Власть рабочих и крестьян? Часть 1.

Автор - Овчинников А.

«Я не против колхоза, но не в моей деревне» - народная поговорка.

Как мы помним из учебников, 25 октября (7 ноября) 1917 года к власти пришло первое в мире правительство рабочих и крестьян. Так это правительство себя называло.
Имело ли оно основание так называться? Был ли октябрьский переворот рабочей революцией? Входили ли рабочие и крестьяне в Совнарком? Много ли их там было? Какие взаимоотношения были у них с новой властью? На эти вопросы учебники ответов не дают. Потому что ответы получаются неприглядными.
     В первом составе Совнаркома из шестнадцати человек лишь трое - Ногин, Авилов (Глебов) и Шляпников могли хоть в какой-то мере отнести себя к передовому классу – пролетариату. Хотя «чисто» пролетарское происхождение имел только один из них, в их биографии все же были промежутки времени связанные с работой на предприятиях. Кто помнит сейчас эти имена? Понятно почему. Ногин пробыл в составе первого правительства меньше месяца, Глебов-Авилов менее двух месяцев, Шляпников менее года.
     У других трех народных комиссаров - Дыбенко, Рыкова, Сталина с происхождением было все в порядке, родители их были из крестьян, но ни один из них жить крестьянским трудом не пожелал.
     Остальные члены правительства похвастаться своим происхождением вовсе не могли.

Доклад И.В. Сталина на VI съезде РСДРП(б)

     Из мемуаров свидетеля тех событий Поля Дюкса: «Если меня спросить, в чём, на мой взгляд, состоит самая отличительная особенность коммунистического режима, я без колебаний скажу, что таковой, прежде всего, является ярко выраженная, и очень значимая духовная пропасть, отделяющая коммунистическую партию от русского народа.

     Говоря «духовная», я не имею в виду «религиозная». В русском языке слово «духовный» всеобъемлюще и включает в себя не только психологическую составляющую, но и всё, что связано с внутренней созерцательной жизнью и с идеалами.

     История едва ли знает столь вопиющее в своем лукавстве выражение, чем «правительство рабочих и крестьян».

     Во-первых, большевистское правительство не состоит из рабочих и крестьян, но из типичных представителей интеллектуалов-буржуа. Во-вторых, политика этого правительства решительно отвергаема почти всей русской нацией, и оно (правительство) держится в седле лишь благодаря вранью по поводу своего избрания рабочими и крестьянами».

     О поддержке большевистского переворота в Петрограде рабочими Ф. И. Дан писал в своем дополнении к немецкому изданию книги Мартова «История РСДРП»: «Незначительно было активное участие рабочей массы в большевистском перевороте. Только небольшие относительно группы рабочих, главным образом из рабочей молодежи, принимали деятельное участие в образовании Красной гвардии».

Московская социал-демократическая газета «Вперед» давала ту же картину: «В эти безумные дни, когда от имени рабочего класса самозванно грохотали пушки, рабочий класс молчал. Лишь незначительная часть его, вступившая в Красную гвардию, на деле показала сочувствие большевистской затее».

     Петроградские и московские газеты за 25-27 октября сообщают о работе в полную силу всех заводов и фабрик в эти дни. Значит ни о каком массовом участии рабочих в октябрьских событиях, говорить не приходится. Это подтверждает и тот факт, что  на Путиловском заводе вместо мифических 1 500 красногвардейцев, которыми оперировали в своей пропаганде большевики, оказалось только 80.

     Теперь о крестьянах. К 1917 году, более 85% населения страны составляли крестьяне. И хотя новая власть называла себя не только рабочей, но и крестьянской, отношение с деревней у нее не сложились сразу.

     Ленин, убеждая своих соратников в необходимости заключения Брестского мира, заявлял: «Крестьянская армия, невыносимо истомленная войной, после первых же поражений - вероятно, даже не через месяцы, а через недели - свергнет социалистическое рабочее правительство. Так рисковать мы не имеем права».

     «Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая шла не так давно в городах... только в том случае мы сможем сказать, что мы и по отношению к деревне сделаем то, что смогли сделать для городов» - призывал Свердлов 20 мая во ВЦИКе в докладе по организации комбедов.

     Вот еще высказывания Ленина о крестьянах: «Черт с ними и с крестьянами – ведь они тоже мелкие буржуа, а значит, - говорю о России – пусть и они исчезнут так же с лица земли, как рудимент…».

     Ему вторит Троцкий: крестьянство «составляет исторический навоз, из которого произрастает рабочий класс».

     Нарком Цюрупа 9 мая в докладе ВЦИКу откровенно заявлял, что «у нас нет другого выхода, как объявить войну деревенской буржуазии». Чтобы окончательно развеять сомнения аудитории, в заключительной речи он еще раз подчеркнул: «Я желаю с совершенной ответственностью заявить, что речь идет о войне, только с оружием в руках можно получить хлеб».

     Н. И. Бухарин на заседании уполномоченных ЦК, ездивших в мае - июне 1919 года для обследования дел на местах, высказался предельно откровенно: «Если говорить о социальной базе, то совершенно ясно, что мы должны показать кулак мужику и держать курс на мировую революцию. На меня самое отрадное впечатление произвел один шахтер, председатель исполкома, который мажет середняка вазелином и спереди и сзади, когда он, сжимая кулаки, говорил мне по секрету со злобой: "когда же мы ему морду набьем?"»

     Председатель Совнаркома РСФСР С. И. Сырцов, выступая на собрании партийной ячейки Института Красной Профессуры заявил: «Ведь если долго возиться с крестьянином, да убеждать его, да прорабатывать практические вопросы, тебя, глядишь, и обскачет соседний район, не теряющий времени на эти "пустяки". Так зачем же долго возиться с крестьянином? Намекни ему насчет Соловков, насчет того, что его со снабжения снимут, или заставь голосовать по принципу "кто за коллективизацию, тот - за Советскую власть, кто против коллективизации, тот - против Советской власти».

     Результатом такого отношения к крестьянам стало ограничение сельских жителей в области избирательных прав, 5 голосов крестьян приравнивались к 1 голосу рабочего. Оргбюро ЦК РКП (б) вынесло решение «признать недопустимым и нецелесообразным легализацию крестьянских союзов» там, где они начали сами стихийно создаваться.

     О том что советская власть считала крестьян людьми второго сорта, говорит и тот факт, что паспорта некоторые категории жителей села получили только в 1959 году, а сельским старикам стали выдавать пенсию только с 1964 года, и в два-три раза меньше городской. Лишь в 1965 году крестьянам вновь дали возможность иметь приусадебные участки и держать скот, отменили трудодни.

Справка сельсовета, заменявшая колхознику паспорт.

     Про отношения новой власти к дворянству, офицерству, духовенству, интеллигенции и прочей буржуазии написано предостаточно. В этой работе рассмотрим какие отношения у нее были с теми, для кого как утверждали большевики, она создавалась. С рабочими и крестьянами. Будем говорить только о них. Классовую борьбу оставим в покое.

 1917 30 октября, в 20 час. 30 мин. состоялось соединенное заседание Викжеля (Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профсоюза), с представителями политических партий и общественных организаций. Ф. И. Дан заявил, что народные социалисты и Совет крестьянских депутатов не войдут в одно правительство с большевиками.
     В ноябре представители Путиловского завода заявили новой власти: «Мы говорим вам – положите конец разрухе. Иначе мы с вами рассчитаемся сами. К черту Ленина и Чернова! Повесить их обоих».
      Письмо одного из рабочих Ленину:

Товарищу В.И. Ленину председателю Совета Народных Коммисаров! Скажу кратко. Сначала я верил в тебя, ибо ты обещал хорошее для нас — настоящий мир, хлеб и свободу. Я думал что ты не погубишь родину. Но вместо обещаннаго, продал Россию, хлеба не дал, свободу установил Николаевскую. Будь же ты трижды проклят и знай что волна народной мести дойдет до тебя и погибнешь ты, погубивший Россию. Не думай, что я патриот в кавычках, нет ты скажи лучше, что мы рабочие будем делать, когда безработица будет и когда дешевые товары немцы или кто либо еще привезут. Не превратимся ли мы в китайцев. Будь же еще раз ты проклят ибо скоро начну голодать, ибо ты продал Россию немцам и заливаешь страну братскою кровью под предводительством немецких офицеров. Проклинаю тебя и всех с тобою товарищей по Совету захватчиков и изменников родной страны.
Ростов н/Д. Декабря 19-1917
Бывший большевик.

       Первые очаги повстанчества рабочих, национализированных (т.е. отданных в руки рабочих) предприятий на Урале и в соседних с ним областях стали разгораться уже в декабре 1917 года. В это время отмечены  беспорядки в Ревде, Ирбите, Камышлове.

     5 января происходит разгон Учредительного Собрания и расстрел мирной уличной манифестации петроградских рабочих. М.Горький писал, о тех событиях в газете «Новая жизнь»: «5-го января 1918г. безоружная петербургская демократия – рабочие, служащие – мирно манифестировали в честь Учредительного собрания – политического органа, который бы дал всей демократии русской свободно выразить свою волю. «Правда» лжет, когда пишет, что манифестация 5 января была организована буржуями, банкирами и т.д. и что к Таврическому дворцу шли именно «буржуи» и «калединцы». «Правда» лжет: она прекрасно знает, что «буржуям» нечего радоваться по поводу открытия Учредительного собрания, им нечего делать в среде 246 социалистов и 140 большевиков. «Правда знает, что в манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного и других заводов, что под красным знаменем к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов. Я спрашиваю «народных» комиссаров, среди которых должны быть порядочные и разумные люди: понимают ли они, что, надевая петлю на свои шеи, они неизбежно удавят всю русскую демократию, погубят все завоевания революции? Или они думают так: или мы – власть, или – пускай всё и все погибнут?».

     Питерские трудящиеся были потрясены расстрелом рабочих манифестаций в день открытия Учредительного собрания. После расправы с демонстрантами Петроградские заводы охватило чрезвычайное возбуждение. На 8-тысячном митинге Обуховский завод постановил отозвать из Советов своих депутатов-большевиков и избрать других, красногвардейцев-обуховцев вернуть к мирным занятиям. Аналогичные резолюции были вынесены на Семянниковском, Александровско-Паровозостроительном заводах, заводе Варгунина, Старый Леснер, Эриксон, Поля, Максвела, Николаевских ж-д мастерских и других предприятиях столицы.

     Расстрелы Красной гвардией рабочих манифестаций 5-го, а также 9 января произошли и в Москве.

     Январь-февраль ознаменовались волнениями в Белорецке, Нижнем Тагиле, Лысьеве, Шадринске.

     С начала 1918 хроническими становятся стычки между красноармейцами и частями рабочих из продовольственных отрядов. Один из таких эпизодов, когда солдаты «вступились за мешочников», разоружив при этом дружину по охране железной дороги, потребовал вмешательства лично Троцкого.

     После Брестского мира красные отряды во главе с наркомом Токоем бежали из Финляндии и вошли в состав сил оборонявших Мурманск от немцев и большевиков. Показательно, что на Северном фронте лучшими белыми частями были «шенкурята» - составленные из крестьян-партизан Шенкурского уезда.

     В этом же месяце уполномоченные 52 предприятий Петрограда выступили с заявлением адресованным IV съезду Советов, требуя отставки Совнаркома: «Рабочие оказали поддержку новой власти, объявившей себя правительством рабочих и крестьян, <…> но прошло уже четыре месяца, и мы видим наши надежды грубо растоптанными. <…> Под видом социализма нам дали окончательное разрушение промышленности, <…> царство взятничества и спекуляции. <…> Мы дошли до позора бессудных расстрелов, <…> совершаемых людьми, которые являются одновременно и доносчиками, и сыщиками, и провокаторами, и следователями, и обвинителями, и судьями, и палачами».

     Все эти события подтолкнули новое правительство на решение о переезде в Москву. Переезд походил на бегство. 9 марта  в строжайшей секретности на пригородную станцию «Цветочная», подали два царских поезда. Ночью, под охраной броневиков, туда доставили «народных вождей». Но когда первый из поездов «литерный № 4001», где ехал аппарат ВЦИК, прибыл на станцию Малая Вишера, его попытался остановить эшелон с солдатами-дезертирами. Эшелон был мгновенно окружен бойцами автобоевого отряда Свердлова, от которого ведет свою родословную «дивизия имени Дзержинского». Под угрозой пулеметов солдат разоружили, заперли в вагонах и отогнали в тупик.

     Наемники - вооруженные отряды Красной гвардии (члены Красной Гвардии получали от 12 до 16 рублей  в день с сохранением заработка по месту работы, в то время как жалованье солдата, едва достигало 15 копеек), выполнившие свою историческую миссию, стали представлять угрозу новой власти и вскоре были распущены.

     Опасения новой власти были не безосновательны. Вкусив прелести безнаказанности и  вседозволенности, красногвардейцы разоружаться не захотели. Правительство, которое они привели к власти, применила к своим верным товарищам самые жесткие меры.

     В 1918 году газета «Знамя труда» сообщила об аресте начальника штаба Красной гвардии И. Н. Корнилова.

     В Пятигорске красногвардейский командир Нижевясов поднял мятеж.

Располагая  4 тыс. штыками он арестовал совдеп. В город вошли бронепоезда, и мятежники сложили оружие. Зачинщиков расстреляли по обвинению в… шпионаже.

     В мае еще до известного антисоветского мятежа, в Ярославле по сообщению газеты «Знамя труда», на улицах города развернулись настоящие бои между пока не расформированными отрядами рабочей Красной гвардией и частями Красной армии.

     Столкновения между Красной гвардией и властью произошли и в Нижнем Новгороде. Когда местные советские органы попытались изъять у рабочих оружие, на требование выдать винтовки и боеприпасы рабочие заявили: «Их мы отдадим такой власти, которая даст порядок, а вы даете свинец».

     Сходные конфликты с участием красной гвардии происходили в Нижнем Тагиле и других городах Урала. В Ижевске, например, Красная гвардия, которая насчитывала 300 бойцов, в апреле оказала сопротивление попыткам большевистского Совета разогнать ее. Вот что пишет по этому поводу историк М. Бернштам: «Максималистская Красная гвардия сцепилась за власть с Советом, арестовала и расстреляла ряд его членов. Совет решил взять вооруженные силы города в свои руки... С этой целью был создан Революционный военно-полевой штаб. Начались военные действия между бывшими союзниками, шел обстрел улиц, стороны брали друг у друга заложников. В конце концов ижевские большевики вызвали на помощь отряд матросов из Казани. Бой шел с обстрелом штабом артиллерией. Усиленные матросами, большевики разбили Красную гвардию и отправили уцелевших ее членов под конвоем в Казанскую тюрьму». Большевики возложили ответственность за многочисленные «обыски, аресты, грабежи и расстрелы» на городскую красную гвардию, которую сами же и создали, и коей платили зарплату.

     В марте, т.е. всего на третий месяц образования Советской власти в Башкирии, в деревне Бураево Бирского уезда вспыхнул мятеж. Мятежи прошли в Леузинской и Месягутовской волостях Златоустовского уезда. Охваченные восстанием деревни насчитывали около 20 тысяч человек. Вот что о нем писала Советская пресса: «На первый взгляд бураевский мятеж был безобидным, так как не принял широкого размаха, как это случилось позднее, в июне 1918 года». Т.е. мятеж с участием 20 тысяч человек, по тем временам был незначительным событием.

     В апреле на Кубани восстали 11 станиц Ейского отдела. Начали организовываться  партизанские отряды камышанников. Практически безоружные, одна винтовка на десятерых. Остальные привязывали к палкам кинжалы, делали копья из вил, взяли в руки топоры. На восставших двинулись бронепоезда и каратели с пушками и пулеметами. В Ставрополе большевики были вынуждены окружить помещение мартовско-апрельского съезда советов артиллерией, чтобы добиться от съезда согласия на формирование красной армии. В некоторых селах, как, например, в Воронцово-Александровском, происходили настоящие сражения между крестьянскими совдепами и коммунистическими ячейками.

     В марте - мае Советы Саратовской, Самарской, Симбирской, Астраханской, Вятской, Казанской, Тамбовской и др. губерний, где подавляющее большинство делегатов представляло интересы крестьянства, приняли постановления об отмене твердых цен на хлеб и разрешении свободной торговли. Это был бунт против экономической политики большевиков.

     9 мая произошли известные Колпинские события. В связи с перебоями с продовольствием, большая группа домохозяек собрались к 11 часам на городской площади, появившиеся отряды красногвардейцев пытались разогнать разъяренных женщин. В этот момент группа женщин направилась к пожарному депо, для того, что бы подать сигнал всеобщей тревоги. Красногвардейцы, врезавшись в толпу, стали ударами прикладов разгонять ее. Не успокоившись, власти применили оружие. Среди рабочих появились жертвы. Колпинские события эхом отозвались по всей стране. На заводе Речкина рабочий митинг постановил: «Правительство, расстрелявшее рабочих, носит имя рабочего правительства. Мы призываем всех рабочих потребовать от большевистской власти снять с себя наше имя, которым оно прикрывается». На могилу погибших в Колпинских событиях, был положен венок с надписью – «Жертвам голодных – погибшим от сытой власти».

     В этот же день 9 мая произошло восстание на Березовском заводе в 17 верстах от Екатеринбурга. Восставшие разогнали местный совет.

     Из письма Горького: «Мы плохо знаем, как живет современная деревня, лишь изредка и случайно доносятся из глубины России голоса ее живых людей - вот почему я нахожу нужным опубликовать нижеприводимое письмо, полученное мною на днях.

     "Глубокоуважаемый друг и товарищ!" Затем следует несколько строк дружеских излияний, а суть письма - такова:

     "Нового у нас в селе за последнее время очень много, в особенности за прошлую неделю. 3 и 4 апреля пришлось пережить нам всем, Басьцам, весьма тяжелое время в нашей жизни, а именно: 3 апреля к нам, в село Баську, приезжали красногвардейцы, около трехсот человек, которые ограбили всех состоятельных домохозяев, то есть взяли контрибуцию, с кого тысячу, с кого две и до шести тысяч рублей; всего с нашего села собрали 85 350 руб., которые и увезли с собой; а сколько, кроме того, ограбили разного добра у наших граждан, хлебом, мукою, одеждой и проч., то тем и подсчета вести нет возможности, а у Сергея Тимофеевича взяли жеребца, но только не пришлось им воспользоваться, только доехали до села Толстовки, он и пал, около церкви. А сколько пороли нагайками людей, трудно и описать, и так сильно пороли, что от одного воспоминания волосы дыбом становятся, это прямо ужасно! Эти два дня провели наши Басьцы в таком страхе, что всех ужасов описать не хватит сил. Всем казалось, что легче пережить муки ада, нежели истязания этих разбойников.

     Больше особых новостей в нашем селе нет, а в Барановке, Болдасьеве и Славкине после отъезда красной гвардии по примеру этих разбойников сами, беднейший класс, начали грабить состоятельных граждан своего села, даже делают набеги на другие села в ночное время. Словом, здесь жизнь становится невыносимой. Затем до свиданья, ждем вас в гости, а пока - будьте здоровы"».

М. Горький

18 мая 1918-го года

     С мая по июль в районе Нижнего Новгорода, в частности, в Сормово, шли забастовки, очаги сопротивления сохранились до 1922 года.

     Привлекает внимание фраза из одного документа о том, что распоряжение о мобилизации только рабочих в Красную армию повлекло массовый переход рабочих в крестьяне или возврат на заводы. Так в середине мая 1918 чуть ли не все рабочие, ушедшие с Петроградского завода Речкина в Красную армию, вернулись к станкам. Сообщения о возращение в одиночку и целыми группами рабочих на заводы поступали в те дни из Невского, Нарвского, Выборгского и других районов города.

     Участник майского Всероссийского съезда Совнархозов А. К. Гастев, выступая по поводу саботажа, сказал: «Мы имеем дело с громадным миллионным саботажем. Мне смешно, когда говорят о буржуазном саботаже, когда на испуганного буржуа указывают как на саботажника. Мы имеем саботаж национальный, народный, пролетарский».

     Вспыхнули мятежи мобилизованных, вызванные, в основном, плохой организацией призыва. Например, в ходе тамбовского восстания, в котором участвовали более 5 тысяч человек, в губернском центре на один день была свергнута Советская власть. Расхитив оружие и уничтожив списки подлежащих призыву, восставшие вернулись в свои дома.

     В мае в Воронежской губернии, против крестьян применяется артиллерия. Согласно отчету ВЧК, при подавлении «контрреволюционных мятежей» убито 3 057 крестьян, а после подавления расстреляно еще 3 437 человек.

     23 мая на собрании уполномоченных фабрик и заводов Петрограда была принята следующая резолюция: «Советская власть, как всякая власть меньшинства, опирается на штыки, и в каждой независимой демократической организации видит своего врага. Мы, представители петроградских рабочих, считаем свободу союзов неотъемлемым правом народа и одним из драгоценных завоеваний революции… Это свое право мы будем отстаивать всеми доступными нам средствами, вплоть до организации всеобщей политической забастовки».

     О событиях тех дней вспоминает Поль Дюкс: «В то время, когда Третий Интернационал разглагольствовал к собственному удовольствию на Николаевском вокзале, совершенно другие события происходили в промышленных кварталах города, где рабочие, возмущённые подавлением свободы слова, свободы передвижения, свободных рабочих союзов и свободной торговли между городом и деревней, а так же безжалостными арестами и осуждением их активистов, поднялись с требованием восстановления их прав.

     Заводилами были рабочие Путиловского металлургического завода, крупнейшего предприятия Петрограда, насчитывающего в иные времена более сорока тысяч рабочих рук. Путиловские рабочие всегда были стержнем революционного движения. Результатом их забастовок стала революция марта 1917 года.

     Независимость путиловцев, высокая организованность и сознательность их протестного движения против большевистского деспотизма, вызывало страх и ненависть у коммунистов, совершенно справедливо видящих за таким поведением путиловцев благорасположенность к небольшевистским политическим партиям.

     Большие споры велись вокруг большевистской системы продовольственного снабжения, которая быстро вела город к голоду. В надежде пережить надвигающуюся бурю, большевистское руководство, пытаясь успокоить рабочих, время от времени повышало им размер продпайка за счёт остального городского населения.

     Однако эта мера лишь усиливало возмущение рабочих, чему способствовали и шараханья большевиков. Частота несанкционированных демонстраций росла, забастовки охватили все городские предприятия, выступления ораторов становились всё агрессивнее, насмешки в адрес большевиков слышались повсюду.

     Будучи, как-то, в промышленном районе я наблюдал, как с одного завода выходили рабочие, распевающие Марсельезу, держа, при этом, растяжку с наспех написанной речёвкой: «Долой Ленина с кониной, Даешь царя со свининой!»

     По мере расширения беспорядков, начали распространяться отпечатанные листовки с резолюциями принятыми на различных митингах. Одна из таких листовок, единогласно принятая двенадцатью тысячами путиловских рабочих (на тот момент весь коллектив), требовала восстановления бывших кооперативных обществ. Написанная смело, она называла большевистских руководителей кровавыми и лицемерными тиранами, призывала пресечь практику пыток: проводимую Чрезвычайной Комиссией, немедленно освободить всех рабочих представителей.

     Я ознакомился с этой резолюцией в день проведения митинга, ибо на нём присутствовали мои друзья. По их рассказам, митинг проходил с большим воодушевлением, но большевики сделали вид, что его не было, пресса ничего не сообщила о нём.

     Данная резолюция тайком распространялась по городу с пугающей быстротой, подобно думской речи Милюкова против Распутина, в декабре 1916 года передаваемой из рук в руки. Видя такое дело, большевики начали принимать решительные, незамедлительные меры по пресечению волнений.

     В одно из воскресений, около 30-40 трамваев доставили к Путиловскому заводу матросов и гвардейцев (последние, по уверению очевидцев были нерусскими), блокировавших все проходные. В следующие три дня арестовали около 300-400 рабочих и жён тех, кого не смогли поймать.

     Так как рабочим запретили носить оружие, аресты прошли без затруднений. Отмечу, что среди схваченных оказались и те двое выступающих, кто на митинге заявлял, что Советы после прихода большевиков стали хуже британского Парламента. Впоследствии их расстреляли.

     Аресты рабочих вызвали ужасающую шумиху в городе. О резолюции теперь знали все. Повсюду можно было слышать, как люди радостно шептали друг другу, что скоро будет всеобщее восстание, что Зиновьев готовится к бегству и пр.».

     Он же о приезде Ленина: «В вечер проведения великой коммунистической антидемонстрации против забастовщиков Петрограда путь к тому, что ранее называлось Народным домом, ощетинился штыками и жерлами пулемётов. Последний раз царь подъезжал сюда в открытой коляске. Новый «царь», председатель рабочей республики прибыл тайно, буквальным образом огороженный спецохраной из красных кадетов.

     Участников митинга отбирали тщательно. Это были сотрудники коммунистических организаций города, представители профсоюзов, учителя и учащиеся, отобранные коммунистами. Мне удалось достать пропуск на это мероприятие через моего управленца».

     Вот что докладывал о настроениях в народе председатель Высшей военной инспекции Н. И. Подвойский: «Агитация против рабоче-крестьянского правительства ведется сумевшими достаточно сорганизоваться собственническими слоями населения на почве борьбы за Учредительное Собрание. Этот лозунг пользуется здесь огромной популярностью. Нигде за время революции ни один лозунг не охватил так глубоко массы, как это имеет место в областях, являющихся ареной чехословацкой трагедии. Даже рабочие, сохранившие свой заработок, попадают под его влияние, не говоря уже о безработных, железнодорожниках и крестьянах...».

     12-17 июня произошло Невьянское восстание. В 11 часов утра 12 июня отряд вооруженных рабочих ворвался в здание исполкома и открыл частую стрельбу. Первым погиб народный судья П. П. Шайдаков, его труп застрял на прутьях железной ограды. После этого начались аресты и расстрелы партийных и советских работников. Погибло более 60 человек. Среди них – комиссар труда И. А. Долгих, комиссар просвещения и юстиции Н. П. Мартьянов, уполномоченный Наркомпрода Сбарский, директор цементного завода Чижов. Директор кожевенного завода А. И. Дерябин, работник военкомата А. Д. Котляров, член продовольственной управы Н. И. Шведов, красногвардеец П. И. Быстров и др.

     По воспоминаниям члена РСДРП (б) А. И. Медведева, в те же дни попытка восстания была предпринята в поселке Верх-Исетского завода и в самом Екатеринбурге. Восстали рабочие Рудянского завода. Арестовали свои Советы рабочие Полевского и Северского заводов. К аресту местного Совета привело восстание на Камбарском заводе, о чем в своих мемуарах подробно рассказывает профессиональный революционер У. И. Манохин.

     В Омске взбунтовались и забастовали рабочие. Их усмиряли «интернационалисты». Из участников беспорядков отсчитали каждого десятого и казнили вместе с семьями. Как доносил английский консул Элиотт  министру иностранных дел Великобритании Керзону, среди казненных «были и молодые девушки, и старухи, и беременные женщины». Несмотря на эти меры, 20 июня, разогнав советскую власть, восстал весь Омск.

Тела трех рабочих-заложников с бастовавшего завода. У среднего, А. Иваненко, выжжены глаза, отрезаны губы и нос. У других — отрублены кисти рук