Independent: в Великобритании предрекли раздел Украины ради установления мира

По мере ослабления украинских позиций в рамках конфликта рейтинг Владимира Зеленского продолжает падать, пишет The Independent. А с ним рушатся и надежды получить помощь от Запада. В Киеве начали искать "того, кто потерял Украину".

Мэри Дежевски

Конфликт России и Украины снова начинает появляться в новостях из-под тени новой войны на Ближнем Востоке, и вы, вероятно, отметили некоторые изменения. Они касаются как настроения, так и сути — и уж точно не являются оптимистичными.

Наиболее заметно это проявляется в киевском центре силы. Владимир Зеленский, так долго выступавший в яркой роли героя сопротивления, сталкивается со все менее завуалированной критикой, в том числе со стороны приближенных.

Взять, к примеру, мэра Киева, бывшего чемпиона по боксу Виталия Кличко, который в интервью немецкому журналу Der Spiegel заявил, что еще чуть-чуть и Зеленского можно будет назвать "оторванным от реальности автократом" и что “в какой-то момент Украина перестанет отличаться от России, где все зависит от прихоти одного человека”.

Отношения Кличко с Зеленским не всегда были гладкими, в том числе и по вопросу бомбоубежищ в Киеве. Однако сейчас прозвучала критика другого порядка, ведь озвучил ее человек, обладающий достаточной харизмой, чтобы вступить в борьбу за власть (хотя сам он настаивал, чтобы Зеленский оставался у руля до конца боевых действий).

Другим открытым критиком является главком вооруженных сил Украины Валерий Залужный, который в прошлом месяце поделился с журналом The Economist некоторыми прописными, с его точки зрения, истинами о состоянии конфликта. Среди прочего он описал ситуацию как “патовую”, сообщил о падении рейтинга доверия Зеленскому до 32%, об их разногласиях в тактических вопросах, об уверенности в том, что четырех месяцев должно было хватить, но не хватило, чтобы дойти до Крыма, и о том, что затяжной характер конфликта может подорвать украинскую государственность. С тех пор то и дело появляются сообщения о том, что Зеленский безуспешно пытается уволить Залужного или вынудить его уйти в отставку. Поскольку ни то, ни другое не произошло, в центре власти царит чрезвычайно неопределенная атмосфера и понимание того, что долго это продолжаться не может.

Все это время также бушевал спор о том, должна ли Украина проводить запланированные на весну 2024 года президентские выборы или ей следует подождать окончания конфликта. Зеленский — безусловно, справедливо — утверждает, что с точки зрения закона и практики в условиях военного положения о выборах не должно идти и речи. Его сторонники приводят в пример Черчилля, отложившего выборы до победы (опуская при этом тот факт, что военная победа на результат голосования никак не повлияла).

Из тех, кто хочет, чтобы выборы состоялись вовремя, как минимум некоторые могут надеяться и верить, что Зеленского не переизберут. Это приводит ко второму аспекту изменений, а именно — общественным настроениям среди граждан Украины. Похоже, вместе с единством в руководстве ослабевает и моральный дух в целом. В первый год российской СВО народ был бодрее, что отмечали все, кому довелось посетить страну. Сейчас все не так. В связи с растущими жертвами и незначительным прогрессом на передовой многих накрывает усталость и даже депрессия.

Да и Зеленский, похоже, во многом утратил свою жизнерадостную непокорность — хотя его способность так долго ее поддерживать куда примечательнее. В отчетах о его осенней поездке в США говорилось о нетерпении и нехватке внимания. Несмотря на ожидавшееся выступление перед сенаторами США с просьбой о дополнительной помощи, он просто не подключился к конференции. И это указывает на печальную для Зеленского реальность: усталость и определенное разочарование выходят за пределы Украины. Мало того, что и президент, и его страна утратили ту благосклонность, на которую когда-то могли рассчитывать, так в западные СМИ стал просачиваться и альтернативный взгляд: критика офицерами и солдатами потерь и поведения на поле боя, а также сообщения об извечном биче Украины — коррупции, будь то в сфере военных закупок или уклонения от призыва. Несколько недель назад журнал Time изобразил Зеленского лидером, оторванным от общественных настроений и даже от реальности.

(Стоит напомнить, что менее года назад то же издание назвало его человеком года.)

Тем временем в Соединенных Штатах идет ожесточенная политическая борьба из-за последнего пакета финансирования, который президент Байден хочет направить Украине. Обязательства перед Израилем означают как конкуренцию за средства, вооружение и внимание СМИ, так и каверзные вопросы со стороны республиканцев Конгресса о том, чего Америка своей помощью в итоге достигла. С приближением президентских выборов в США двухпартийная поддержка Украины уже не та, что раньше. Киев сталкивается с реальной перспективой не получить того, о чем просит — и в чем нуждается. Наряду с менее радужным представлением о действиях Украины на поле боя, это мог подразумевать в своем мрачном предупреждении генсек ГАТО Йенс Столтенберг, остающийся одним из наиболее ярых сторонников Украины. “Мы должны поддерживать Украину как в хорошие, так и в плохие времена”, — сказал он немецкому телеканалу ARD, добавив: “Но готовиться нужно и к плохим новостям”.

Ничто из этого не сулит Украине ничего хорошего. Но смена настроений на самом деле не столь стремительна, как может показаться. Первым признаком стало осознание провала весенне-летнего контрнаступления Украины. Какое-то время ее союзники мужественно смотрели в лицо неудачам, сосредоточившись на нескольких успешных ударах по Крыму, масштабе российских потерь и бедах президента Путина в виде мятежа ЧВК “Вагнер” и ограничений на зарубежные поездки из-за выданного МУС ордера на арест. Но теперь мрачную реальность замаскировать труднее, хотя попыток некоторые не оставляют — та же Европа, где высокопоставленные политики вложили в победу Украины огромные средства, но без поддержки США добиться ее неспособны. Это отчасти объясняет тот факт, что большинство европейских столиц встретили слова Столтенберга зловещим молчанием, даже несмотря на то, что нарратив их политических лидеров не претерпел сколько-нибудь заметных изменений. Уверенное “Украина победит” сменилось отчаянным “Украина должна победить” — изменение небольшое, но о многом говорит.Не менее тревожен вопрос, может ли победить Россия? И если да, то чем это чревато? Здесь, конечно, решающее значение имеет определение победы — или проигрыша. С одной стороны, можно говорить о том, что Украина одержала моральную победу, укрепила национальную идентичность и вне сомнений отстояла право на государственность — и это факт. Если конфликт был за независимость, то она победила, хоть и огромной ценой. А Россия проиграла, если ее целью был захват и уничтожение Украины. Лично я считаю, что цель была иной и заключалась скорее в том, чтобы так или иначеустранить угрозу безопасности на фоне военного сближения Украины с Западом. И в этом, если СВО продолжится нынешним темпом, она может преуспеть. Идея о том, что после Украины Путин пойдет в Прибалтику и Польшу, в корне неверна. России не хватает военной мощи, да и вообще все затевалось не для этого.

Для Украины трудность в том, что из-за высоко заданной планки ей будет трудно заявить о победе. В соответствии с позицией, занятой Зеленским и закрепленной в украинском законодательстве, Украина согласна лишь на возвращение всех территорий, включая Крым. Земля в обмен на мир — старая и зачастую непопулярная идея, но она может оказаться единственным способом положить конец этому конфликту и спасти Украину от еще более катастрофических потерь. Однако что-либо меньшее, чем абсолютная победа Украины, станет своего рода поражением ее союзников — причем для США в меньшей степени, чем для большинства европейских лидеров. Президент США, тем более идущий на переизбрание или новоизбранный, может развернуть внешнюю политику на 180 градусов, хоть на фоне и будет вечно звучать вопрос “кто потерял Украину?”

В Европе все не так. Европейские лидеры пообещали поддерживать Украину “столько, сколько потребуется”, но без США сделать этого не смогут, равно как и разместить у себя еще миллионы беженцев и восстановить страну. Особенно уязвимым будет любое британское правительство — наследник типично экстравагантных обещаний Бориса Джонсона. Перспектива не из приятных, но с ней нужно смириться, хотя бы с целью какой-никакой, но минимизации ущерба.