Как любовно Россия связывала народы

 

«Единство,- возвестил оракул наших дней,-

Быть может связано железом лишь и кровью».

Но мы попробуем связать его любовью,

А там увидим, что прочней».

«Оракул наших дней» - это Бмсмарк, создатель Германской империи, объединитесь многочисленных немецких королевств, княжеств и вольных городов. Второй рейх был скреплен действительно железом и кровью. Как и почти все империи.

-… а вот Русская Держава, прав был Тютчев, строилась не на угнетении народов, не на насилии, а на братской любви! – уверяют некоторые наши пламенные публицисты.- - Разве не добровольно присоединились к России Украина, Башкирия, Грузия, Калмыкия, Казахстан и так далее? И мы еще восстановим нашу Великую Русскую империю,  восстановим ее не силой оружия, а силой любви!

Тютчев не говорит, что «МЫ» ( те, которые попробуют «связать любовью»), - это непременно русское правительство и Коммунистическая партия. «Связь любовью» - эту идею поэт выдвигает в порядке эксперимента, исход которого не ясен, не предрешен (« а там посмотрим»). Предпринималась ли в действительности попытка «связать любовью» и чем она окончилась? Русские цари и советские вожди не экспериментировали, а доверяли больше железу и крови, справедливо полагая, что братские чувства скрепы менее надежные. Отличия этой политики от действий Бисмарка, Дизраэли, Пальмерстона и проч. прослеживаются с большим трудом.

У того же Тютчева читаем:

 

«От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,

От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…

Вот царство русское…»

«От Эльбы, от Ганга, по Евфрат» - посмотрев на карту, нетрудно убедиться в том, как широко мыслит поэт, не понимавший свою страну умом. В русское царство, по его мнению, должны входить территории, населенные немцами, афганцами, турками, персами, арабами. Что, истинно православной любовию предлагает Тютчев связать эти разношерстные племена? Ох, что-то не похоже! Хоть для приличия следовало бы поинтересоваться, сильно ли желают народы стать частью русского царства.

Теперь представим себе, что это стихотворение попало в руки пламенного и национально ориентированного английского публициста, типа нашего Михаила Леонтьева. Как бы громко он завопил: «Вот они, тайные замыслы русского империализма! Тютчев выбалтывает то, что на уме у царского правительства, а на уме у него – захватить земли Британской короны!»       

Это мы с вами знаем, что Россия всегда была удивительно миролюбивой державой, нам чужого не надо было и под дулом пистолета. Но это знали, к сожалению, далеко не все народы…

Далеко не все народы радостно сливались с Россией в братский вековой союз, иные присоединились не совсем добровольно, а иные и яростно сопротивлялись.

Пушкин в «Капитанской дочке» упоминает, что взаимная любовь русских и башкир иногда омрачалась досадными недоразумениями типа восстаний. В знаменитых повестях «Казаки» и «Хаджи-Мурат» рассказывается о том, что связывание с Россиею Дагестана и Чечни осуществлялось, мягко говоря, недостаточно любовно.

«Там в колыбели песни матерей

Пугают русским именем детей», -

писал не аварский, не чеченский, не лезгинский – великий русский поэт. И русская цензура это пропускала: Кавказ «покоряли» и «усмиряли», о любовном слиянии речи почему-то не было.

А.И. Солженицын со скромной гордостью заявлял, что Российская империя не погубила ни одного племени на своей территории, всех сохранила! Великого (кажется, уже можно его так назвать?) человека подвело недостаточное знание отечественной истории: гуманная цивилизаторская политика русского правительства привела к исчезновению с лица Северного Кавказа племени убыхов (родственного адыгам), а черкесов осталось менее восьми процентов: основная масса бежала в Турцию, лишь бы не пользоваться благодеяниями русских военных и штатских гуманистов.

А вот как кротко и любовно связывалась с Россией Средняя Азия: «Необходимы были беспощадные кровавые расправы с туземцами за малейшую их попытку напасть на русского… Целые кишлаки выжигались дотла за одного убитого русского, найденного по соседству» (Из записок русского офицера Г.Маркова).

Коснемся уже совершенной экзотики: отношений русских с индейцами - в Аляске. Надо полагать, кроткие, терпимые православные люди, в отличие от бездуховных пиндосов, показали всему миру пример любви и дружбы к краснокожим братьям?

«В 1802 году воины племени ситха устроили кровавую резню, ворвались в казарму, снимали скальпы с еще живых. Всех русских в крепости Ситха убили. А потом бросились ловить женщин, собиравших ягоды. Всего было убито около 200 человек….

…В 1837 г жителям Ново-Архангельска приходилось остерегаться индейцев-колошей».

(Цитирую по книге Сергея Маркова «Летопись Аляски». М., Русский центр «Пересвет», 1991).

Эх, вы, краснокожие братья! Мы так сочувствовали вашей борьбе с бледнолицыми захватчиками! А вы убивали русских баб, т.е. поступали с любящими, добрыми-добрыми русскими так же, как с жестокими и бесчеловечными женщинами и детьми европейских колонизаторов!

Русские не всегда следовали евангельской заповеди насчет любви к врагам и отказе от мщения – бывало, устраивали ответную кровавую расправу над индейцами. Всё как у людей, т.е. у других колонизаторов.

 - Можно подумать, американцы, англичане или французы были лучше наших!

- Ну, конечно, не лучше! Они не лучше наших, а наши немногим лучше ихних. Любовно-жертвенный характер русского империализма несколько преувеличен. Напор обвинений чужих империалистов и градус восторгов по поводу уникальности империализма российского следовало бы слегка убавить.

Только и всего.