Рассказ "Безутешная вдова". Ю.В. Нечехов

За окном тихо опускались снежинки. В стенах дома, мирно посапывая, спали мухи и комары. Часы традиционно тоскливо отбили два часа по полудни. На столе валялись крохи от французских круассанов, в тарелке ещё травила запах недоеденная баварская колбаса. В чашке кофейная гуща тихо сползала на дно, стараясь изобразить хоть какую-то конспирологическую картину мира...

Закончив обед, Юлия Борисовна откинулась в кресле своей гостиной в Германии и листала в Телеграме новости о России. Ничего нового там не появлялось. Всё та же традиционная стабильность. Западные СМИ ликующе пищат о разорванной в клочья бензоколонке, недоеденных ежах Подмосковья и ГУЛАГе для ЛГБТ*. Но... в России никто на улицы не выходит, пикеты не проводит, революции не устраивает. Русская армия продолжает давить ВСУ в Авдеевке под Донецком. ВВП России алогично растёт. ВВП традиционно переизбирается, и его срок президентства тоже растёт. 1116-й пакет санкций только прибавляет обоим русским ВВП темпов роста. С такими перспективами Юлия Борисовна рискует располнеть и состариться на немецких харчах, не дождавшись своего пломбированного вагона и революционного броневичка. А годы идут...

Раскладывать вечерами пасьянсы с Тихановской, гоняя Гуайдо за пивом, надоело. Вся российская оппозиция настолько осточертела, что видеть их уже практически невозможно. Каспаров постоянно пристаёт с предложениями сыграть в шахматы на раздевание. Галкин достал своими розыгрышами по телефону с предложением сообщить код от ячейки Сбербанка. Сам шутит, сам смеётся. Макаревич всё время звонит по ночам и по телефону напевает всё новые и новые песни, в которых один и тот же эротический мотив про "прогнуться под изменчивый мир". Порадовал недавно новый дуэт Ротару и Вайкуле, которые решились спеть про хуторянку на Пикадилли. Но получилось как обычно - задворки бульвара красных фонарей для любителей геронтофилии. На премьеру приехал один зритель, да и тот Макрон.

В общем, жизнь тянулась уныло и бесперспективно. Юлия Борисовна скучала и любила в Германии, в самом её сердце, муж Алексей сидел и любил в России, в самой её... В Заполярье.

И тут раздался звонок. Жена декабриста фактически не поверила своим глазам, когда взглянула на экран смартфона. Заветные первые три цифры кода говорили об адресате из Вашингтона. Это был не просто звонок. Это мог быть билет в новую, увлекательную и счастливую жизнь, полную славы, денег и власти. О таком звонке мечтает каждый российский оппозиционер. Но позвонили ей. Причём не просто позвонили, а по видеосвязи.

В мгновение ока истому как рукой сняло. За считаные секунды Юлия Борисовна успела помыться, покрасить голову, сделать укладку, выдохнуть все остатки баварской колбасы, дожевать кофейню гущу, переодеться и поднять трубку. На том конце провода было полное разочарование - Байден. Представить себе то, насколько глубоким было падение настроения у Юлии Борисовны, фактически невозможно. Она только что плыла в окружении трех мулатов на своей фешенебельной яхте из резиденции в Калифорнии на дачу в Ницце — и тут айсберг. Байден - наименьшее из тех, с кем она хотела бы говорить о своей судьбе.

Он же попросту не понимает, с кем говорит, и не запоминает, о чем говорили. Он опять будет просить стать в позицию оппозиции и показать, насколько глубоко они в ней находятся. Но трубку у Байдена взял Блинкен, и в душе Юлии Борисовны затеплилась надежда.

Блинкен достаточно конкретно и по-деловому сообщил, что в ближайшее время она должна прибыть в Мюнхен на конференцию, где для неё отведена важная роль хедлайнера. О причинах такого положения Юлия Борисовна должна была узнать на месте. Выезд утром следующего дня. Прибытие к обеду, в аккурат через сутки после звонка.

Дальше всё пролетело как сон. Виски, пиво, шампанское, снова пиво, колбаска, круассан, шампанское — и 9 утра на Мюнхенском вокзале. Встречал её ответственный секретарь с фигурой Шварценеггера и лицом Меркель. Его глаза сверкали стальным светом зловещей таинственности. Это несколько протрезвило Юлию Борисовну и осекло её желание предложить секретарю обсудить план действий в номере отеля, где она должна была привести себя в порядок.

Чёрный катафалк, на котором они поехали от вокзала, должен был намекнуть оппозиционерке на предстоящий дресс-код, но это осталось ею незамеченным. В конце концов свежая стрижка и укладка никак не вписывались в образ грустной вдовы.

О том, что предстоит быть хедлайнером фактически на похоронах собственного мужа, Юлия Борисовна поняла только тогда, когда её привезли в ритуальное агентство выбирать гроб. Она была первым клиентом в тот день. Пришлось даже немного подождать открытия магазина к 10 часам утра. Потом была фотосессия с венком "От любящей жены", квест "Выбор места на кладбище" и резервирование ресторана для поминок. Решили отпраздновать это событие скромно, но со вкусом клубнички, как это заведено у западных покровителей российской оппозиции. Рура и диско-шар, маски кроликов и кошечек, латекс и лубриканты брали со скидками как б/у. Позвать решили тоже б/у Смольянинова с Латыниной на роль штатных плакальщиц. Ну и под финал Киркоров, как водится, на кресте вместе с Ивлеевой и её театром "голых с вечеринки".

Все эти оргвопросы быстренько решили до обеда. Потом была примерка костюмов, грим, прическа... Опять шампанское, колбаски, пиво и круассаны.

А в 14.30 сообщили, что её муж скоропостижно скончался. Говорят, тромб оторвался. Правда, причина смерти для Юлии Борисовны была уже неважна. Ей столько всего надо было успеть. Уже буквально в 16.00 на площадке Мюнхенской конференции была запланирована пресс-конференция безутешной вдовы. Потом парочка интервью и афтепати по случаю события...

Утро следующего дня Юлия Борисовна встречала в состоянии восторга. Такого мужа потерять, надо ещё постараться. Цветы ему несли некоторые москвичи уже вторые сутки подряд. Организовывали стихийные мемориалы то здесь, то там. Скорбные лица и таинственность стали их тайным знаком друг другу. Они боялись показывать свою трагедию, потому переживали её глубоко в душе. Вдохновляясь примером вдовы покойного старались сдерживать улыбку счастья и держали маску скорби на лице до последнего...

Все-таки здорово, что у неё был такой муж. Хоть можно помянуть по-человечески, с огоньком, со слезами радости на глазах...

Где-то в углу на Юлию Борисовна явно с завистью смотрела Тихановская. А ведь чем черт не шутит... На её месте вскоре может быть и она, если позвонят из Вашингтона.