Глава Телеканализации ???

Друзья!

Нравится мне эта женщина! Что и как о ней ни говори. Нравится! Совсем, конечно же, не женскими своими чарами, напрочь, очевидно, отсутствующими (привет господину Кеосаяну!), или ровно в той же самой степени не существующим шармом, очарованием, загадкой, милой и пленительной красотой.

Ну, чего нет, того и нет. Не всем бог дал. Впрочем, как издавна еще подметил наблюдательный русский народ, - "не родись красивой, а родись счастливой!"

- Вот Вам орден! - Мне? Как мило...

И это в полной мере про героиню сегодняшней моей публикации. Про яркую, харизматичную, априори не способную оставлять пересекшихся с ней, к счастью ли или совершенно наоборот, равнодушными. Либо - ярые фанатики, едва ли не слепнущие в собственной мало что ни святой вере в Маргариту свет Симоньян, народную заступницу и глас правды в отечественных СМИ. Либо - откровенные и бескомпромиссные ее же ненавистники, само имя Симоньян у которых инстинктивно вызывает едва ли не рвотные позывы, не верящие буквально ни единому слову этого "рупора Кремля".

Такой, знаете ли, если позволена будет подобная не совсем тактичная аналогия, - танчик. Не танк. Не грозная боевая машина, презрев все и всяческие опасности, самоотверженно прущая в прорыв сквозь огненный шквал, на рулоны колючки, через надолбы, "ежей", бетон и железо.

Вовсе нет!

Танчик. Самоходная единица, в чем-то, пускай, вполне себе самостоятельная и, даже, независимая, но крайне, крайне непоследовательная и в себе самой, а, уж тем более, в окружающих и окружающем - неуверенная. Склонная петлять и менять приоритеты, "переобуваясь" мало что ни в прыжке. Еще вчера она, эта единица, с глумливой улыбочкой требовала "шампанского в студию" в тот самый момент, когда тысячи и тысячи соотечественников уходили навсегда в вечность, а уже сегодня эта же самая единица заливается соловьем на предмет того, что стоило бы "прекращать врать" и "у нас нет своих технологий, мы не можем тягаться с Западом".

Все дело в зависти! И только...

И потрясающее в своей убогости стремление все "купить", любую проблему решить исключительно и только деньгами, ибо, очень похоже, другими категориями мыслить мадам Симоньян и ей подобные не способны в принципе: 

- Мы должны вернуть времена, когда круто быть в погонах. Когда все девушки, как в прекрасной великой русской литературе XIX века, влюбляются в офицеров, в воздух чепчики бросают и хотят быть женой только офицера. Когда офицер исполнен этой гордости и, защищая страну, не думает о том, что он не то что выплатить, он взять не может какой-нибудь кредит несчастный. Зачем он вообще должен быть нужен? Он должен иметь возможность просто пойти и купить машину, игрушки своему ребёнку, отправить их всех летом отдыхать в какое-то приличное место. Еда чтобы у них была, какую они хотят. Не должен офицер об этом думать...

Чудесно, не правда ли? Просто чудесно! 

Так и слышится мне, при прочтении процитированных строк, дробный мелодичный перестук добротно подкованных копыт ладной есаульской лошадки. Усатый и румяный денщик поутру с тазиком чистейшей ключевой водицы и белоснежным вафельным полотенчиком, на манер справного официанта через руку перекинутым. И - хруст французской булки. И - балы и юнкера. Непременно, непременно и бескомпромиссно - балы! 

Сама автор этих строк, в воздушном кисейном, пускай и слегка бесформенном, по ее фигуре бальном платье, в нежных объятиях бравого, в с иголочки как влитом сидящем на нем офицерском мундире господина полковника из тех, кого ни при каких обстоятельствах на передовой не встретить, без устали вычерчивающая "квадраты" на блестящем паркете очередного господского дворца - шуваловского ли, или пугачевского - какая в сущности разница?!

Главное - чтобы дворец! И паркет дорогой, дубовый такой, качественный, совсем не в России деланный. И блеск золотом расшитых офицерских мундиров, аксельбантов, эполет, от которых приличной девушке, привычной отдыхать с детками в "приличных" же исключительно местах, так легко и неосудительно потерять на миг очаровательную свою головку. 

И вот уже наша героиня, "собравшись большой компанией", веселой и дружной, талантливой и светлолицей, "выкупает толпой вагон в электричке" и, прихватив гитару и, вероятно, хорошее новогоднее настроение (куда же без него?!), пока где-то там, далеко и не взаправду, Макеевка и Шебекино, "рвет в Кострому кормить лосей": 

- Куршевель здорового человека!

Почему нужно непременно выкупать весь вагон? Ну, как же? Исключительно для того, чтобы "никому не мешать". А вовсе не из-за того, что может себе позволить. Совсем не из-за того, что, не будь санкций, ни в какую бы Кострому со всеми ее лосями и гитарами вся эта дружная светлолицая кампания в жизни бы не поехала. А отправилась бы в тот самый, "нездоровый" и "богопротивный", Куршевель. 

Как раньше все они и делали. 

- Едем в Кострому? Как, в Кострому? Почему не в какое-нибудь "приличное место", в Куршевель, например? Что я там делать-то буду?.. А, ладно, пойду тогда лосей кормить!

Впрочем, чего удивляться - преемственность, однако! В той, царской-императорской и богобоязненной, России, которую мы потеряли, но так ретиво тщимся возвернуть взад, сиятельные дамы и благородные господа ровно также все больше в баден-бадены, в карловы вары, в ниццы и на лазурные побережья устремлялись.

Чем нынешние-то хуже?! Ах, да, санкции же. Санкции...

Нет, что ни говорите, друзья, но нравится мне Марго Симоньян. Нравится! Если бы ее не было, ее нужно было бы непременно выдумать. Со всеми ее итальянскими люстрами, дорогими паркетами, личными резиденциями и многомиллионными доходами и, при всем при этом, такой милой и по-детски наивной убежденностью, что именно так все в жизни и должно быть: должны быть господа, к которым и только к которым она, Марго, и самоотносится, и должны быть, соответственно, простолюдины. Иначе, откуда тогда смог бы почерпнуть вдохновения пламенный поэт Революции Владимир Маяковский сотню лет назад для написания в грозном 1917-м знаменитейшего своего двустишия, с которым на языке шли на штурм "Зимнего" бравые морячки-балтийцы? Ну, откуда?! 

- Ешь ананасы, рябчиков жуй,

День твой последний приходит, буржуй!

СилОв немае...​