татария» с портретом девочки. Сняли фильм, где из заснеженной деревни выезжает в санях, укутанная в пальто Оля. И её встречает восторженная пионерия Казани с огромным плакатом «Привет Оле!». Следом - большой зал, переполненный пионерами. Титры сообщают: «Это она в своём колхозе разоблачила своего отца, расхищавшего с шайкой воров колхозную собственность». И комиссар из президиума восклицает: «За героический поступок Наркомпрос постановил взять Олю Балыкину на иждивение государства». Оля радостно кивает со сцены и говорит: «Я поступила так, как должен, по-моему, поступать каждый пионер».

Пионерка Оля Балыкина

А вот и её донос: «В Спасск, ОГПУ. От пионерки Отрадненского пионерского отряда Балыкиной Ольги. Заявление. Довожу до сведения органов ОГПУ, что в деревне Отрада творятся безобразия. Воровали и воруют колхозное добро. Например, мой отец Григорий Семёнович вместе с Кузнецовым, бригадиром первой бригады, и сродником, кулаком В.Ф. Фирсовым, во время молотьбы и возки хлеба в город Спасск воровали колхозный хлеб. Ночью, когда все засыпали, к отцу являлись его друзья - бригадир Кузнецов Кузьма и В. Фирсов. Все трое отправлялись воровать. Бригадир Кузнецов всё время назначал моего отца в Спасск к колхозным хлебам. Воза все подвозили к нашему двору. Эти мошенники с возов брали хлеб. А в воза насыпали землю весом столько, сколько брали хлеба. Хлеб прятали в пустой избе, потом его продавали. Во время воровства они заставляли меня держать мешки. Я держала. На душу ложился тяжёлый камень. Я чувствовала, что нехорошо, но сделать ничего не могла. Я ещё не была пионеркой. Поступив в пионеротряд, я узнала, каким должен быть пионер. И вот я больше не хочу на своей душе носить тяжёлый камень. Сначала я решила рассказать своему учителю о том преступлении, какое происходило на моих глазах. И вот, обсудив дело, я потребовала сообщить куда следует. Приезжал милиционер, но он поступил слишком неправильно. Он позвал меня на допрос вместе с матерью. Под угрозой матери я не осмелилась сказать то, что было в моей душе. Но я больше молчать не буду. Я должна выполнить свой пионерский долг, иначе эти воры будут продолжать воровать и в будущем совсем развалят наш колхоз. А чтобы этого не случилось, я вывожу всё на свежую воду, дальше пускай высшая власть делает с ними, что хочет. Мой долг выполнен. Отец мне грозит, но я этой угрозы не боюсь.».

Пионеры и может быть "дозорники"

Так себе, сочинение. Вот очерк «Долг пионера», в августе 1934 года в молодёжном журнале «Смена» за № 260, куда драматичнее нагоняет ужас на читателей: «Темна осенняя ночь. Тусклый фонарь слепит заспанные глаза. Ничего, кроме фонаря, не видно. Но понемногу глаза привыкают… Возы, на них мешки. Много мешков. Если бы их сложить в кучу, была бы гора с пол-избы. У одного воза отец, бригадир Кузнецов и… Фирсов, тот самый Фирсов, которого в колхоз не приняли. Зачем он тут, у подвод, назначенных к отправке в Спасск?

— Держи! — сует отец в руки Оле мешок. Мешок разинул глотку. Отец и Кузнецов поднимают с воза чувал и быстро отсыпают часть зерна.

Кузнецов легко прыгает с воза, поднимает с дороги лопату, набирает заранее приготовленную землю и аккуратно осыпает её в мешок. Мешок опять становится полным. Отец быстро перемешивает землю с зерном и завязывает.

Кузнецов снова на возу. Второй чувал…

— Да ведь это… — вырывается у Оли. Она хочет сказать «кража», но не может.

— Тш! Молчи! — шипит отец. Третий мешок…

— Не буду держать! — руки с мешком опускаются.

Отец медленно слезает с воза.

— Не будешь?!

Тусклый свет фонаря отражается в глазах отца. И, кажется, что нет отца, нет возов, Кузнецова, Фирсова, а есть только две злобных, блестящих точки...

Пришла домой, сняла красный галстук. Бережно сложила… Скрипит перо. Минута, другая, третья… Оля пишет…».

В 1935 году писатель Абдулла Алиш, совместно с драматургом Абдуллой Ахметом, написали пьесу «Йолдыз» («Звезда») о тех событиях, поставленную в казанских театрах. Могу представить, что творилось на сцене, наверное, кровь стыла в жилах!

Сельская босоногая пионерия

На самом деле история с пионеркой Олей Балыкиной выглядела несколько иначе.

Деревня Отрада Спасского района Татарской АССР была основана в начале ХIХ века при помещичьей усадьбе. В 1889 году там была открыта церковно-приходская школа, которую преобразовали в земскую, функционировала ветряная мельница, кузнечно-слесарная мастерская, магазин и мелочная лавка. При советской власти всё пришло в упадок и оставшихся полтысячи человек в 1930 году согнали в колхоз «Красный пахарь», зерно из которого почти подчистую вывозилось в Спасск, а оттуда в Казань. Начинался голод. В этой обстановке и росла пионерка Оля Балыкина.

В 1932 году Пётра Ершова, направили сюда из Казани, назначив председателем Спасского райисполкома. Вот что он вспоминал: «Хотя было тогда немало районов, где свирепствовал ещё более жестокий голод, чем в Спасском, однако и здесь люди были сильно истощены. Есть приходилось одни чёрные лепёшки из картофельной шелухи, хлеба не было вовсе. В некоторых сёлах люди пухли от голода, не имея и такого скудного питания. Положение к весне усугубилось тем, что через Спасский район потянулись толпы беженцев с детьми из других голодающих районов Поволжья. Они кормились на полях зерном с неубранных полос, заболевали злокачественной ангиной, и многие из них погибали. Ко времени сева более половины рабочего скота вывести из конюшен не удалось. Лошади были так истощены, что одни из них не могли подняться на ноги, другие висели на верёвках и ремнях… Под сильным административным нажимом местных властей колхозы вынуждены были сдать весь урожай государству, не оставив себе ни семян, ни фуража.». К весне 1933 года П. Ершову удалось выбить в Казани для района зерно на проведение посевной и в колхозе «Красный пахарь» собрали неплохой урожай. Как и потребовалось везли его в Спасск. Начальник 1-й бригады Кузьма Кузнецов, кладовщик Пётр Кузнецов, Григорий Балыкин и Василий Фирсов - «кулацкий агент, снискавший себе доверие колхозного актива устройством попоек в своём доме», по ночам отсыпали из каждого мешка по несколько горстей зерна, а взамен подмешивали столько же земли. Одиннадцатилетняя Оля помогала держать мешки отцу. Не хорошо, конечно, но так у колхоза появился неприкосновенный запас посевного материала. Осенью началась учёба в школе, Оля вступила в пионеры и ей объяснили, что в стране развернулось движение пионерских дозорных, которые обязаны сообщать о каждом факте хищения социалистической собственности. И Балыкина под диктовку учительского актива написала заявление на отца.

В итоге на скамье подсудимых оказались шестнадцать жителей деревни. Организаторами признали её отца и бригадира К. Кузнецова, кладовщика П. Кузнецова и «кулацкого агента» Фирсова. Суд приговорил расхитителей к различным срокам исправительных работ, а Балыкин и Фирсов получили по 10 лет заключения строгого режима. Для Оли после суда в деревне и в семье сложилась невыносимая атмосфера. От расправы Балыкину уберегло вмешательство заведующей Спасским районо Валентины Оханиной, при содействии которой пионерку отправили в детский дом.

Кружок пионерского рукоделия

Пришла Великая Отечественная война. Двадцатилетняя Ольга Балыкина ушла на фронт... и попала в фашистский плен.

После освобождения вернулась в родную деревню, но земляки не забыли обиду и сочинили на неё свой донос, мол не сотрудничала ли Балыкина в плену с немцами? Её осудили к 10 годам заключения в лагерях.

Опять освободилась, и Балыкина и добилась реабилитации. О ней даже снова вспомнили на время в газетах, как о героической пионерке, повторившей подвиг Павлика Морозова.

Она жила в районном Куйбышеве ТАССР (ныне город Болгар). Видимо, вышла замуж, так как звалась уже не Ольга Григорьевна Балыкина, а Ольга Ильинична Манстакова. В 1960-е годы она организовала в Куйбышевском районном доме пионеров Клуб красных следопытов, который вёл с фронтовиками, и открыла с юными следопытами немало незаслуженно забытых имён, написала новые страницы истории района. Уникальная коллекция документов, фотографий, вещей и этнографических материалов стала основой созданного ею в 1969 году музея революционной, боевой и трудовой славы, который через год был удостоен звания «Лучший школьный музей ТАССР». В 1973 году Ольга уехала в Узбекистан, но снова вернулась в Куйбышев, где работала в краеведческом музее. Выбранная профессия, наверное, помогала её разобраться не только в истории страны, но и в собственной судьбе. Когда в конце 1980-х умер её муж, Ольга Балыкина-Манстакова опять переехала к родственникам в Узбекистан. И вот, в 1995 году, она решилась на поездку на родину, собрала чемодан документов из истории Спасского района и села на поезд. Её, заболевшую, сняли с поезда на одной из станций Челябинской области и поместили в больницу. Там она и умерла.

Прошло время, и в краеведческий музей принесли чемодан Ольги Ильиничны. Так попутчик по поезду выполнил её последнюю просьбу.

Уже через десятилетие после Октябрьского вооружённого переворота большевиков в Петрограде, в стране было выковано целое поколение молодых ленинцев, свято веривших в идеалы мировой революции и готовых ради них продать отца родного. И, вот, очередной характерный пример из газеты «Красноармеец» № 23 от декабря 1929 года!

Подпись под фото: "Сколько же ты, папаша, вывез зерна?".

Сын-красноармеец отрёкся от отца из-за 20-ти мешков зерна.

Газета «Красноармеец» № 23 от декабря 1929 года.

Этот ужасный опыт над людьми потом с успехом будут использовать в разных странах. И используют сегодня на т.н. Украине.