ДЕТИ ВОЙНЫ

Соседи называли тётю Любу проституткой и немецкой подстилкой. Мама рассказывала, что во время войны Люба жила в оккупированном немцами белорусском городке, где работала паспортисткой при бургомистре. После войны она исчезла из города на несколько лет, оставив дочку на попечение бабушки, говорили, что сидела она в лагере за связь с оккупантами. Тётя Люба была красавицей даже в свои пятьдесят лет. Мой дальний родственник, дядя Петя, после двух лет в немецком плену, вернулся в наш город, чтобы встретить тётю Любу и влюбиться до конца жизни. Он удочерил маленькую Нину, и зажили они счастливо и весело, поскольку любили выпить. Завистники говорили, что Нина родилась от немецкого офицера, квартировавшего в доме тёти Любы, а дядя Петя настаивал на собственном отцовстве. Жили они счастливо, хотя и недолго, но никогда не вспоминали страшные годы военного лиха.

Многое быльём поросло, но ежегодно наши СМИ вытаскивают из шкафа истории страны героические эпизоды защиты её от немецких захватчиков, скрывая неугодную правду о жертвах. Почитай, два года около 40 миллионов населения жило по правилам и порядкам, предписанным новыми хозяевами. Нужно было где-то работать, учиться, любить, рожать и умирать и не все были готовы умирать за Родину и Сталина, отдавшего врагу своих граждан. По задумке большевиков, все оставшиеся под немцами граждане должны были уйти в партизаны, либо в подполье, откуда, как члены «Молодой гвардии», должны были мстить оккупантам. Все же, кто честно работал на немцев, а других работодателей не было, считались пособниками врага (только на железных дорогах зоны оккупации трудилось 600 000 человек).

Случайно открыл я мартовский номер академического журнала «Российская история» страницы о жизни людей, оказавшихся на оккупированной немцами территории СССР. Зоя Хабарова вспоминала, как советские самолёты и артиллерия расстреливали мирное население Ялты, не принося вреда немцам. Перебравшись в Симферополь, 14-летняя девочка наблюдала, как её старшие подруги танцевали, ходили в кино и занимались любовью с немецкими солдатами и офицерами, а потом рожали и прятали детей у деревенских родственников. А что им оставалось делать, если Сталин всех женихов отправил защищать свою изуверскую власть, только в плену оказалось 5.7 миллионов солдат, убитыми же – на порядок больше. Древний материнский инстинкт зачатия и рождения ребёнка даже война не могла убить, в оккупированной зоне женщины могли забеременеть хотя бы от немцев, а каково было их одногодкам в советском тылу, где остались только старики, да инвалиды!? Женщины готовы были отдаться любому завалящему мужичку, лишь бы забеременеть и сделать осмысленным существование под игом большевиков.

Перейдя границу СССР, наша армия отправилась мстить немцам, заодно грабя и насилуя попадавшихся по дороге женщин. Судя по воспоминаниям солдат и офицеров, их общение с мирным населением часто было дружеским, иногда романтическим, так что русские солдаты платили немкам той же монетой, как немецкие солдаты русским девушкам. В конечном счете, даже та страшная война не исключала человеческих отношений, в результате которых рождались дети смешанной крови, что, может быть, было главным результатом многовековой практики ведения войн.