Сегодня день рождения выдающегося русского писателя Виктора Астафьева

1 мая родился писатель-фронтовик Виктор Астафьев. Его стиль повествования передаёт взгляд на войну простого солдата или младшего офицера. В своих произведениях он создал литературный образ простого рабочего войны — обезличенного ваньки-взводного, — на котором держится вся армия и на которого в итоге «вешают всех собак» и списывают все грехи, которого обходят награды, зато в обилии достаются наказания. Этот наполовину автобиографичный, наполовину собирательный образ фронтовика-окопника, живущего одной жизнью со своими боевыми товарищами и привыкшего спокойно смотреть в глаза смерти, Астафьев во многом списал с самого себя и со своих фронтовых друзей, противопоставив его тыловикам-приживальщикам, которые в больших количествах обитали на протяжении всей войны в сравнительно безопасной прифронтовой зоне и к которым писатель до конца дней испытывал глубочайшее презрение.

Суровое, на грани подцензурного, изображение горьких и неприглядных сторон жизни свойственно и произведениям Астафьева из мирной жизни. Одним из первых он упоминает в печати (в "Краже", "Последнем поклоне") о "голодном 1933 годе", пишет о подростковой жестокости, криминализованности советского общества как в довоенное время, так и при "развитом социализме", о наличии в нём обширного маргинального слоя, прозябающего в темноте, насилии и саморазрушении, о неустоявшейся культуре и мелочности жизненных целей "городских", "выучившихся".

Установилась тесная связь Астафьева с «Нашим современником» — журналом, охотно печатавшим «деревенскую прозу». Астафьев позволял себе говорить то, что считал нужным. Рассказ «Ловля пескарей в Грузии» (1986 г.), наполненный уничижительными характеристиками местных жителей, вызвал настоящий скандал в литературных кругах. Опубликованный в 1986 г. роман «Печальный детектив», рисующий жутковатые картины советской действительности, был переведён на иностранные языки и принёс автору международное признание. Была для Астафьева тема главная, проходящая через всё его творчество: война, увиденная глазами русского деревенского человека. В романе «Прокляты и убиты» (1994 г.) быт учебного полка очень напоминает тюремный. Повести «Пастух и пастушка» (1971 г.) и «Так хочется жить» (1995 г.) делают понятной ту резкую оценку, которую Астафьев дал победе в одной из статей: «…мы просто завалили их (немцев. — Прим. ред.) своими трупами и утопили в нашей собственной крови». Неоднозначность отношения к Великой Отечественной войне проявилась во многих его публицистических выступлениях.

Книги Астафьева, за их живой литературный язык и реалистичное изображение военного и деревенского быта, были чрезвычайно популярны в СССР и за рубежом, в связи с чем они были переведены на многие языки мира и издавались многомиллионными тиражами.

Цитаты из произведений и интервью писателя:

«Те, кто врёт о войне прошлой, приближают войну будущую. Ничего грязнее, жёстче, кровавее, натуралистичнее прошедшей войны на свете не было. Надо не героическую войну показывать, а пугать, ведь война отвратительна. Надо постоянно напоминать о ней людям, чтобы не забывали. Носом, как котят слепых тыкать в нагаженное место, в кровь, в гной, в слёзы, иначе ничего от нашего брата не добьёшься».

«Если потомки не осмыслят и не осознают прошлого, у них не будет будущего. У порога их жизни всегда будут стоять, как стояли на пороге нашей жизни, авантюристы, подобные фашистам и коммунистам, готовые запутать их, заморочить им голову и повести за собой стадом на бойню за светлое будущее и за жизненное пространство».

«Я повторял и повторяю вам и на этот раз: не вы, не я и не армия победили фашизм, а народ наш многострадальный. Это в его крови утопили фашизм, забросали врага трупами. Только преступники могли так сорить своим народом! Только недруги могли так руководить армией во время боевых действий, только подонки могли держать армию в страхе и подозрении — все особые отделы, смерши, 1-е, 2-е… -надцатые отделы, штабы, напоминающие цыганские таборы. А штрафные роты, а заградотряды? А приказ 227? Да за одно за это надо было всю кремлевскую камарилью разогнать после войны».

«Советская военщина — самая оголтелая, самая трусливая, самая подлая, самая тупая из всех, какие были до неё на свете. Это она «победила» 1:10! Это она сбросала наш народ, как солому, в огонь. Сколько потеряли народа в войну-то? Знаете ведь и помните. Страшно называть истинную цифру, правда? Если назвать, то вместо парадного картуза надо надевать схиму, становиться в День Победы на колени посреди России и просить у своего народа прощение за бездарно «выигранную» войну, в которой врага завалили трупами, утопили в русской крови. Те, кто бегает или уже ковыляет с портретиками Сталина по площадям и улицам, никаких книжков не читают и читать уже не будут, но через два-три поколения потребуется духовное воскресение, иначе России гибель»

«Коммунисты принесли огромное зло не только русскому человеку, но и миру. Тогда говорили: фашисты не люди. Как это не люди? А коммунисты кто – люди? Коммунистические крайности — это фашистские крайности, и по зверствам своим, и по делам они превзошли фашистские. Фашисты просто детсадовцы по сравнению с нашими деспотами. Главное, чтобы коммунисты вновь не подняли войну и не залили бы Россию кровью, ибо на этот раз войну России не выдержать — она утонет в собственной крови».

«Боже Милостивый! Зачем Ты дал неразумному существу в руки такую страшную силу? Зачем Ты прежде, чем созреет и окрепнет его разум, сунул ему в руки огонь? Зачем Ты наделил его такой волей, что превыше его смирения? Зачем Ты научил его убивать, но не дал возможности воскресать, чтоб он мог дивиться плодам безумия своего? Сюда его, стервеца, в одном лице сюда и царя, и холопа — пусть послушает музыку, достойную его гения. Гони в этот ад впереди тех, кто, злоупотребляя данным ему разумом, придумал все это, изобрел, сотворил. Нет, не в одном лице, а стадом, стадом: и царей, и королей, и вождей — на десять дней, из дворцов, храмов, вилл, подземелий, партийных кабинетов — на Великокриницкий плацдарм! Чтоб ни соли, ни хлеба, чтоб крысы отъедали им носы и уши, чтоб приняли они на свою шкуру то, чему название — война. Чтоб и они, выскочив на край обрывистого берега, на слуду эту безжизненную, словно вознесясь над землей, рвали на себе серую от грязи и вшей рубаху и орали бы, как серый солдат, только что выбежавший из укрытия и воззвавший: "Да убивайте же скорее!"»