Звезда Чернобыль

Звезда Чернобыль…

26 апреля 1986 года, в 1 час 23 мин. 49 сек. реактор и здание 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС были сотрясены двумя мощными взрывами. Мощность взрывов была такова, что четыре сепаратора весом 130 т каждый сдвинуло с мертвых опор. Центральный зал реакторного блока был полностью разрушен, и в небо вырвался столб дыма и пламени, распространяя колоссальную радиоактивность на высоту более километра. Суммарная радиация изотопов, выброшенных взрывом, составила 50 миллионов кюри, то есть была в 30–40 раз большей, чем при взрыве атомной бомбы, сброшенной американцами на Хиросиму в 1945 году...

Апокалиптические слова о звезде полынь, которые еще в 1980-м проговорил Сталкер у Тарковского, бредя по, подобной пустыне костей человеческих пророка Изеекииля, Зоне, вдруг приобрели самый конкретный и зловещий смысл…

«Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде "полынь"; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки...» (Откр. 8:10-11)...

Время в конкретном понимании расширяется, растет, но в Библейской вселенной оно, воплощая раз за разом в событиях міра вечную суть апокалиптических откровений, сжимается, подобно концентрическим кругам, приближая их к последнему смыслу.

Казалось, что в событиях Чернобыля сама Жизнь настигала состарившуюся в фарисействе и одряхлевшую империю, готовую ухнуть в ту самую бездну, из которой была когда-то вызвана 17-м годом, чтобы пророчествовать о близком и грядущем:

«И видел я и слышал одного ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех ангелов, которые будут трубить!»

И апокалиптический "дым как из печи", обволакивающий ядовитым облаком пол-земли…; и лихорадочно-жалкие попытки замять то, от чего весь мір уже гудит, как расстревоженный улей…; и почти сюрреалистический первомайский парад в зараженных городах… – Достигая концов земли, катастрофа достигала и своих подлинных, библейских измерений, превращалась в мистерию, которая, как будто в насмешку, в парадигме "диалектического материализма", приобретала совершенно материальный образ – "каждому да будет по вере его…"

Сам факт свершившейся на втором году Перестройки с ее объявленной во весь голос Гласностью катастрофы ("О гласности – в полный голос", – шапка "Правды" 26 апреля 2006 года) Горбачев пытался скрывать три дня. Только 30 апреля в "Правде" появилось маленькое (42 строчки в правом нижнем углу второй полосы под названием "От Совета Министров СССР") сообщение, в котором говорилось, что произошла авария, при которой погибли два человека, и что "в настоящее время радиационная обстановка на электростанции и прилегающей местности стабилизирована, пострадавшим оказывается необходимая медицинская помощь".

Материал в газете о первомайских торжествах в Киеве, накрытом радиоактивным облаком от расположенной в 130 километрах Чернобыльской АЭС был озаглавлен "Над страной весенний ветер веет". На снимке – Крещатик, заполненный ликующей толпой с плакатами "Решения XXVII съезда КПСС – в жизнь". В это же время тысячи солдат-ликвидаторов, покрытых тридцатикилограммовыми свинцовыми щитами, лопатами сгребают завалы вокруг реактора и сбрасывают радиоактивный мусор обратно в печь.

А пока Власть руками тысяч солдат-ликвидаторов (из тех первых до сегодняшнего дня не доживет и половины, а официальная цифра погибших в результате аварии – более пяти тысяч человек) лихорадочно пытается скрыть следы катастрофы, радиоактивное пятно, легко преодолев государственные границы СССР, добирается до Северной и Центральной Европы, а затем достигает берегов Японии и США… Чернобыль становится первой міровой глобальной техногенной катастрофой...

Оказалось, что міровые границы, вполне реальные для государств и их граждан, слишком прозрачны для радиации, информации и духа… Оказалось, что глобальная катастрофа – не голливудская фантазия и не пропагандистский трюк, а вплотную приблизившаяся реальность… А человек, осознавший вдруг, что по единой его ошибке целый мір может быть в одно мгновение погружен в катастрофу (в ночь аварии на станции проводились испытания, и системы аварийной защиты, чтобы они не мешали эксперименту, были отключены – их кнопки, чтобы не выскакивали, были просто заклеены скотчем), осознал не могущество свое, а последнюю безпомощность, подвешенность "ни на чем"…

Чернобыль становился прощанием с міром привычного соцреализма и диамата. Через пробоину четвертого энергоблока АЭС (этого своеобразного храма техногенного міра, его энергетического сердца, символа его могущества) не только смертоносная радиация расползалась по земному шару, но мір духовный вступал в мір материальный, властно возвращая свои права…

9 мая, в День Победы, смельчаки-ликвидаторы, как сообщили газеты, вскарабкались на 4-й реактор и подняли над ним красное знамя. – Это был уже какой-то зловещий сюрреализм. Красное знамя над разрушенным энергоблоком звучало не рифмой к Рейхстагу, а, скорее, похоронным маршем самой империи.

Чернобыль стал прообразом очередной русской революции. Совсем скоро уже другой чернобыль взорвет умы и сердца "нового человека – строителя коммунизма". А из глубин его повалят такие смертоносные клубы похоти, жадности, зависти, злобы, и других продуктов распада, что содрогнется вселенная. Совсем скоро рухнет и сама империя, а Интернет и разрушение берлинской стены сделают этот мір окончательно глобальным … Мір, вне империй, политических союзов и тоталитарных идеологий и Человек, совлеченный государства, истории, семьи, дома… – друг напротив друга, словно Сталкер напротив Зоны…

Голое, совлеченное истории, Время и вечная "между землей и небом" Война, выходящая из-за его спины… Вот-вот готовая явить свой последний и единственно ясный лик… Первой полынной звездой, являющей ее солнце и стал Чернобыль…

Владимир Можегов