Советская русофобия — латинизация русского языка

На модерации Отложенный



С захватом власти после государственного переворота 1917 года, большевики по главе с Лениным провозглашают борьбу с "Великодержавным великорусским шовинизмом".
История России разделилась на ДО и ПОСЛЕ. Топтались традиции и история русского народа, происходила чудовищная демонизация всего русского прошлого. Русский народ выставлялся диким, неграмотным и закабаленным.
​
В 1919 году Научный отдел Наркомпроса, с участием Наркома А. В. Луначарского, высказался:
"…о желательности введения латинского шрифта для всех народностей, населяющих территорию Республики … что является логическим шагом по тому пути, на который Россия уже вступила, приняв новый календарный стиль и метрическую систему мер и весов", что явилось бы завершением азбучной реформы, в своё время выполненной Петром I, и стояло бы в связи с последней орфографической реформой.

Сторонниками и инициаторами латинизации были А. В. Луначарский и В. И. Ленин.

Как писал Луначарский в одном из своих циркуляров по Наркомату народного образования:
"Нужно бороться с этой привычкой предпочитать русское слово, русское лицо, русскую мысль…"

Созданная при Главнауке Наркомпроса подкомиссия по латинизации русской письменности объявила русский алфавит "идеологически чуждой социалистическому строительству формой графики", "пережитком классовой графики XVIII-XIX вв. русских феодалов-помещиков и буржуазии", т.е. "графики самодержавного гнета, миссионерской пропаганды, великорусского национал-шовинизма и насильственной русификации".

К завершению этой работы, в 1930 году, в своей статье в книге “Латинизация русской письменности”, Культура и письменность Востока, 6, 1930 года, стр. 20-26." Луначарский пишет :
"Потребность или сознание необходимости облегчить нелепый, отягченный всякими историческими пережитками, дореволюционный алфавит возникала у всех мало-мальски культурных людей.

В Академии Наук шла подготовительная работа. Кадетский министр Мануйлов, опираясь на работу комиссии академика Шахматова, уже подготовил введение нового алфавита, именно этого типа, который был на самом деле введен Советским Правительством.
Советское Правительство прекрасно отдавало себе отчет в том, что при всей продуманности этой реформы в ней было, по самой половинчатости своей, что-то, так сказать, “февральское”, а не октябрьское.

Я, конечно, самым внимательным образом советовался с Владимиром Ильичем Лениным перед тем, как ввести этот алфавит и это правописание. Вот что по этому поводу сказал мне Ленин. Я стараюсь передать его слова возможно точнее.

"Если мы сейчас не введем необходимой реформы — это будет очень плохо, ибо и в этом, как и в введении, например, метрической системы и григорианского календаря мы должны сейчас-же признать отмену разных остатков старины. Если мы наспех начнем осуществлять новый алфавит или наспех введем латинский, который ведь, непременно нужно будет приспособить к нашему, то мы можем наделать ошибок и создать лишнее место, на которое будет устремляться критика, говоря о нашем варварстве и т. д. Я не сомневаюсь, что придет время для латинизации русского шрифта, но сейчас наспех действовать будет неосмотрительно. Против академической орфографии, предлагаемой комиссией авторитетных ученых, никто не посмеет сказать ни слова, как никто не посмеет возражать против введения календаря. Поэтому вводите ее (новую орфографию) поскорее. А в будущем можно заняться, собрав для этого авторитетные силы, и разработкой вопросов латинизации. В более спокойное время, когда мы окрепнем, все это представит собой незначительные трудности".

Такова была инструкция, которая дана была нам вождем. После этого мы немедленно законодательным путем ввели новый алфавит.
Увы, оказалось не так-то легко осуществить его в жизни. На декрет, можно сказать, никто даже ухом не повел, и даже наши собственные газеты издавались по старому алфавиту.
Я помню, как после выхода в свет номера «Правды» напечатанной по новой орфографии, один доктор прибежал ко мне и заявил: «Рабочие не хотят читать "Правды" в этом виде, все смеются и возмущаются». Революция, однако, шутить не любит и обладает всегда необходимой железной рукой, которая способна заставить колеблющихся подчиниться решениям, принятым центром. Такой железной рукой оказался Володарский: именно он издал в тогдашнем Петербурге декрет по издательствам печати, именно он собрал большинство отвечающих за типографии людей и с очень спокойным лицом и своим решительным голосом заявил им:
— Появление каких бы то ни было текстов, напечатанных по старой орфографии, будет считаться уступкой контрреволюции, и отсюда будут делаться соответствующие выводы."