Ревность кошки

Давно это было, лет 20 назад. Жила у меня кошка и цвет ее гладкой шерсти был необычный – он имел оттенок синевы.  А когда я обнаружила, что она снимает боли, настойчиво мостясь к больному месту, то заинтересовалась ее породой, но узнала только, что она называется  сибирской-голубой. Я в те времена была  хроническим  гипотоником и  мое АД не поднималось выше 90/70 мм Hg. Так эта кошка упорно лезла  мне к затылку, а иногда - и на макушку головы.

Ее звали Соня. Это маленькое и грациозное животное уже лет 7 исправно 2-3 раза в год приносила по 6 котят. Возни с ними было много: через месяц после рождения каждого надо было научить лакать молочко из блюдца, а через 2-3 – пристраивать их «в хорошие руки».

В очередной раз последнего  котенка (девочку) я не смогла пристроить,  и, уезжая в отпуск, взяла их  обеих с собой на дачу. И вот тут начались трагедии. Котенку к тому времени было уже 3 месяца, он стал намного крупнее мамаши и между ними  начались трения: дочка, быстренько съев еду из своего блюдца, бесцеремонно отпихивала мамашу от ее миски, а стоило маме приблизиться ко мне, как дочка бесцеремонно ее оттирала. Кошка это терпела.

Дальше события стали развиваться в угрожающем порядке: если раньше они мирно умещались на мне, когда я ложилась на спину, то теперь котенок шипел и сгонял мать прочь, которая тоже начала сопротивляться, и возникали потасовки.

Зря я не придавала этому значения, хихикая и пытаясь их примирить.

Однажды Соня, улучив момент, успела занять любимое место на моем животе, разлегшись во всю длину. Но не успели мы с ней понежничать, как налетела возмущенным вихрем ее дочка, и завязалась самая настоящая драка, в результате которой я понесла потери – исцарапаны случайно были вся грудь, живот и руки. А моя Соня – исчезла.

Наша  дача находилась в поселке Листвянка, на берегу Байкала, к  задней стороне  которой вплотную примыкал склон горы с тайгой. Соня стала жить в лесу, изредка показываясь мне  со склона горы (среди зелени ее синий мех был хорошо виден). Я уходила к ней через заднюю калитку  в лес, приносила еду, но, судя по всему,  она предпочитала  добывать еду охотой. Она очень быстро дичала и уже не подпускала меня к себе близко, хотя на свидания продолжала  вызывать…

Уезжая в конце августа в город, я так и не смогла ее ни залучить домой, ни поймать насильно. В начале сентября  я раза  4 вынуждена была приезжать туда, бродила по лесу и звала ее.  Бесполезно. Так я лишилась своей Сони, а котенка, вернувшись в город, сумела пристроить в другую семью. Я его – не любила за настырность и нахальство и хоть понимала, что  котенок проявлял обыкновенный детский эгоизм,  не смогла  простить ему потерю моей Сони.