Как и зачем создавался СССР

«Национальная стихия» в интересах большевиков

Процесс образования СССР можно разделить на три этапа. Данное разделение условно, четкой границы между этими временными отрезками нет, но все же у каждого было свое смысловое наполнение, что позволяет их структурировать.

Первый этап охватывает годы с 1917-го по 1920-й,
второй приходится на 1921-22-й,
третий – на 1923-25 гг.

Рассмотрим их с позиции действий новой власти по формированию на пространстве бывшей Российской империи нового государства.

На первом этапе большевики решали несколько главных задач. Первая, конечно, – приход к власти и ее удержание. Вторая – поиск союзников и вообще расширение базы поддержки (как в видах борьбы с противниками, так и для проведения в дальнейшем социально-политических и прочих преобразований). Третья – «работа на мировую революцию», которая первое время (в 1917-19 гг.), казалось, стояла на одном из первых мест в повестке дня.

Создание единого государства поначалу виделось процессом максимально демократическим. «Мы хотим братского союза всех народов», – провозгласил лидер большевиков В.И. Ленин на VII Всероссийской конференции РСДРП (б) в апреле 1917 г. В августе-сентябре он пишет едва ли не самую важную свою работу на тему государственного строительства – «Государство и революция», в которой, в частности, выдвигает формулу федеративной многонациональной республики рабочих и крестьян.

Эта идея весьма интересна – ранее Ленин многие годы выступал резким противником федерализма, видя единственной приемлемой формой общественного устройства централизованное государство. Однако повсеместный подъём «национальной стихии», последовавший за падением монархии, убедил его в том, что это – большая и важная сила, с которой необходимо искать общий язык и которую, более того, можно использовать в своих политических целях, выдвинув правильные лозунги.

«Национальные республики» против «капиталистических государств»

Обнародованная вскоре после октябрьского переворота «Декларация прав народов России» провозглашала их равенство и суверенность, право на свободное развитие и самоопределение вплоть до отделения. «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (январь 1918 г.) определила государственное устройство Российской советской республики как федерацию советских национальных республик на основе свободного союза свободных наций. Эту форму вскоре закрепила Конституция РСФСР (июль 1918 г.).


«Декларация прав народов России»

На первом этапе предполагалось объединить под властью большевиков территорию бывшей Российской империи. Однако в виду имелось также свободное присоединение и всех иных народов, которые решат встать на путь строительства социализма.

С целью агитации и пропаганды весной началось провозглашение советских республик для «народов Востока» (Туркестанской, Татаро-Башкирской), пример которых должен был повлиять на «бедняцкие мусульманские массы» в Азии. На европейском направлении с аналогичной целью осенью создали прибалтийские (Эстонская, Латвийская и Литовская) и Белорусскую республики (правда, в переписке московских большевиков с местными объяснялось, что эти новообразования должны будут, в первую очередь, играть роль буфера, предохраняющего РСФСР от империалистической агрессии с Запада). В 1919 г. появилась Украинская ССР.

Идти на борьбу с международным капиталом предполагалось именно посредством революционной агитации среди «националов» (хотя ставка делалась, прежде всего, на Европу – ту же Украину стремились «превратить в образцовую [республику] ввиду ее громадного значения для народов Запада»).

«Централизм» в оболочке «федерализма»

Такой курс тем не менее вскоре вызвал брожения в верхушке партии. Они выплеснулись в марте 1919 г. на VIII съезде РКП (б), в дискуссии по докладу Ленина о «национальном вопросе».

Многие видные большевики поставили под сомнение выбор политического курса. Так, глава секретариата ЦК компартии Украины Г.Л. Пятаков сожалел, что партия, «не желая оторваться от жизни», была вынуждена отказаться от прежней «общенациональной политики». Руководитель топливной промышленности Г.И. Оппоков (Ломов) высказался за «максимальную централизацию» со сосредоточением управления «в едином экономическом центре» для всех республик, «которые объединены с вами по федеративному принципу». По мнению главного редактора газеты «Правда» Н.И. Бухарина, правом на самоопределение обладал только пролетариат, а не «фиктивная, так называемая воля нации». Глава профсоюзов М.П. Томский признал, что к национальным движениям и отказу от чистого интернационализма еще придется некоторое время «относиться как к неизбежному злу». Под таким напором Ленину пришлось пойти на компромисс и снять из проекта программы партии положение о поддержке права наций на самоопределение (хотя спустя всего полгода он уже вновь подавал его как один из основных лозунгов большевиков).

Программа отразила установку на «федеральное объединение государств, организованных по советскому типу», как «необходимую переходную форму к полному единству народов». Правда, одновременно оказался отвергнут дебатировавшийся на съезде федеративный принцип строительства и самой партии. Вместо этого признали необходимыми «широчайший централизм и самую суровую дисциплину в партии, абсолютную обязательность постановлений высших инстанций для низших» и т.д. Такая партия осуществляла «безраздельное политическое господство в Советах и фактический контроль над всей их работой».

Это и стало прообразом будущего устройства СССР, того самого «централизма под видом федерализма», о котором много писали и советологи в 1960-80-е гг., и историки советской политической истории в наше время.

На бумаге фиксировался широкий набор свобод, на деле же все скреплялось и регулировалось партийной монополией с присущей ей строгой дисциплиной.

«РСФСР» вместо «Российской империи»?

Неудивительно, что движение к единому государству началось именно после принятия такой программы. 1 июня 1919 г. вышел декрет «Об объединении Советских республик: России, Украины, Литвы, Белоруссии для борьбы с международным империализмом». Пока что предполагалось объединить – временно, до победы – «лишь» важнейшие отрасли хозяйства и органы управления при сохранении самостоятельности названных государств. Началась разработка конкретных форм объединения РСФСР и советских республик, именно с этого времени можно вести речь о создании того, что позже получит наименование «СССР».

На уровне политической риторики, впрочем, какое-то время сохранялась амбивалентность, и лишь летом 1920 г., на II конгрессе Коминтерна, Ленин официально сформулировал магистральную задачу: необходимо стремиться к более и более тесному федеративному и экономическому союзу советских республик, «имея в виду тенденцию к созданию единого всемирного хозяйства как целого».

Как следствие уже с сентября того же года РСФСР и советские республики начали заключать союзные договора, соглашения по военным и экономическим вопросам и т.д. А в декабре VIII Всероссийский съезд Советов принял знаменитый план электрификации России (ГОЭЛРО), действие которого распространялось и на хозяйство советских республик. План, среди прочего, предполагал перенарезку территории бывшей Российской империи посредством программы экономического районирования – т.е. создания крупных территориально-хозяйственных ареалов, сгруппированных по принципу единства энергетических ресурсов, общности природно-хозяйственных, демографических и т.п. условий (т.е. игнорируя этнические границы). Этими решениями можно подвести черту под первым этапом процесса формирования СССР.


Иосиф Виссарионович Сталин, Владимир Ильич Ленин и Михаил Иванович Калинин (слева направо).

Отсчет второго – и, пожалуй, самого драматичного – можно вести с весны 1921 г. Тогда состоялся Х съезд РКП (б), который подчеркнул необходимость «тесного государственного союза национальных республик для экономического и военного противостояния соединенным силам империализма». Однако очень быстро разгорелись споры о формах такого объединения. Выступивший с докладом о «задачах партии в национальном вопросе» И.В. Сталин, отвечавший в руководстве страны за это направление, заявил, что «искомой формой, живым воплощением» союза республик является РСФСР.

Сталину начали возражать представители республик, прежде всего, члены украинской делегации В.П. Затонский и Н.А. Скрыпник. По их мнению, докладчик недооценил сложности национальных движений, а руководство партии чрезмерно увлечено централизмом, который у некоторых «перепутывается с привычными представлениями о «единой неделимой».

В докладе они также усмотрели «намек» на то, что «невозможно существование отдельных независимых республик». Этот демарш осудила даже сама делегация УССР, однако проблема взаимоотношений центра и частей будущего союза вышла на поверхность, став стержнем многочисленных дискуссий, которые, постепенно затухая, продлились вплоть до конца 1920-х гг.

Надо отметить, что это далеко не первый случай, когда «националы» перечили партийному руководству. Еще в начале 1920 г. о притязаниях на большее заявили среднеазиатские коммунисты, сформировавшие Тюркскую компартию и объявившие, что «Туркестан – страна тюркских народностей». Это выступление удалось быстро подавить, однако проблема пантюркизма, довольно легко вобравшего в себя социалистическую фразеологию, давала о себе знать еще долго. Летом того же года в Башкирии началось антикоммунистическое движение, вызванное урезанием прав автономии, на подавление которого потребовалось около года. Крайней нестабильностью отличалась обстановка на Северном Кавказе, разного рода недовольства проявлялись практически в каждом регионе стране.

Оказалось, что своими недостаточно продуманными, а зачастую откровенно неуклюжими действиями, диктовавшимися идеологическим догматизмом, режим разбудил крайне опасного противника – чувство национальной солидарности (национализм).

На равных с ним идеология большевиков, наднациональная по своему содержанию, выступать не могла, что неоднократно показывали события в Европе. Например, в Польше в условиях возрождения государственности и усиленного этим чувства национального единения экспансия «с Востока» оказалась сорвана сначала поражением в войне 1920 г., затем фактическим провалом идеологической работы и выдавливанием активистов компартии из страны в течение 1920-х гг.

Похожее наблюдалось в Болгарии, в Венгрии и других «новых» государствах Европы (не говоря уже о Германии, где «красная угроза» оказала немалое влияние на рост популярности сторонников А. Гитлера). Как следствие в видах сохранения власти внутри страны приходилось первое время, до укрепления «вертикали власти», идти на компромиссы с «нацкадрами» и действовать осторожнее.

Объединение методом проб и ошибок

Одновременно заявили о себе внешнеполитические потребности.

С одной стороны, к лидерам большевиков понемногу приходило понимание, что мировая революция если и состоится, то точно не в ближайшие годы. Это ставило задачу поиска некоей модели связей с «капиталистическими» странами. Те, в свою очередь, и сами стремились побыстрее нормализовать отношения с Советской Россией. Ее представители получили приглашение принять участие в Общеевропейской экономической конференции в Генуе (апрель-май 1922 г.), в связи с чем встал вопрос о том, как будут представлены новые советские республики. В январе 1922 г. нарком иностранных дел Г.В. Чичерин выдвинул идею их государственного объединения, которую одобрило руководство страны. В феврале был заключен дипломатический союз советских республик – независимых, но связанных с РСФСР «неразрывными братскими и союзными связями». Подчеркивалось также, что союз этот распространяется «по отношению к неограниченному кругу государств».

После этого формальное объединение стало лишь вопросом времени. Весной-летом ЦК компартий Украины и Белоруссии, а затем Закавказский крайком поставили перед центром вопросы о совершенствовании отношений с РСФСР, переходе к «более тесным формам сотрудничества, открывающим путь к созданию единого народнохозяйственного организма». В августе 1922 г. политбюро ЦК РКП (б) создало комиссию по подготовке соответствующего проекта. Формальным ее руководителем стал В.В. Куйбышев, однако работа велась по указаниям и в духе идей, сформулированных Сталиным. В итоге в сентябре обнародовали проект, известный как «план автономизации» – он предполагал вхождение республик в Российскую Федерацию на правах автономий.

Дискуссии вокруг него разгорелись нешуточные. Особенно активно выступали представители компартий Грузии и Украины, но и в прочих республиках тоже наблюдалось брожение. Стремясь заручиться поддержкой непререкаемого авторитета, Сталин 22 сентября направил Ленину письмо, в котором откровенно изложил свои взгляды на проблему.

ИЗ ПИСЬМА СТАЛИНА:

«Либо действительная независимость, и тогда невмешательство центра, – писал он, – либо действительное объединение советских республик в одно хозяйственное целое… то есть замена фиктивной независимости действительной внутренней автономией в смысле языка, культуры, юстиции, земледелия и проч.».

Видимо, откровенность оказалась слишком смелой. 26 сентября Ленин направил в ЦК свой ответ, в котором охарактеризовал идею «автономизации» как отступление от принципов пролетарского интернационализма. Форму будущего союзного государства он определил как добровольное и равноправное объединение самостоятельных республик («Союз советских республик Европы и Азии»).

В историографии и особенно публицистике этот обмен мнениями подается как принципиальное столкновение интернационалиста Ленина и «государственника», «державника» Сталина.

На деле же, кажется, все проще: Ленин никогда не высказывался сколько-нибудь определенно об устройстве будущего союза, поэтому его подчиненные должны были искать подходящие формы, действуя на свой страх и риск. Надо вообще отметить, что ясных планов у большевиков не было изначально, поэтому они вели себя ситуативно, на ощупь, выясняя, какие подходы приносят быстрый результат, а какие не работают (эта модель действий и стала основной на последующие десятилетия). В истории же с созданием СССР поиски увенчались получением «руководящего указания», которого затем придерживались неуклонно и не отклоняясь от обозначенных рамок. Показательно в этой связи, что к плану «автономизации» Сталин никогда больше не возвращался.

«Добровольное объединение равноправных народов»

Уже 6 октября пленум ЦК РКП (б) поддержал идею создания многонационального государства нового типа – «федерации равноправных республик» – через заключение договора об объединении между РСФСР, Украиной, Белоруссией и ЗСФСР. Разве что новообразованию придумали несколько иное название, более благозвучное в аббревиатуре: Союз ССР. Далее последовал период подготовительной работы, в течение декабря состоялись съезды Советов объединяющихся республик, а 30 декабря I Всесоюзный съезд Советов утвердил Декларацию об образовании СССР и Союзный договор, в котором провозглашалось: «Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, за каждой республикой обеспечивается право свободного выхода из Союза».

Второй этап, собственно, на этом и заканчивается. Обычно здесь исследователи завершают и рассмотрение данной проблематики. Между тем в известном нам виде Союз складывался еще несколько последующих лет. Этот завершающий процесс и составляет сущность третьего этапа, охватывающего 1923-25 гг. Причем на первую половину 1923 г. приходится продолжение споров осени 1922 г. – о сущности федерации, правах ее составных частей и т.д. Под напором украинских и грузинских коммунистов руководству ЦК РКП (б) пришлось какое-то время обороняться, что обычно связывается с тем, что на стороне «националов» выступал Ленин. Так, на февральском пленуме ЦК Сталину пришлось включить в свой доклад «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве» тезисы о решительном отрицании всяческих форм принуждения в отношении национальностей, признание равенства и суверенности народов и возможность их объединения лишь на началах сотрудничества и добровольности в результате свержения власти капитала. Активным участником дискуссии выступил М.В. Фрунзе, предложивший расширить бюджетные права республик.

«Самоопределение трудящихся» против «национального самоопределения»

В апреле 1923 года состоялся очередной, XII съезд РКП (б) – последний, пожалуй, крупный партийный форум, на котором серьезно дебатировались вопросы о правах и полномочиях центра и союзных республик. От представителей последних в адрес Москвы и ЦК звучали упреки в «глубочайшей централизаторской инерции», требования укрепления советской власти, «чтобы она была не фиктивной, а фактической».

Однако «националы» оказались сильно ограничены в средствах и возможностях выражения собственной позиции. Во-первых, еще в 1921 г. по инициативе Ленина была принята резолюция о запрете в партии фракционной деятельности. Упорство в спорах как следствие могло повлечь за собой «оргвыводы» – как и произошло с татарским активистом М.Х. Султангалиевым. Рьяно отстаивавший права и статус автономий РСФСР, он оказался практически сразу после съезда исключен из партии и арестован. Строптивых представителей партийного руководства в республиках удалось сменить менее демонстративным, но не менее эффективным путем аппаратных перемещений. Во-вторых, с марта 1923 г. Ленин вследствие болезни окончательно отошел от дел, и «националы», таким образом, лишились самого влиятельного своего заступника.

Что же до политики партии по «национальному вопросу», то Сталину удалось перетолковать ее. Если оппоненты упирали на «хозяйственный момент», а также на ясное и действительное разграничение предметов ведения и самостоятельность в определении принципов и направлений своего развития, то генеральный секретарь ЦК сделал упор на гуманитарную сферу: культуру, язык, образование и т.д. Оформилась концепция коренизации (ее в то время также называли «национализацией»), задачу которой Сталин сформулировал так: «Принять все меры к тому, чтобы Советская власть в республиках стала… не только русской, но и междунациональной. Для этого необходимо, чтобы не только школы, но и все учреждения, все органы… действовали на языке, понятном для масс, чтобы они функционировали в условиях, соответствующих быту данного народа».

Идеологическое значение нового курса усилили отказом от уже сформулированного и одобренного Лениным плана районирования, предполагавшего отказ от этнических республик и автономий.

Наконец, в июне состоялось IV совещание ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей. На нем выступления за сохранение суверенитета республик (прежде всего, от Украины) Сталин решительно отверг: «Мы создаем не конфедерацию, а федерацию республик, одно союзное государство, объединяющее военные, иностранные, внешнеторговые и прочие дела… наличие которого не умаляет суверенности отдельных республик». Он также напомнил о том, что для коммунистов право на самоопределение трудящихся стоит неизмеримо выше права на национальное самоопределение. Декларации о широких правах и пр., которыми большевики смогли в годы Гражданской войны переманить на свою сторону активистов национальных движений, оказались лишь тактическим ходом и были отброшены в нужный момент под предлогом следования линии партии.

Финальный аккорд

В июле 1923 г. появилось обращение президиума ЦИК СССР ко всем народам и правительствам мира, в котором Союз объявлялся добровольным объединением равноправных народов, которые имеют право свободного выхода. В то же время предоставлялась возможность вступления в него всем социалистическим советским республикам, могущим возникнуть в будущем, т.е. закладывались основы для дальнейшего расширения СССР, превращения его в «мировую республику Советов».

Финальными аккордами процесса стало принятие в январе 1924 г. II Всесоюзным съездом Советов союзной Конституции, формально завершившее процесс создания СССР как единого федеративного государства, а также проведение в 1924-25 гг. национально-территориального размежевания в Средней Азии (упразднение Туркестанской АССР, Бухарской и Хорезмской ССР, создание на их территории Узбекской и Туркменской ССР, Таджикской АССР, Кара-Калпакской и Кара-Киргизской автономных областей). Этот последний процесс обычно выпадает из поля зрения отечественных исследователей, однако зарубежные историки, напротив, проявляют к нему интенсивный интерес. И неспроста: ведь именно размежевание представляет собой самый яркий пример нациестроительства большевиков – «создания советских наций» на территории огромного региона, ранее, пожалуй, наименее интегрированного в общее (правовое, культурное, языковое и пр.) пространство Российской империи.

Это был классический «фронтир», где новая власть получила возможность испробовать все свои политико-идеологические идеи и подходы социальной и этнической инженерии – хотя в то время специалисты по региону восставали против такого подхода. Авторитетнейший востоковед В.В. Бартольд писал: «Национальный принцип в том виде, как он был проведен в жизнь… в Средней Азии в 1924 году, выработан западноевропейской историей XIX века и совершенно чужд местным историческим традициям». Впрочем, даже в те годы, считающиеся периодом самого тесного сотрудничества науки и власти, мнение ученых имело лишь консультативное значение.

Таким образом, именно на середину 1920-х гг. следует отнести действительное, а не формальное окончание складывания СССР. В сформированном к тому времени виде страна и просуществовала следующие 60 с лишним лет. Конечно, внутренние границы подвергались корректировкам, территориальные единицы меняли подчиненность и статус, время от времени территория страны расширялась – однако основная конфигурация оставалась неизменной.

Владимир КРУГЛОВ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН