Вспоминая уникальный армянский АРУС, подмечаю необычные детали

 В Ереванском филиале Академии Наук (АН) на крупнейшем в стране ускорителе АРУС я участвовал в настройке электронного оборудования, разработанного нами в Ленинградском ВНИИМРе.

      Сам ускоритель - это громаднейший Прибор для научных исследований, раскинувшийся в основном под землей на гектарах роскошного фруктового сада. Этот Прибор был уникальным в мировой науке, и его, можно сказать, изготавливала вся страна, не считаясь с материальными затратами, в том числе, на электроэнергию и металл.
    Реальными хозяевами были талантливые армянские физики, переполненные идеями исследования микромира, но имевшие весьма смутное представление о том, как поддерживать жизнь  килотонн  этого изысканного железа.

     Однако отсутствие хозяйского глаза, помноженное на совковую безответственность, приводило к громадным потерям рабочего времени ускорителя.
     Вопреки  установленным эксплуатационным нормам, во время моей командировки ускоритель почти непрерывно ремонтировался.  Сейчас в это трудно поверить, но на ускорителе не было даже полного пакета монтажных схем. Например, при ремонте обычно приходилось интуитивно догадываться, где расположена та или иная силовая коммуникация.
 
     В процессе всех этих командировочных перипетий познакомился с уникальной  талантливой личностью Барышевым Александром Ивановичем. Именно он руководил многотонным железом и  умно разгребал непрерывный поток всяческих технических неувязок. Поражала его необычная для такого дела добродушная бесхитростность и нежелание, а, скорее всего, полное неумение лицемерить. И вечно руководство вызывало его для битья, а он никогда не юлил,  благородно говорил только правду, премного приправляя ее своим неизменно дерзким юмором. Своим примером он заставлял быть честными всех вокруг, включая и меня. Стыдно было при нем хитрить!
     Как обычно у благородных фанатичных людей, нелегкой оказалась его судьба. Да и сын его оказался не менее уникален. Говорят, безмерно занимался биологией. И его конечно же укусила змея. А умер преждевременно, якобы, в ванной, попытавшись, как йог в воде не дышать пять минут…
        А вот один эпизод, который мог произойти в те времена лишь в системе Академии наук…  На проходной ускорителя засекли мужичка, пытавшегося спереть кусок провода. Проступок был типичным: каждый тащил домой, что плохо лежало. Тем более, что купить промышленную электрику в магазине было, мягко сказать, проблематично. Обычно в таких случаях охрана барахлецо конфисковывала в свою пользу, и дело закрывалось.

А тут охрана и несун оказались различных национальностей.  Поэтому раскрутили  дело по максимуму. Причем разборку  этого вопроса предоставили самому главному начальнику, одному из известнейших  академиков того времени. Не помню уж - кому из знаменитых братьев: Алиханову или Алиханяну. И вот, выслушав доводы охраны о необходимости передачи дела в суд, академик заявил, что если наказывать, то в первую очередь судить надо его самого, поскольку накануне ему в доме сделали проводку из  подобных складских материалов!.. Уж не знаю,  как этот скандал удалось замять. Вот такие чудеса происходили в то время  в АН.
     

     Или вот другой  штришок. В самый первый день  приезда меня направили к даме для оформления командировочных документов и организации жилья. Это была, скажем, южная, но вовсе не армянских кровей иностранка, чуть постарше меня, удивительно  толковая, нежная, необычно для нашего сурового севера вежливая и доброжелательная. Среди прочего я стал канючить о сложностях с пропитанием. Она ответила, что эти требования очень справедливы и поэтому будет каждый день варить суп и приносить ко мне в номер для совместной трапезы, тем более, что она живет в той же общаге. И вообще, при желании, она может меня помыть в ванной. А для того, чтобы погасить мое сомнение и удивление в изысканности сервиса, она открыла записную книжку с обширным списком ленинградцев,  хорошо знакомых мне сотрудников, пользовавшихся ранее ее услугами. Уф! Меня пока в этом списке не было.
      Кроме того, она дала  прочесть на один день  рукописную пачку отпечатанных листочков, с длиннющим заголовком, где бесстыдно фигурировали слова «мир», «демократия», «социализм», подписанных каким-то А.Д. Сахаровым. С неохотой взял я этот материал, попахивающий шизофренией. Но начал читать и не мог оторваться: все необычно честно, смело  и точно. Ни одного возражения. Долго ходил под впечатлением. Много раз перечитывал и думал. В конце концов попросил статью снова, чтобы снять копию. Но она наотрез отказалась, и, глядя на меня все теми же честными доброжелательными глазами, заявила, что я все придумал и никаких бумажек мне не показывала. Опасно все было даже в АН…
 
     Непрерывно там демонстрировались самого различного свойства зарубежные фильмы, распространяемые через АН, которыми в других местах еще и не пахло. Например, удалось посмотреть полнометражный  двухчасовой фильм без купюр о только что прошедшем знаменитом хеппенинге в Вудстоке. Совершенно потрясающее для того времени зрелище по фактуре, жанру, композиции и режиссуре. Невероятное, до слез, ощущение свободы.

Петр Новыш. Санкт-Петербург