Крестьянская Атлантида

В деревне Михайловка Канского района Красноярского края живет единственный житель Михаил Бабурин. Раньше Михайловку населял дружный, веселый, работящий народ. Здесь был конезавод, мельница, школа, садик, фельдшерский пункт. Почти все держали коров, телят, другую живность. На огородах все свое, свеженькое. После смены власти в стране, конезавод, мельницу закрыли. Молодежь разъехалась в поисках работы, остались одни старики. 

И они один за другим стали уходить. Веру Александровну увезли дети, бабу Таню тоже родные забрали. За Марией Захаровной никто не спешил, она хворала, врачей не было, Михаил лечил её, как мог. Умерла старушка, можно сказать, на его руках. Бабурин похоронил её и остался на десятки километров один. Ему некуда было переезжать, кто предоставит в городе жилье?

Так и стал жить робинзон в одиночку. Держит стадо овечек, остальное съестное в огороде. Хотел ремонт сделать в своем доме, покрасить стены, все закоптилось. Потом махнул рукой, никто здесь не бывает. Правда, по весне медведь навещает, собаки его отпугивают, да и сам Михаил покричит, хозяин леса рыкнет и уходит в чащу.

В Красноярском крае 15 таких деревень, в которых живет по одному жителю. И так по всей России, в Кировской области, например, несколько десятков таких одиноких часовых, они стоят на охране забытых поселений. Единственные связные с большим миром здесь почтальоны. Они больше, чем работники связи. В любую непогоду, кто на лошади, кто на велосипеде, кто на машине, пробираются к людям, о которых большие люди в Кремле давно забыли. 

Привозят, пенсию, гостинцы. Старожилы делают им новые заказы. Провожают до околицы дорогих гостей, а потом по месяцу ждут новой встречи. Бывает всякое, Бабурин три месяца сидел без хлеба, все по списку почтальон привозил, а хлеб забывал. Михаил на него не сердился, стал приспосабливаться, молоть зерно древним способом, пек из этой муки лепешки.

Почтальоны среди заброшенных деревень, очень уважаемыми люди, ангелы с неба, социальные работники — все в одном лице. Труды таких спасителей, работающих в чрезвычайных ситуациях, нужно уважать, хорошо оплачивать, снабдить этих связников хорошим транспортом. Пока все это обслуживание происходит на энтузиазме и человеколюбие этих работников, государство не слишком понимает их роль.

Вот Николай Семенов из Стоянцевского отделения почтовой связи Тверской области. От самой ближней до самой отдаленной деревни на его участке 50 километров. Зачастую это расстояние и на тракторе не проедешь. А Николай, где пешком, где на машине, тут, как тут.

 Знает, что его ждут. Кроме писем, газет, пенсий, привозит в отдаленное поселение необходимые лекарства, газовые баллоны, хозтовары, продукты. И самое главное, он сам, как весточка с большой Родины. Если потребуется, то и огород поможет вспахать, крышу залатает, забор подправит. Без такого связного, палочки-выручалочки, одинокие жители деревень пропадут.

На наших широких просторах умирают не просто деревни, а человеческие души, дичают люди, они теряют интерес к жизни, к труду, приходит осознание его бессмысленности. Зачем сеять, если нельзя продать. 

Налетают перекупщики, за копейки забирают урожай. Раньше закупали мясо и молоко прямо у порога дома, и с ценами не обижали. Чтобы село ожило, нужно реанимировать потребкооперацию, но государство не спешит с этим спасительным средством.

Окончательно добила село вертикаль власти, почти все налоги стали уходить наверх. Сельские муниципалитеты, оказались без своего бюджета развития. Нет денег, чтобы поддержать клуб, школу, фельдшерский пункт, дороги. Вся социальная сфера приходит в упадок, молодые уезжают, остаются одни старики.

Тысячи заброшенных сел. В Кировской области в деревне Марковцы за время наших реформ внутри заброшенного дома, в одной из комнат, успело вырасти мощное дерево, оно поднимает крышу, ветви сквозь доски тянуться к солнцу. Странное явление, к этому дереву перестройки пора экскурсии водить.

Попадаешь в заброшенную деревню, и словно в ад проваливаешься. Все ни по-человечески, как бы ты находишься во владение дьявола. В деревне Дресве Костромской области обитают несколько человек. Электрические провода до деревни срезали проходимцы. Сельскую дорогу зимой замело. А тут заболел Владимир Васильевич Лисин, в прошлом знатный человек, комбайнер, передовик. Телефона в Дресве нет, а нужна скорая помощь. 

Жена, Клавдия Павловна, укутала потеплее мужа, посадила его в деревянное корыто и поволокла в соседнюю деревню. Оттуда ещё можно было вызвать скорую помощь. Долго везла, километр за километром. Вот бы на холст положить эту картину. Заснеженное поле, одинокая фигура пожилой женщины, везущая своего любимого в корыте к врачу. И назвать картину: «Российский капитализм». 

Потом в деревне Семеновское ждали долго скорую помощь, старик не дождался её, умер. Вот такая она жизнь в этой глуши. В соседней деревне Васильево ушли на зимовку три жителя, а весны дождался только один. Запасаются старики ещё при жизни гробами, чтобы их похоронили хотя бы по-человечески. Держат этот пропуск на тот свет в сараях.

Чем же провинились наши крестьяне — старики, за что их под конец жизни мучают? Наверно, за то, что были честными тружениками, поднимали в колхозах наше сельское хозяйство. Выстраивали села, деревни, налаживали социалистическую жизнь. Может быть, за эту созидательность и сознательность мстит им нынешняя власть. Не умещаются эти люди со своей совестью в нынешней жизни, где все построено на воровстве и обмане.

Да и не только старикам трудно сейчас в деревне, в последние годы в России закрыто 12 тысяч сельских школ. Вот ещё одна примечательная картинка, достойная кисти художника, просматривается по утрам. Темень, снег метель. По заснеженной, ещё никем не протоптанной дорожке пробирается мальчуган с увесистым ранцем на хрупких плечиках. Это первоклассник спешит на автобус, ему нужно в школу, в дальнее село. Подвозят учеников на газелях, автобусах. Многие дети плохо переносят сельские дороги, вылезают из автобуса бледные, зеленые. И сразу за парту.

Чтобы успеть на автобус, детей нужно поднимать часов в шесть. Потом, примерно час в дороге. Долго приходится ждать школьное такси. К вечеру обратная дорога. Никакого отдыха и развлечений.

В Ярославской в деревне Ладейка, одна семья вообще отказалась от такого государственного издевательства над своими детьми. Стали их учить самостоятельно. Так эту семью затаскали по судам.

В царские времена на церковно-приходские школы финансов хватало. В послереволюционной разрухе в селе учили не только детей, но и взрослых в ликбезе. Никому и в голову не могло прийти закрывать школы во время войны. В селе нет музеев, катков, театров, школа в какой-то мере компенсировало все. Здесь были кружки, дружеские связи, теперь этого нет.

В США, оказывается, тоже есть свои малокомплектные сельские школы. Их там не закрывают, а наоборот открывают. В переводе на русский они называются «однокомнатными». Как выяснили социологи, среднее качество обучения там выше, чем в обычных школах.

В нашей стране, правительственные кабинеты заполнены не специалистами, а оторванными от настоящей жизни сказочниками. Вот сочинили концепцию по развитию сельских территорий. 

В этой концепции, как о деле решенном, написано о демографическом росте и создание условий для переселения людей в сельскую местность. Как эта придумка может сочетаться с закрытием сельских школ? В Тюменской области, когда прикрыли образование в селе Большие Уды, три доярки с детьми сразу сменили место жительства.

В сельской местности страшная безработица. Нет здесь настоящих хозяев. Реформаторы надеялись на фермеров, но их на первоначальном этапе срезали налоги, бандиты, различные поборы. Теперь сельское хозяйство стало полем деятельности для заезжих авантюристов. Они заставляют трудиться крестьян, забывая им выплачивать зарплату.

Страшным зрелищем, похожим на фильмы ужасов встречают даже не заброшенные, а населенные деревни. Большое стадо одичавших коров бродило по окрестностям деревни Ичково Холмогорского района Архангельской области. Работники племзавода, не получая зарплату, отказались работать бесплатно. Выгнали коров за ворота, перевели их на самообслуживание. Те стали промышлять по полянам, по огородам, подъедая у крестьян урожай капусты, моркови.

Хозяин племзавода, некто Эдил Зурушев, живет в Москве. На короткое время появился в Ичково, приказал забить несколько десятков голов, чтобы расплатиться с коммунальными долгами и выдать людям зарплату. Получив деньги, о зарплате забыл, снова скрылся.

Губит этот хозяин уже не первое стадо, с этого начал поднимать животноводство. Забыл запастись кормами на зиму, в результате, на племзаводе от голода пало в 2009 году 218 голов скота, из них 200 телят. Скотомогильник оказался переполнен, трупы телят собаки растаскивали по окрестностям.

Можно было прервать эти пытки, скопились большие долги по зарплате, разве это не признак банкротства предприятия? Для обеспечения долга, можно было забрать коров, продать их. Но для этого власти нужно было проснуться, хоть что-то делать. И она проснулась, дала 3 миллиона 369 тысяч рублей государственных дотаций Зурушеву. Эти деньги, как уверяют бывшие работники, в развитие фермы он так и не вложил, увез в Москву.

С помощью таких мошенников и поднимают наше сельское хозяйство. В Пензенской области выделили большие средства на развитие животноводства, а количество скота только уменьшается. 

Губернатор потребовал, перед тем, как выделять субсидии, чиновники хотя бы на немножко должны оторваться от своих кресел, съездить в район, познакомиться с хозяевами и хозяйствами. Стали ездить, подбирать кандидатуры для субсидий. Но местные зурушевы и здесь опережают, к приезду гостей перегоняют скот с одного места на другое, берут взаймы коров в других хозяйствах. Стоят коровы перед чиновником, как спросишь их, чьи они, где прописаны, где их родной хлев.

Как уничтожали российское село, со слезами на глазах рассказывал мне мой приятель из села Чулок Воронежской области, общественный корреспондент Александр Царев. В их селе был крупный совхоз, имелись четыре фермы крупнорогатого скота, свиноферма, птицеферма, многочисленные земляные угодья, огромный пруд, большой сад. Это был рай для человека, только работай.

После перестройки вместо совхоза стало ЗАО. Хозяева стали меняться почти каждый год, сначала почему-то вырубили совхозный сад, потом взялись за крупный рогатый скот. Стали вырезать скотину, день и ночь вывозили туши на машинах. Александр работал на ферме, обратился к районному прокурору, но тот не захотел даже слушать его. Так и стал Александр, как и большинство селян, безработным, в селе, где чернозем на метр глубины, плодородная земля.

Царев поехал на поиски работы в город, но нигде не удавалось надолго зацепиться. У него есть дом в деревне, но нет работы рядом. Где есть работа, нет жилья. На случайные заработки, крышу над головой не построишь. Миллионы таких бродяг из деревень, малых городов мигрируют сейчас по нашей стране. Сколько уже народа сломалось на этой дороге, стали бомжами. Царев работает сейчас охранником, очень рад, что ему разрешили ночевать тут же, в кладовке.

И все-таки в глухих краях живут люди, которые надеются, что деревня оживет, вернутся селяне, будут обживать снова свои дома. Пенсионер Митрофан Терехов из деревни Богатырь, той же Воронежской области, в ожидание этого чуда ухаживает за брошенными домами. Старается спасти их от разрушения, вырубает вокруг кусты, косит траву, подправляет дороги. Жена Митрофана во всем поддерживает мужа. Как освободится от домашних дел, сразу спешит ему на помощь. Они не могут даже подумать, что село умрет.

Да разве один такой Терехов? Раньше в деревне Щебенчиха Хабаровского крае жило около 300 человек. Потом её покинул весь трудоспособный народ, в конце концов, остался единственный житель Александр Ковалев. Он одержим идеей, восстановить Щебенчиху.

 Сначала ездил по окрестным поселениям, приглашал людей в свою деревню. И только недавно нашел добровольцев, в Хабаровске, среди бездомных. Сейчас в деревне пятеро, они живут коммуной, привели в порядок несколько домов, восстанавливают разрушенное деревенское хозяйство. Один из новых жильцов, Константин Кочетков, говорит, что именно здесь обрел не только жилье, но и смысл жизни.

Вот таких людей, как Александр Ковалев нужно подбирать для восстановления наших деревень, спасать нашу землю. Но власть закрылась в кабинетах, не выходит на простор, к простым людям, только делает вид, что решает задачи, занимается стратегией, на самом деле все пущено на самотек, отдано на откуп авантюристам.

Много говорят сейчас о сельскохозяйственной продукции, сельских жителей называют как-то примитивно — товаропроизводителями, а они ведь не меньше, чем пограничники, которые отстаивает нашу землю, нашу географию и историю от наступления дикой природы, от забвения. 

Село ведь не только «производственная площадка», это среда обитания, наши корни и лучшие традиции. Предки метр за метром отвоевывали у леса поля, передавали их по наследству своим детям, это наша культура, наши сказки, левитановские пейзажи, которыми мы восхищаемся. Нужно, прежде всего, дружить с землей, дать возможность ухаживать за ней, а уж она отблагодарит, накормит людей.