Расизм и классовая борьба.

«Расизм не может существовать без капитализма», - Малкольм Икс.

В сегодняшнем политическом климате слово «расизм» стало табу. Некоторые «левые» отстраняются от этого термина, потому что он используется неолиберальной элитой. Это понятно, ведь неолиберальная Демократическая партия действительно воспользовалась расовыми проблемами в США, чтобы пропагандировать «меньшее зло», которое столь же опасно, как и другие виды американского империализма. Такими образом, расизм всё чаще считается идеологическим оружием либерализма, а не реальной силой угнетения. Так называемые «консерваторы» ухватились за ограничения неолиберальной расовой политики, чтобы продвигать свой крестовый поход против демократической политики «пробуждения».

Проблема тут заключается в том, что расизм – реальное проявление классовой борьбы. Расизм – это не просто ругательства и некрасивые поступки отдельных людей. Более того, расизм – это не просто отдельные системные проблемы, которые можно решить в рабочем порядке или в суде. Некоторые либеральные «левые» заявляют, что расизм – системная проблема, но они тоже вводят в заблуждение. Не желая прямо назвать систему американским империализмом, они отделяют расизм от коренных проблем классов и власти.

Понимание расизма как выражения классовой власти – не просто умственное упражнение. Расовые проблемы в США пронизывают все аспекты реальной жизни рабочего класса. Расистская идеология оказывает явное психологическое воздействие, а расовые различия в полиции, тюрьмах, больницах и на рабочих местах оказывают прямое влияние на жизнь и смерть. Поэтому мы должны усиленно проводить левый анализ политической экономии и эксплуатации. Высказывая свою точку зрения, мы усиливаем нашу способность побуждать людей к участию в классовой борьбе за реальное освобождение от империалистической системы, лежащей в основе угнетения.

Мои первые столкновения с расизмом были связаны с пагубной антикитайской идеологией «жёлтой угрозы», которая процветала во время режима Холодной войны. Я часто видел расизм вне дома, когда моя мать вьетнамской национальности и европейский отец сталкивались с расовыми проблемами. С расизмом я также познакомился в школе, так как школы в США печально известны обелением истории и прославлением рабовладельцев и капитализма. Моё расовое сознание было привито сверстниками. Расизм всегда был неизбежным фактом моей жизни.

Меня часто обзывали на детской площадке и улице. Многие издевались надо мной из-за моих азиатских глаз. Мне часто повторяли стереотипы о сексуальной неполноценности азиатов. Некоторые, не скрывая, считали, что раз я китаец или какой-нибудь другой азиат, то меня можно обкрадывать или избивать. Прошло много лет, прежде чем я понял, что такое поведение – следствие империалистической политики США. Антиазиатский расизм оправдывал законы об иммиграции, которые мешали работать китайцам с середины XIX века, а главное – агрессивные американские войны с Китаем, Филиппинами, Кореей и Вьетнамом.

Жестокое обращение моих сверстников, хотя и приводило меня в бешенство, не было главной причиной, которая заставила меня разбираться в связи расовых и классовых проблем. Наблюдение борьбы и угнетения стало главным катализатором. Когда я вступил во взрослую жизнь, я понял, что всех нас с детства насильно вскармливали реакционной и разобщающей идеологией. Расизм лежал в основе не только моих страданий, но и страданий большинства людей. Такие революционные сопереживания вызваны скрытым функционированием капиталистической системы, которая основана на дегуманизации для сохранения стабильности эксплуатации.

Я помню учителя обществоведения в седьмом классе, который усилил расистскую систему школьного надзора, и потребовал, чтобы я изменил время занятий и перестал «зависать с болванами», имея в виду бедных чёрных мальчишек. Я помню, как в первый год в средней школе меня остановил и обыскал городской полицейский, и я видел, как мои чёрные товарищи скрылись от него, чтобы избежать такого же, или худшего, обращения. Я помню европейку, которая убежала, сжимая свою сумочку, заметив мою гаитянскую подругу, беседующую со мной у ворот моего дома. Когда мне исполнилось 21 год, я был на похоронах трёх молодых негров, с которыми я близко дружил. Они преждевременно ушли от нас: один совершил самоубийство, другой заболел, а третьего убили. Нелегко забыть крики боли их близких.

Я пришёл к пониманию расизма как механизма классовой войны ещё в колледже. Ничто не возбуждало такой гнев на систему, как столкновения с белой богатой элитой. Когда я учился на втором курсе, моего друга афродоминиканского студента арестовали и обвинили в преступлении на почве ненависти за драку с европейцем, который обозвал его ниггером. Его сразу же отстранили от занятий, и всё его будущее в университете было поставлено под угрозу. Это, казалось бы, абсурдный, но несправедливый случай подтолкнул меня к активной деятельности.

Я написал статью в школьную газету, которая вызвала такой ажиотаж среди учителей и учеников, что в мой адрес посыпались анонимные угрозы убийства. Я познакомился со студентами-единомышленниками, и мы начали обсуждать расистские проблемы в колледже. Наши усилия помогли создать обстановку, в которой обвинения против того студента были сняты, и ему разрешили продолжить обучение. Но мы не остановились на этом. Мы продолжили обращать внимание на другие проблемы: отсутствие программы изучения этики или истории чернокожих. Противостояние с нами усилилось, когда администрация и некоторые студенты обратились к либеральному редукционизму и «диалогу», чтобы всячески мешать переменам.

Мои разочарования обернулись для меня неявным благом. Они подтолкнули меня к полугодовой поездке в Нью-Йорк, где я присоединился к рабочему движению. В это время только начались протесты Occupy Wall Street, и активисты вели горячие споры о расовых и классовых проблемах. Эти споры часто достигали высокого накала. Люди ожесточённо спорили, что важнее для политики движения: раса или класс.

Эти споры казались бесплодными, и мы чувствовали себя оторванными от реальности. Я знал, что расизм и классовая война взаимосвязаны, но у меня не было слов, чтобы доказать это. Я начал развивать свои знания, когда мои друзья в Нью-Йорке познакомили меня с марксизмом. Хьюи П. Ньютон, Клаудия Джонс, Фидель Кастро, Владимир Ленин и множество революционных социалистических лидеров XX-го века научили меня тому, что американский империализм невозможен без расизма для сохранения эксплуатации. Капиталисты накапливают прибыль от эксплуатации рабочих, и их расистская система препятствует солидарности, которая необходима, чтобы вырваться из клетки классового угнетения.

Это не абстракция. Чёрные рабочие в США получают половину заработной платы белых за ту же работу, и вероятность остаться без работы у них в два раза выше. Чёрные рабочие чаще сталкиваются с лишением свободы и полицейским насилием, чем белые. Продолжительность жизни сокращается для всех трудящихся в США, но быстрее всего для африканцев и коренных американцев. Любая классовая борьба, которая не уделяет этим дискриминациям должного внимания, обречена на провал.

Кроме того, расизм – ключевой столп Американской империи. Все американские войны, от войн против коренных народов Северной Америки до войн против иракцев, оправдываются психологической кампанией дегуманизации. Американская исключительность – одна из разновидностей расистской идеологии. Официально заявляется, что США распространяют «свободу» и «демократию» по всему миру, игнорируя бесчисленные американские военные преступления. Только за последнее десятилетие от военных действий США пострадали такие страны как Ливия, Сирия, Украина, Венесуэла, Россия, Китай, Куба, Сомали, Эфиопия, Эритрея, КНДР и многие другие. Расистская пропаганда против народов этих стран делает военные преступления более эффективными, создавая бесконечный список «врагов», которых нужно убивать.

Пропаганда – один из крупнейших фронтов бесконечных американских империалистических войн. Те, кто действительно хочет победить в классовой борьбе, должны искать истину. Дело в том, что расизм – вполне реальное явление, которое неразрывно связано с американским империализмом. Солидарность с угнетёнными народами возможно только тогда, когда расизм будет уничтожен физически и идеологически. Это не означает, что мы ведём охоту на ведьм за отдельными «расистами», наши усилия по завоеванию политической власти направлены на развитие новых людей. Это также означает, что мы тщательно изучаем расистскую методику, которая разделяет человечество ради прибыли и господства капиталистов. Для этого мы должны разрабатывать эффективные способы ведения классовой борьбы и удовлетворения потребностей человечества.


Источник: Ghost Stories of Capitalism: Racism is REAL, and It’s a Class Struggle, Danny Haiphong, blackagendareport.com, DECEMBER 14, 2022.