Володя Шмаков

Он был из Донецка, если я правильно помню. Хороший, простой, отзывчивый дядька 42 лет. Имел двоих детей и пытался разводиться с женой, что к нему почему-то не очень хорошо относилась.

Судьба его пыталась отговорить, чтобы не ходил он в этот рейс. У него не было денег для того, чтобы заплатить за контракт. Нужно было долларов 150. Для безработного моряка-матроса, просидевшего полгода на берегу с двумя детьми, это большая сумма (был 1997 год). Офицеры (мы ехали в море экипажем из 20-ти человек) скинулись, и одолжили ему необходимую сумму. Ему не за что было даже доехать до Москвы (тогда летали оттуда в большой мир,  не из Киева или даже Одессы, как сейчас). Одолжили. Это вчера мы были незнакомыми людьми, сегодня мы уже экипаж. В общем, выручили с этой малостью.

Потом два месяца в море. Средиземка, Сирия, Италия, Испания, немного Атлантики. Володя был вежлив, искренне добр ко всем, всегда готов помочь. Например, увидев, как на мне расползается рабочая обувь, пришел ко мне с иголкой для обуви и шилом (все – самодельное), предложил зашить ботинки. Я, естественно, отказался, хрен ли, стыдно, но попросил меня научить. Тут же под его руководством я зашил их, и проносил их потом почти весь рейс.

Было 03.45 утра, число 22-е декабря. Мы шли от Гибралтара в Монреаль, и не дошли 300 миль до Ньюфаундленда. Второй механик вышел по малой нужде из ЦПУ (центральный пост управления машинного отделения) на улицу, на швартовную палубу, на корму. Волны были выше сельсовета. И били с кормы. Волны были такой силы, что сорвали приваренные к палубе рымы, которыми крепили бухты скойланных концов (не было места для швартовых в рулевой, там, где обычно их хранят). Красивый зеленый конец одной стороной остался наброшенным на барабан лебедки, а второй его конец – много, много метров  – унесло в море. А так, как волны били в корму, высока была вероятность того, что конец намотается на винт. И тогда нам – труба. Перевернемся на хрен.

Второй оценил обстановку, и позвонил на мост. На мосту удивились, правда, мол?

А вот мы сейчас. Была смена вахт. Никто не хотел брать на себя. Поэтому послали по одному матросу с каждой вахты. И разбудили боцмана, высокого дядьку с большими голосовыми возможностями и страшно опытного. Ужасно опытный боцман спустился на корму в резиновых тапочках. И сказал, мол, мужики, пойдите сами, я в тапочках. Мужики кивнули и пошли. Нужно было отрубить конец, но боцман попросил, если получится, выбрать его, чтобы сохранить (шутка ли, только получили, новый кончик). Когда они спускались по центральному кормовому трапу, волна зашла туда, и понесла их. Одна сплошная масса воды и в ней – два  человека.  Игоря вынесло к левому трапу, а Вову – нет. Они были без страховочных концов, и без жилетов.

Игорь оказался протащенным через две лебедки, и вынесен к левому трапу, за который он сумел задержаться. Он вышел наверх, все тело – один сплошной синяк.

Потом была тревога, потом около 20 часов поисков. И хотя вода была +16 градусов, а не +5, это было бесполезно. Прилетел спасательный самолет из Ньюфаундленда. Летчик даже не стал делать облет. Он увидел, какой там был шторм, и поехал обратно. В общем, Вову не нашли.

Жена его потом приехала в контору и встретилась там со старпомом, на вахте которого Вова и стоял, и который его туда и послал. Он говорит, мол, я думал, она спросит, как все произошло, кто именно отдавал приказ идти туда, почему он был без жилета или что-то подобное. Она спросила так: «Ведь это вы собирали вещи моего мужа?» Он кивнул. Она: «Вот подпись – это ваша? Вот тут еще два свидетеля расписались на описи имущества», он опять кивнул. Она: «Так вот я вас хочу спросить: еще должен был быть будильник, вы его не видели?»

Да. Он не мог ей объяснить свое состояние, когда трясущимися руками собирал вещи с двумя матросами. Когда не мог до конца поверить в то, что уже случилось. Китайский будильник. Это был ее вопрос.Читать здесь