Зона подлости! Изнасилование истории.

В этом году на 9 Мая в израильском кнессете устроили торжественный прием ветеранов Великой Отечественной войны. И премьер Нетаньяху, и лидер оппозиции Ливни благодарили их за подвиг, благодаря которому стало возможным создание Государства Израиль. Русскоязычные депутаты из обоих лагерей декламировали — на русском языке — стихотворения о «празднике со слезами на глазах». Конечно, политики связывали годовщину Победы с настоящим — мол, молодое поколение учится у ветеранов, как «противостоять ненависти и террору». Что израильский истеблишмент понимает под «ненавистью и террором», известно, но сейчас не об этом.

Прием в кнессете — событие весьма знаменательное. Хотя еще в 1999 г. израильский парламент принял решение «о государственном праздновании 9 Мая как годовщины победы над нацистской Германией и дня еврейского героизма», это оставалось делом исключительно «русской улицы». Более того, и политикум, и пресса жестко спорили, стоит ли считать 9 Мая государственным праздником.

На страницах газеты «Хаарец» популярный обозреватель Лили Галили тогда возмущалась: «Иммигранты из Советского Союза не считают себя жертвами холокоста. Они считают себя частью того великого народа, который разгромил нацистов. Они считают, что нужно подчеркивать именно этот героизм. Они привезли с собой этот миф о героизме».

На протяжении десяти лет Израиль с подозрением смотрел на этих «галутных евреев», то есть «несовершенных», поскольку они только что «вернулись из изгнания». Понадобились неинтеллектуальные потуги «русской улицы», которая постоянно напоминала о полумиллионе евреев в рядах Советской Армии, 157 Героях Советского Союза и 219 генералах и адмиралах на фронтах. Настроения ветеранов, их детей и внуков подняла на свои знамена партия «Наш дом — Израиль» и в конечном итоге, как видим, вынудила считаться с этим как партнеров по правящей коалиции, так и оппозицию.

Это я к тому, что в Украине каждый год на 9 Мая, невзирая на официальные церемонии, в медиадискурсе непременно вбрасывается словесная жвачка на тему «Была ли война Великой Отечественной для Украины?» Такое впечатление, простите за категоричность, что причиной этого истерически-идиотского спора является то, что записные «либерасты», требующие перейти на «европейское» определение войны не иначе как Второй мировой, почему-то упрямо за словом «Отчизна» видят или Сталина, или Кремль, даже целую Россию, но вовсе не Украину...

И в этом году не обошлось без извращений. Так, Глеб Головченко, подписавшийся президентом Ассоциации молодежной прессы Украины и кандидатом педагогических наук, разместил в интернет-издании «Телекритика» свой крик души по поводу кинопоказа на отечественном телевидении: «Такой некрофилии не знает ни одна цивилизованная страна. Сотни часов, тысячи минут ненависти к немцам в исполнении советского и российского агитпропа о Великой Отечественной войне».

Думаю, немцам в посольстве и фондах такая «толерастия» может совсем не понравиться, поскольку отождествляет с ними экранных нацистов и оккупантов, и этот «толераст» вместе с «Телекритикой» в перспективе рискуют не получить больше грантов. А что может быть страшнее для сервильных грантоедов!

«Нельзя репрессировать сумасшедшего за тот бред, который он несет», — сказал как-то ливийский лидер Каддафи. Его слова как раз в яблочко, поскольку Головченко среди прочего утверждает: «Гитлер был социалистом, верным сыном марксистской идеи». Как видим, перед нами не просто дремучий невежда, а воинствующий невежда, что более опасно для окружающих. Поэтому тревожит, чему может учить доверчивую молодежь этот «кандидат наук» в собственном «колледже прессы и телевидения» в Николаеве. 

«Вылазки пивоваров и колбасников»

Украинский медиадискурс о войне и в этом году был вторичным.

Савик Шустер тоже собрал в студии пожевать упомянутую жвачку своих проверенных «абонементщиков» — политиков, которые ходят к нему, словно ценители музыки в филармонию (не хочу обидеть последних). Правда, показал им журналиста телеканала НТВ Алексея Пивоварова, сделавшего — «по-богатому», говорят телевизионщики, ибо денег всадили немало, — фильм «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова». Саму ленту не показали, представив лишь анонс о якобы разоблачении доселе скрытой правды войны, которая уложилась, по Пивоварову, в одну фразу: «Солдат гнали в атаку, как скот».

Но и этого хватило, чтобы Яворивский заорал во все горло: «Я фильм не видел, но поддерживаю!» Чтобы такое отколоть, нужно действительно быть Яворивским с его богатым послужным списком...

Анализировать творение Пивоварова не буду, скажу лишь, что меня смутила его собственная презентация в студии: он, видите ли, еще со школьной скамьи долго блуждал в поисках правды о 1942 годе, поскольку всюду было замалчивание.

Странно, что мешало студенту взять в библиотеке толстенные тома 12-томной «Истории Второй мировой войны», дабы узнать не только о Ржеве, но и о трагических Харькове, Крыме 1942-го с подробными описаниями каждого дня, боевыми картами, статистикой... Советую любителям почитать прекрасную, на мой взгляд, рецензию на фильм российского автора Владимира Бушина (к слову, ветерана войны) под названием «Вылазка пивоваров и колбасников» на его личном интернет-сайте.

После разоблаченного Бушиным (и другими серьезными историками) не только элементарного невежества, но и коварного манипулирования событиями, цифрами и цитатами (и все для того, чтобы подытожить: потери были «бессмысленными», а Жуков — «бездарным»), Пивоварову следовало бы бежать куда глаза глядят, но никак не в Украину к Шустеру.

И все же в этом году как никто другой «отличился» государственный канал УТ-1, показав программу «Предупреждение» продюсерского центра «Закрытая зона» — «фильм-расследование, посвященный действиям советских войск во время и после взятия Берлина. Фильм подготовлен с помощью немецких коллег» (орфография и стилистика сохранены).

Наталья Фицыч, генеральный продюсер «Закрытой зоны», как оказалось, не знает, как правильно называть те события: «так называемое освобождение или взятие Берлина советскими войсками» («День», 13.05.09). Не могу даже допустить, что госпожа Фицыч оканчивала школу для учеников с особыми потребностями, а оттого с облегченным изложением, или уже успела поучиться в упомянутом «колледже» в Николаеве. Но почему в таком случае она не знает, что Берлин — столицу «тысячелетнего рейха» — никоим образом не освобождали, а брали штурмом. Есть и медаль, которая так и называется: «За взятие Берлина». Как и медали «За взятие Будапешта» или «За взятие Бухареста», поскольку то были столицы государств — гитлеровских сателлитов. В то же время были и медали «За освобождение Варшавы», «За освобождение Белграда», то есть столиц оккупированных нацистами стран.

Что открыла «Закрытая зона»

Вслед за Пивоваровым Фицыч пыталась убедить, что ее выстраданный творческий плод открывает неизвестное, тайное и даже доселе запретное. А именно — факты изнасилования советскими солдатами немецких женщин. «Это доказанные факты, таких свидетельств много, у нас в фильме фигурировали женщины, которые об этом говорили впервые в жизни», — накручивает сенсацию Фицыч.

В самой программе надувать щеки от будто бы полученного «эксклюзива» продолжил «презентант» Микола Вересень («Лишь в последние годы историки нашли документы...»), который ввиду почтенного возраста уже никак не мог бы попасть в пресловутый «колледж», так что долгий жизненный опыт мог бы уберечь его от повторения вслед за чеховским персонажем «открытия» того факта, что Волга впадает в Каспийское море.

Дальше — уже на месте, кажется, у знаменитой скульптуры Воину-освободителю в берлинском Трептов-парке, возник журналист Александр Сосновский: «По разным данным, были изнасилованы от полутора до двух миллионов немецких женщин и даже детей».

Ну, о миллионах позже. Сначала об обещанных Фицыч женщинах, якобы заговоривших о своих злоключениях впервые в жизни. В фильме фигурируют, как высказалась генпродюсер, четыре фрау: Эльфрида, Эдит, Герта и Барбара.

Только Эльфрида заявила, что ее изнасиловали «пьяные советские солдаты» (а затем «отправили отца в Сибирь»; журналист тактично не поинтересовался, чем занимался родитель Эльфриды в период «тысячелетнего рейха»).

Фрау Эдит рассказала лишь о якобы «праве трех дней на немецких женщин для русских и чехов». И журналист Сосновский сообщает нам, что это «право» придумал Жуков. У нарядного домика он просто дрожит от волнения: «Захочет ли с нами говорить эта женщина?!» Потенциальная «жертва» — фрау Герта — наоборот, гостеприимно улыбается и говорить хочет: «Меня изнасиловал поляк... Правда, до этого не дошло... Он ушел».

«Неслыханное везение!» — радостно вопит Сосновский. И наконец журналистское везение не изменяет ему в последней попытке. Фрау Барбара рассказывает буквально следующее: ее с подругами в постель затащили без насилия, даже культурно, поскольку то были «польские ополченцы». Вот, собственно, и все свидетельства, каковых много обещала Фицыч.

Следует отдать должное авторам «фильма-расследования»: для выяснения истины они обратились и к нашим ветеранам. Двое из трех — Юрий Вернидуб и Петр Левашов — категорически отвергли обвинения красноармейцев в изнасилованиях: «Сам никогда не видел, в нашем подразделении такого не случалось». Правда, Левашов говорит еще о большой злости, которую солдаты держали на Германию. Ага, следует здесь понимать зрителю по замыслу авторов, значит-таки мог по злобе! И только третий, почему-то протитрованный как Василий Иванович, рассказал, что слышал о многочисленных изнасилованиях, а также о «вагонах трофеев для Жукова». Словом, сам не грузил, сам не видел, но слышал.

Белыми нитками шита попытка журналистов «Закрытой зоны» выставить Вернидуба и Левашова трусами, которые боятся сказать правду, или лгунами. Подлость, да и только.

Более того, заламывая руки, Микола Вересень на прощание призвал зрителей «всем вместе извиниться перед Германией и немецким народом». Раскаяние — дело индивидуальное. Здесь Вересень, Фицыч и Сосновский могут просить прощения в индивидуальном порядке, пусть хоть лбы порасшибают. Но такими мерзкими приемчиками прививать нам мнимую «коллективную вину» — это уж дудки!

Вот, собственно, и все результаты «сенсационного расследования» журналистов «зондеркоманды»... извините, «Закрытой зоны».

А теперь о настоящем и страшном.

Убийства гражданских немцев, изнасилования женщин и мародерство действительно были. В несколькомиллионной армии после всеобщей мобилизации обязательно окажутся уголовники, мерзавцы, извращенцы и прочая нечисть. Вопрос в том, тянет ли вся эта сволочь на ту, «другую сторону медали Победы», о чем безапелляционно заявили Вересень, Фицыч и Ко?

Да, в Советском Союзе писать и говорить об этом публично было нельзя. Причин множество: слишком болезненная тема, нежелание бросить тень на всех ветеранов — вплоть до опасений «лить воду на мельницу империалистической пропаганды». Правда, иногда цензура давала «слабинку» для признанных писателей.

Так, один из главных пропагандистов Илья Эренбург (его известное воззвание начала войны красноречиво называлось «Убей немца!») рассказывал, как после вступления на территорию стран — сателлитов Германии пришлось быстро перестраивать пропаганду, чтобы не дать вылиться мести («Люди, годы, жизнь», книга 5-я. — «Советский писатель», 1966).

Эренбург описывает, как едва удержал своего водителя, который, увидев колонну пленных немцев, схватился за автомат, — накануне он узнал, что в Белоруссии истребили всю его семью. А потом сам же раздал этим пленным весь свой запас табака, объяснив: «Или пусть их всех поубивают, а если нельзя, так курить же человеку надо...»

В суперпопулярном романе 80-х «Вечный зов» Анатолия Иванова описаны типичные сцены и типажи штрафбата из числа преступников — они совсем не похожи на тех душевных и интеллектуальных пленных из известного сериала «Штрафбат» плодовитого во все времена сценариста Эдуарда Володарского. Юрий Бондарев в не менее известном романе «Берег» описал историю любви советского офицера и немецкой женщины.

Телеканалы часто демонстрируют трогательный, с трагическим финалом, фильм «Александр маленький» (тоже из «застойных времен», совместного производства СССР и ГДР), где есть комичная сцена, в которой добряк-старшина Акимыч едва не нарушает приказ Жукова о запрете «половых связей с женским полом», случайно уткнувшись носом в весьма пышные прелести немки...

Уже в начале 90-х об убийствах из чувства мести гражданского населения в Восточной Пруссии писал Василь Быков.

Помню, еще в студенческие годы мне в руки случайно попала воронежская областная газета, а в ней — воспоминания бывшего коменданта одного из районов оккупированного Берлина. И рассказывал он следующее. Однажды задержали нашего солдата. Оказалось, что тот тайком ходит убивать немцев. Солдат вины не отрицал, сказал только, что так мстил за убитую оккупантами семью. Тогда офицер вызвал немцев из созданного совета самоуправления района и приказал им судить солдата. Те собрали общий сход, а затем сказали: нет, не можем мы его судить. Зато трибунал приговор солдату вынес быстро: публичный расстрел...

Собственно, и в советские времена любознательный читатель мог найти в специализированных изданиях (сборники документов, мемуары) немало. Например, приказы командующих фронтами (Жукова, Конева, Малиновского и др.) с красноречивыми формулировками. «На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования виновные будут расстреляны», — этот приказ Жукова был зачитан в каждом батальоне 1-го Белорусского фронта.

Излишне говорить, что соблюдение приказа и наказание нарушителей возлагалось не только на командиров, но и на СМЕРШ, чтобы сомневаться в ревностном его выполнении. Не хуже приказов работал и солдатский телеграф: по всем фронтам пересказывали, как Конев приказал при всем народе расстрелять сразу 30 солдат и офицеров за пьянство, мародерство и насилие над гражданскими. Да и еще до того, как Советская армия пересекла границу, наказание за мародерство было беспощадным.