Невероятное очевидное

…А мы крепчаем

Случаются какие-то очевидные вещи, которые, тем не менее, представляются почти или совсем невероятными – исходя, так сказать, из обстоятельств.

Вот, например, пятнадцать тысяч санкций (по-моему, уже больше, они их, как пирожки, пекут), если верить бывшему президенту Обаме, уже давно должны порвать российскую экономику в клочья. Почему-то не порвали. Факт хоть и очевидный, но невероятный. Особенно для авторов санкций.

То есть какие-то неприятности, само собой, присутствуют, но не фатальные. Более того, наша экономика показывает рост – вполне себе очевидный. Хотя для наших «бывших партнёров» – и невероятный.

Правда, если разбираться по отраслям, не всё так однозначно. Это хорошо видно по опубликованной сводке Росстата за восемь месяцев нынешнего года. Если строительство, оборонка, электроника, связь показывают серьёзный рост (что объяснимо), то, например, в сельском хозяйстве, добыче полезных ископаемых, металлургии и некоторых других областях прибыль просела и даже обратилась убытком. Причины разные, но в основном, пострадали отрасли, ориентированные на экспорт. Хотя, по логике, к августу агропром и не мог выложиться на полную – уборка-то у нас вплоть до октября… Ну, это уже детали. В целом же – российская экономика не просто держится, но по некоторым направлениям аж постромки рвёт. Другое дело, что в той же оборонке, как говорят, работают в три смены (давно забытая практика), да и вообще – рост даётся изрядным напряжением сил. Впрочем, ничего трагического и даже драматического здесь нет. Оно, конечно, куда как легче доставать людей по телефону «холодными» звонками или гонять бумажки с одной стороны стола на другую – только вот пользы от такой, с позволения сказать, «работы» – с гулькин нос. Не стану очередной раз поминать пресловутого жареного петуха, но уж как-то так мы скроены – пока не прижмёт, склонны прохлаждаться. Зато на насилие и на угрозы реагируем адекватно – сжимаем зубы и прём вперёд. Так сказать, не благодаря, а именно вопреки. Не очень логично, но эффективно.

Диагноз: idee fixe

Это я об инфляционном таргетировании. Инфляция, как мы видим, сдаваться не желает, сколько бы ни заклинал её Центробанк этим самым таргетированием. Кстати, никак не могу понять, зачем нормальное слово «цель» заменять на производные от английского target. Так и вспомнишь Антона Павловича Чехова: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном». С другой стороны, если говорить по-русски и не пудрить мозги мудрёной терминологией, могут возникнуть неприятные вопросы. Например, почему инфляции любые ужесточения денежно-кредитной политики – что мёртвому припарка? Конечно, Росстат, или кто там эту инфляцию считает, может называть какие угодно цифры, но есть же мнение потребительского кошелька… Или это какая-то другая инфляция?

Вообще-то «академический» вопрос о том, монетарная у нас инфляция или нет, имеет к этой проблеме самое непосредственное отношение. Грубо говоря, монетарная инфляция – это когда денег на рынке чересчур много, и они, натурально, дешевеют. Но к нам-то как это относится, если денежной массы (то есть так называемых «живых» денег, а не тех, что попали в банковскую систему и «стерилизовались») в экономике катастрофически не хватает? Очевидно, что у нашей инфляции корни растут из другой почвы. В том числе – да, из беспрецедентного санкционного давления, но и из других немонетарных факторов. Стоит только вспомнить скандал, когда цены на дизтопливо в разгар уборочной просто зашкаливали – так что пришлось регулировать проблему вручную. Но это – отдельная тема…

Тогда каким боком на эту инфляцию может повлиять очередное повышение ключевой ставки, да ещё сразу на два процента? Кстати, Эльвира Набиуллина не что чтобы намекнула, а прямо предупредила, что до конца года может быть ещё одно повышение. Нет, я понимаю, что у нынешнего руководства ЦБ инфляционное таргетирование – своего рода idee fixe, и даже отношусь к этому с пониманием, как к любому недугу. Но как-то куда больше сочувствия вызывают возникающие из-за этой навязчивой идеи ЦБ проблемы конкретных предприятий и целых отраслей.

А проблемы простые: растёт ключевая ставка – растёт стоимость кредитов, на которых, собственно, и держится деятельность любого завода, фабрики или мастерской по ремонту дронов (или ботинок – выбирайте, что вам ближе).

Следовательно, растёт себестоимость продукции, за ней – цена её на рынке. Поскольку денег больше не становится, падает спрос. Не потому, что людям или предприятиям ничего не надо, а потому, что купить не могут. Меньше спрос – меньше доходы предприятия. И так далее…

Уж извините, что нарисовала картинку для пятого класса средней школы – можно было бы сдобрить её, опять же, терминологией, только зачем? Неужели финансовые власти не знают этих элементарных вещей? Да конечно же, отлично знают. Но делают свой выбор, о чём, кстати, ещё год назад предупреждали специалисты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП): «Центробанк встанет перед классической дилеммой: ужесточение денежно-кредитной политики снизит потенциал восстановительного экономического роста, при этом на инфляцию повлияет мало. В то же время ценой мягкой политики и оживления роста будет умеренно высокая, «тягучая» инфляция».

Умеренно высокой те же экономисты считают 6-7%, прогнозируя её снижение в следующие два года до 4,5-5%. Прямо скажем, не катастрофа, так что понять упорство регулятора, достойное лучшего применения, трудно…

Каждый – при своём мнении?

На фоне такого сознательного выбора – не в пользу экономического роста, а ради «волшебной» цифры инфляции – понятны и более чем скромные прогнозы ЦБ. Так, базовый сценарий предполагает рост ВВП в 2024 0,2-2,5%, а в 2025-м – 1-2%. Есть, правда, и более грустные варианты – вплоть до снижения ВВП на 3-5%.

Время, конечно, покажет, но пока мы имеем прогнозные цифры по 2023 году, до конца которого осталось полтора месяца. При всей осторожности экспертов выглядят они совсем неплохо. Тот же Центробанк называет рост в 2,2-2,7%, а специалисты Института народнохозяйственного прогнозирования – аж, в 3,6% (если не будет внешних шоков, на что по нынешним временам надеяться сложно).

Казалось бы, с такой стартовой позицией можно говорить о более смелых перспективах. Ан нет… Не стоит забывать, что все эти почти два «гиперсанкционных» года ключевые отрасли финансировались главным образом за счёт бюджета. Но, во-первых, кубышка государственная не бездонна, а во-вторых, как-то не отвечает это рыночным законам, пусть они у нас и далеки от совершенства.

Помнится, в золотые банковские годы (хотя никто их «золотыми» не считал) президент АРБ Гарегин Тосунян очень часто говорил о банковской системе как о кровеносной системе экономики. Так оно и есть – образ очень точный. Банк, по сути своей, всего-навсего финансовый посредник. Ну, и немножко, конечно, ростовщик – чего уж греха таить. Надо же ему как-то зарабатывать – вот ссудный процент для того и придуман.

Зарабатывают банки, надо сказать, неплохо. В 2020 году прибыль их составила 1,6 триллиона рублей, в 2021-м – уже 2,4 триллиона. Правда, в прошлом году она резко рухнула, по понятным причинам, но банковский сектор быстро очухался, и к концу этого года АКРА прогнозирует прибыль в 2,6 триллиона рублей, а то и больше. Другое дело, что приварок получен не столько за счёт процентных и комиссионных доходов, сколько от валютных операций – волатильность рубля этому всячески способствовала.

Впрочем, откуда бы прибыль ни взялась, а деньги приличные, их бы как раз в дело пустить – то есть кредитовать экономику. Однако при 15-процентной ключевой ставке кредиты будут ох, какими не дешёвыми, и мало кто их потянет.

Справедливости ради надо отметить, что ставку повышают многие центральные банки. Весь вопрос – до какой степени. Согласитесь, одно дело 2,5%, как в Китае (хотя в КНР ставку в основном снижают), и совсем другое – наши 15%. Кстати, инфляция в том же Китае колеблется на уровне 2%, а отношение денежной массы к ВВП у них впятеро больше, чем в России. И ничего…

Словом, с какой стороны ни посмотри, повышение ключевой ставки для российской экономики – дело гиблое. На инфляцию оно почти не влияет, зато рост тормозит заметно. Но, как известно, ЦБ у нас – организация независимая, иными словами – что хочет, то и делает. Что, вообще-то, в нынешней ситуации представляется невероятным. Хотя и очевидно…

Людмила Коваленко,
шеф-редактор проекта «Банки и деловой мир»