Пригородный Ленинградский галантный молодежный туризм. Свидетельствую

Заранее объявлялось место туристического слета молодежи завода, института, района, а то и всего города. И вот, обычно вечером по пятницам, разрозненные группы любителей природы доезжали на электричке до заветной станции  и далее уже в темноте с громадными рюкзаками пешком по карте и азимуту добирались до заветных слетов где-нибудь в красивейшем месте на берегу одного из карельских озер. Шли или шумными громадными  многосотенными стадами под звон гитар, или  разноколоритными малыми группами, а то и в одиночку, в расчете найти своих уже на бивуаке. Сельское население и дачники чаще всего недолюбливали нашу дикарскую шумливость. Но я не помню ни одного случая какого-нибудь насилия как с их стороны, так и в самой туристической среде.

 Сейчас трудно себе представить, как это может быть, чтобы две-три благовоспитанные девочки шли с рюкзаками и песнями ночью по шоссе черт знает куда, шумливо, не таясь и ничего не боясь. А это было повсеместно, и я не помню случаев негалантного отношения к девочкам-туристкам. Например, молодежная этика категорически не допускала примешивания к туризму сексуальных отношений, а тем более домогательств.

Расскажу один показательный случай, когда я в прошлом веке еще до института два года работал на Электросиле слесарем-жестянщиком.

Тогда в электричке я не нашел свою туристскую компанию, а о месте слета имел весьма смутное представление, вот и пришлось присоединиться к неорганизованной толпе.

Уже  на марше в темноте познакомился с девочкой, которая также не нашла свою группу. Очень приятно было с ней идти, мило болтая о глупостях, но часа в два ночи толпа забеспокоилась: вроде, по плану, мы уже давно должны бы быть на месте. И тут лидеры колонны объявили, что все мы сбились с пути и явно пришли не туда. Поэтому решили заночевать в строящемся рядом коровнике, а утро вечера мудренее. Никто, конечно, не возражал. Мы с девочкой тоже нашли местечко, подстелили мое одеяло снизу, а ее одеялом накрылись, использовав полотенца в качестве подушек, и заснули. 

Но вот среди ночи я вдруг почувствовал резь в глазах. И чем дальше, тем более нетерпимую. Надо бы было дойти до озера, помыться, но очень не хотелось будить девочку. Ведь раньше у меня  проблем с глазами  не было. При первом рассвете  встал. Глаза опухли настолько, что смотреть мог только, растащив руками веки. Это без преувеличенья. Тут девочка открыла глаза и, вероятно, приняв меня за Вия, пришла в дикий ужас, рванулась  и, в отличие от меня, с широко раскрытыми глазами забилась в угол. И оказалось, что, в первую очередь,  надо стало успокаивать ее, для чего стал сбивчиво малоубедительно объяснять, что на самом-то деле я не всегда  такой! И только тогда, наконец, догадался, что не зря мне накануне, при работе со сварщиком, запрещали смотреть на электродугу. Вот я и умудрился  «нахвататься зайчиков». Разожгли костер. По совету бывалых, девочка вскипятила мне заварку чая для глазных примочек, и, не попрощавшись, бесследно исчезла.

Петр Новыш. Санкт-Петербург