Принятые Госдумой запреты рискуют остаться на пыльной полке

За последний год Государственная дума РФ рассмотрела и приняла рекордное количество запретительных законов, вызвавших дискуссии в обществе и экспертных сообществах. Практикующие юристы предупреждают, что многие из них мертворождённые. Часть из оставшихся создают условия для избирательного правоприменения и имитации бурной деятельности. В результате чиновники отрываются от реальности, а в обществе падает инициатива.

На прошлой неделе завершилась очередная весенняя сессия Госдумы РФ. Как рассказал её председатель Вячеслав Володин, за семь месяцев депутаты приняли 500 законов. Это почти в полтора раза больше, чем в ходе весенней сессии 2022 года (361).

Особый резонанс вызвали многочисленные запретительные депутатские инициативы. Даже эксперты не всегда понимали, как государство будет контролировать их исполнение. Самый свежий пример – поправки к Федеральному закону «О связи», запрещающие регистрироваться на российских сайтах с использованием иностранных почтовых серверов.

По признанию самих авторов законопроекта, он не до конца проработан. Например, в нём не предусмотрены штрафы для владельцев интернет-ресурсов, которые не обеспечат возможность регистрации разрешённым способом. По словам депутата Антона Горелкина, дополнения будут внесены после оценки правоприменительной практики.

Негативно оценили нововведение и специалисты IT-отрасли: в письме на имя главы комитета Госдумы по информполитике Александр Хинштейна руководитель ассоциации «Электронные деньги» Виктор Достов заявил, что оно негативно скажется не только на интернет-сфере, но и на финансовом рынке, в том числе на работе Национальной системы платёжных карт, писал Forbes.

Другой подобный документ разрабатывают депутаты Думы от партии ЛДПР. Касается он изменения правил пользования самокатами и другими средствами индивидуальной мобильности (СИМ). Авторы инициативы хотят запретить ездить на самокатах и моноколёсах без установленных на них номерных знаков. И, соответственно, ввести штрафы для нарушающих закон.

Однако, как прокомментировал председатель комитета Совфеда по экономической политике Валерий Васильев, курирующий вопросы транспорта и дорожной сети, «сначала необходимо создать и отладить систему контроля за передвижением водителей электросамокатов».

Без понятной и выстроенной системы регулирования движения СИМ предполагать, что закон будет исполняться, невозможно.

Аналогичным образом обстоит ситуация с принятым весной законом, который вводит уголовную ответственность за нелегальный сбор растений и грибов, занесённых в Красную книгу и охраняемых международными договорами РФ. Согласно ему для физических лиц предусмотрены штрафы до 1,5 млн рублей и лишение свободы на срок до пяти лет.

Как этот закон будет исполняться на практике – непонятно, говорил в эфире радио Business FM ведущий инженер кафедры микологии и альгологии биологического факультета МГУ Максим Дьяков. По его мнению, главный вопрос заключается в том, кто и каким образом будет контролировать исполнение закона. «Очевидно, чтобы его выполнить, соответствующие инспекторы должны быть ботаниками и экологами. С этим у нас плохо», – отмечал Максим Дьяков.

Десятки и сотни похожих запретов, не предусматривающих необходимую инфраструктуру, уполномоченные для фиксации нарушений органы и санкции, станут системной проблемой для государства.

Ещё полтора века назад британский социолог Джон Стюарт Милль описывал проблемы, которые испытывает сегодня российская бюрократия – безудержный рост числа чиновников и, соответственно, принимаемых ими документов, – отмечает кандидат политических наук Антон Чаблин. Количество госслужащих в России достигло 2,3 миллиона человек, что вдвое больше, чем в 2000 году.

При этом принимаемые законодательные документы по своей сути становятся всё более оторванными от реальности.

– Милль назвал это «педантократией» – когда, грубо говоря, чиновники видят жизнь «только из окон своего личного автомобиля», – приводит пример Антон Чаблин.

С точки зрения судебного юриста, магистра права Фёдора Фрая, «откровенно слабые законы» в Госдуме не проходят все чтения, а те, что принимаются, «обусловлены государственной необходимостью».

Другое дело, что зачастую у тех, кто пишет закон, «очень плохая юридическая техника, что странно при высоком уровне ответственности и зарплат».

– Это приводит к разночтениям и в итоге требует пояснения то Верховного суда, то Конституционного. Законы должны писать практикующие юристы – судьи, адвокаты, прокуроры, те, кто реально работает с ними, – замечает юрист.

«Если закон специфический, задачу и нюансы должны объяснять консультанты, кто в этом понимает. И тогда есть шанс, что законы будут чёткими, понятными и допускающими минимум разночтений. Но пока этого, к сожалению, нет».

Фёдор Фрай
судебный юрист, магистр права

– Проблема в юридическом пространстве страны связана с тем, что большинство госорганов в значительной степени занимаются ИБД – имитацией бурной деятельности, которая сводится к красивым отчётам перед вышестоящим начальством, – считает старший партнёр юридической фирмы Intellect Роман Речкин.

– Показательна в данном случае ситуация с введением должностей различных «уполномоченных по...». Для меня очевидно, что основной причиной появления различных уполномоченных является деградация профильных органов государственной власти, их неэффективность. Это приговор всем органам государственной власти, имеющим отношение к регулированию предпринимательской деятельности – от прокуратуры до полиции и трудинспекции, – добавляет эксперт.

Сказанное выше также становится причиной роста количества запретительных законов. Решение об их применении в конкретной ситуации остаётся на усмотрение конкретного чиновника. Юристы называют это «избирательным правоприменением».

– Вводя запреты, государство, как правило, вообще не думает, как оно будет контролировать их соблюдение. «Избирательное правоприменение» означает, что отвечать будут не все нарушители, а только те, кого поймали, – говорит Роман Речкин.

Накопление запретов, в свою очередь, приводит к подавлению социальной инициативы граждан, нежеланию и боязни защищать свои права даже легальными способами – обращаясь в уполномоченные органы, подавая жалобы и оспаривая действия чиновников в суде, обращает внимание юрист.

– Такая социальная пассивность, конечно, сказывается на уровне жизни людей – под лежачий камень вода не течёт. При этом государство в целом, на мой взгляд, поощряет такой подход, инициативные граждане, защищающие свои права, ему, мягко скажем, и не нужны, – резюмирует Роман Речкин.

«В идеале все вопросы людей должно решать государство, уполномоченные госорганы, а не сами граждане».

Роман Речкин
старший партнёр юридической фирмы Intellect

По убеждению Фёдора Фрая, фактических проблем для правового пространства в увеличении числа законодательных актов нет: современные правовые системы позволяют довольно быстро найти как тексты законов, так и судебную практику. В странах с прецедентным правом объём подобных законов гораздо больше, и существенных неудобств гражданам это не доставляет.

Но для контроля за исполнением множества законов нужно достаточное количество сотрудников соответствующих органов. Сейчас нагрузку на контролирующие органы, по словам Романа Речкина, оценить сложно. Однако «рецепт уменьшения этой нагрузки тот же самый» – имитация деятельности и «избирательное правоприменение».

Необходимости и возможности искусственно ограничить принятие законов юристы не видят. Парламент в лице Госдумы РФ вправе принимать те законы, которые депутаты считают необходимыми и правильными.

– Другое дело, что в нормальной ситуации депутаты, избранные своими избирателями, ориентируются при осуществлении законодательной деятельности на интересы тех, кто их избирал, поскольку иначе на следующих выборах их могут не переизбрать в парламент, – заключает Роман Речкин.

Российский же парламент чаще ориентируется не на избирателей, а на исполнительную власть. Поэтому никаких ограничений, кроме мнения исполнительной власти, для российских депутатов, по сути, не существует.

Анна Котолуп