Воспоминания

Пьян, как глупый звонарь, не читающий старые святцы,  

Я сидел под орехом за новым дубовым столом.  

А напротив меня - друг, с которым успел попрощаться, 

 Но он выжил, и вот повстречались - опять повезло.  

Зазвучал сквозь помехи - почти неразборчиво - голос,- 

 Это давеча, шилом сквозь годы, принес мне его телефон,-  

Боль - в виски, и в глаза - хищно вгрызлись голодные осы...  

А под сердце хук ткнуло до спазма короткое: "Он!"  

Суетилась жена, этот стол на двоих накрывая,  

Начиняла с душой душу карпа и душу гуся; 

 И огурчики тож, что томила в рассоле заранее,  

Пригодились. Картошка в укропе измазалась вся.  

Я, как черт, жег казан на костре, распаляя капризное пламя,  

В казане так шкворчало, что слюни - цунами - во рту...  

А дружок вспоминал - мысля вслух - обо мне и Афгане, 

 И катились слова в теплый вечер, как жидкая ртуть.

Я успел позабыть, а быть может, дружок что прибавил,-  

Вроде, было такое, а может, и не было... 

Нет?  Жадно ели мы память, как плов, прямо с жизни руками,  

Догорая в аду, что пытает нас столько-то лет...  

И добавив своё, память-басму зирою приправив,-  

Черт, откуда во мне отыскалось то множество слов...   

Этот ужин прошел в нарушение всяческих правил,  

И на блюде простыл позабытый нетронутый плов...  

Ночь просыпала звезд,- и как сахара брызги в кагоре, 

 Утопали желанья в усталости поздних сверчков.  

А мы все смаковали - засады, подрывы и горы...  

Снова прожита жизнь...

Как картинка единым мазком...  

За дубовым столом пропитались мы истиной мыслей...  

Как когда-то стрекозы, присев на гранитный излом,  

Вязли в смолке веков, отхлебнувши янтарного смысла...  

Или это война разогрела рассыпчатый плов...