Запретить Россию – это все равно что запретить океан

Впервые слово «бойкот» я услышала в начальной школе. Тогда наша учительница, гневаясь на одного из учеников, потребовала от нас:

– Провинившемуся – бойкот!
– А что это такое? – спрашивали дети.
– Живите так, как будто его нет!

Он есть, но нужно делать вид, что его нет. Мы старались не общаться с товарищем, боролись со своим сочувствием к нему, со своей природной эмпатией, ломали себя, становились безжалостными и непримиримыми и друг к другу. Мы злились не на него, а, скорее, на себя, вынужденно, насильно лишенных милосердия. Пытаясь по указке учительницы ликвидировать одноклассника из своего круга, мы сами превращались в озлобленное стадо, обрекали себя на разрушительное чувство лицемерия.

Помните фильм «Чучело»? На первый взгляд, в нем жертвой была главная героиня, которую травили одноклассники. Но в итоге именно она оказалась сильнее жестокой толпы. В финале картины как раз не ее, а толпу настигает чувство отчаяния. Бойкот, объявленный ребенку, стал для класса уроком раскаяния – торжества справедливости, а для бойкотируемого – уроком стойкости и человеколюбия.

И как нам показал этот фильм, как мне лично показала история с бойкотом одноклассника, «лидер», требующий травить изгоя, обычно сам мучим внутренними комплексами. Ведь человек, живущий в согласии с собой и с окружающими, не станет искать врага там, где его нет, не будет стремиться кого-то ликвидировать, сломать.

Это и про наших либералов-западников. Чувствуя себя лишними в большой семье, они долго пытались всех рассорить, натравить друг на друга. Самоутверждались, распространяя свои обиды и комплексы на других. Без честных аргументов, без объяснений. 

Умный, сильный, великодушный, настроенный на мирное и конструктивное решение конфликта обычно первый протягивает руку, бывает и так, что стучится в закрытую дверь. Россия долгие годы делала именно это, порой лишь подогревая высокомерие и спесь своих оппонентов. Все мы помним отношение к нашим спортсменам, которых обязывали выступать под нейтральным флагом, к нашим патриотически настроенным актерам, чьи гастроли отменяли, к нашим послам и политикам, не допущенным на важные мероприятия, закрытое воздушное пространство для главы нашего МИД, решение МУС в отношении нашего президента. Враг недоговороспособен, он настолько слаб морально, что своим главным оружием делает метод инфантильной, капризной, избалованной обиженки, глупой училки, которая лишь унижая учеников чувствует свою ценность и власть.

Бойкот – признак ущемленного самолюбия, болезненной ранимости, уязвимости и при этом ощущения собственной ничтожности. Ярким примером этому служит недавнее бегство госсекретаря США Энтони Блинкена и главы европейской дипломатии Жозепа Борреля с заседания Совета министров иностранных дел ОБСЕ в Скопье, когда туда прибыл наш министр Сергей Лавров. «Я считаю, они трусят, они боятся любого честного разговора с фактами на руках, они боятся», – объяснил ситуацию Лавров. Многочисленные заявления Зеленского о том, что он категорически, официально отказывается вести переговоры с Россией, – категорическая и официальная расписка в зависимости от других, ничтожестве, трусости. Железобетонных аргументов, правды боится, в которой сила.

России не привыкать к бойкотам со стороны Запада. А оголтелое безумное западное стадо, вопящее про запрет всего русского, само себя изолирует от мира, лишает себя человечности – стержня любого сильного общества. И как мы все помним из нашей истории, несмотря на железный занавес, советские люди знали о западном искусстве, науке, истории, менталитете гораздо больше, чем сами европейцы и американцы о себе. Мы-то их от себя никогда не изолировали. А вот они лишили себя и великой русской культуры, и нашей общей истории, и любознательности, и возможности, желания нас понять. Закрытость Запада по отношению к нашей стране ограничивала только его.

И Запад, бойкотируя Россию и русских, отморозил уши назло морозу. Потому что без русской цивилизации планета непредставима. Наша страна, наш народ, его ценности – это явления, сравнимые с природными процессами, без которых нет жизни на Земле. Запретить Россию – это как запретить океан, небо, время года, ограничить то, что само по себе бесконечно. Россия – есть, и делать вид, что ее нет, значит, самоуничтожаться.

Еще в 2007 году в Мюнхене наш президент говорил про такой, ограничивающий себя от сильной России, однополярный мир: «Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри».

Как мы увидели из многолетней реакции на это выступление, далеко не каждый даже очень опытный зарубежный политик смог понять его слова. Западные лидеры не смотрели фильм «Чучело», не учились в моей казанской школе, и чем больше я думаю об их мировоззрении, психологии, отношении к самим себе, тем больше понимаю – у них не было и опыта настоящих, простых отношений. Была только борьба за деньги и власть. Страшная судьба, но они ее выбрали сами.