На французском ТВ начался информационный пророссийский прорыв

Вчера мы читали про голос разума из Греции и слушали вменяемых людей из Германии и вот подтянулся голос разума из Франции.

Как бы это было бы не выгодно французским властям информационная брешь пробита. "Возмутителем" спокойствия стал журналист-расследователь Режис Ле Соммье . В передаче телеканала La France de Basque под названием "Андре Беркофф во всех его ипостасях" он 26.01.2023г. резал правду-матку, да так, что французским зрителям мало не показалось.

Ле Соммье интересен тем, что он сам собирает информацию о событиях, посещая горячие точки. Его прошлые расследования убедили французов, что именно ему можно доверять.

Вкратце расследователь поведал французской публике следующее.



"В апреле я по заданию газеты "Фигаро" готовил ряд репортажей о французах, отправившихся воевать на Украину. На этот же раз мне удалось попасть на другую сторону линии фронта.

Я был с российской бригадой добровольцев ветеранов на линии Кременная-Сватово, севернее Бахмута. Против нас действовал батальон "Кракен", в котором лишь 40 % состава - украинцы, а 60 % иностранцы, в основном поляки из элитных бригад. И с одной, и другой стороны фронта элитные подразделения. Поэтому сражение идет там жесточайшее, россияне пытаются перерезать важные транспортные пути, противник сопротивляется. Десять дней, что я провел на передовой, это были десять дней в настоящем аду...

... Меня поражает в русских эта смесь необычайной целеустремленности и одержимость историей. Вот мы часто говорим, Пyтuн одержим историей. Но нет, сами русские, я прошу обратить на это внимание (четко выделяя слова), сами русские просто одержимы историей, люди знают её, историческая память сидит в каждом простом русском человеке.

И эта историческая память очень важна... Возможно, мы, на Западе, в какой-то момент перестали ценить те 20 миллионов русских [Ле Соммье под "русскими" подразумевает всех жителей России], что погибли во второй мировой войне. Мы недооценили влияние, которое оказала эта величайшая трагедия на русскую душу. А эта война у них все ещё в душе...

Мы, на Западе, говорим про 300 тысяч мобилизованных. Мне удалось побывать на занятиях с некоторыми из них. Да, они не очень хорошо стреляют, и с командованием там не всё так просто. Но я тут же ловил себя на мысли: это же Красная Армия! Та, 40-х годов прошлого века, которая шла, одна людская волна за другой, и, в конечном итоге, загнала немцев обратно в Берлин.

Конечно, сейчас другая война, но влияние той ощущается во всём. Представьте, в какой-то момент мы оказались в лесу, и я спросил у сопровождающего меня волонтера, что за траншеи кругом выкопаны. Оказалось - это немецкие, ещё со второй мировой войны. В 1942 году в этих местах была ставка немецкого генерала Манштейна, а в лесу стояли танки его армии перед сражением за Харьков. И я почувствовал эту историю, мы жили в ней, она была у нас буквально под ногами...

...Большую часть времени мы были недалеко от линии фронта, а в прошлое воскресенье оказались на самой передовой. Что я могу сказать? Это другая Вселенная, другая планета, это Верден времен первой мировой. Все вокруг уничтожено, местность перекопана траншеями, мы находимся глубоко под землей, в бункере..., а там стоит современнейшая техника, сидит оператор, и к нему стекаются данные с нескольких дронов.

И их роль в военных действиях просто колоссальна. В архитектуре военного противостояния дроны - это краеугольный камень.

Мы все говорили, что у украинцев, благодаря НАТО, есть преимущество в дронах. Не знаю, насчет преимущества. Русские в этом плане сейчас очень, очень хороши.

Вопрос Андре Беркоффа: А каковы вообще перспективы конфликта?

Ответ Ле Соммье: Нужно понимать, что русские сейчас заняли оборонительную стойку. Да, они постепенно отгрызают территорию, отвоевывают поселение за поселением, но свои позиции по всему фронту они закатали в бетон. Везде бетонные противотанковые "зубы дракона". Русские, на самом деле, забаррикадировались.

Бессмысленно ожидать, что будет повторение оставления Херсона. Я был в то время под Херсоном, он даже приблизительно не был так укреплен. Там, не было тяжелого вооружения, здесь же, только оно одно. Я видел колонны Т-72, мне сказали, что на этом участке стоит порядка 60 танков. 60 танков! Я видел танки Т-90. Мы говорим много про Леопарды, а это их эквивалент.

Да, мы даем новое оружие Украине, чтобы отвоевать территории. Но я могу лишь сказать, что каждый квадратный километр, если украинцам и удастся его захватить, будет стоить им колоссальной крови.

Вопрос: Вы говорите, что русские подготовлены к тяжелой битве?

Ответ: Я везде встречал один и тот же фанатизм, что у добровольцев, с которыми я был, что в разговоре с солдатами в общей столовой. Я видел чеченскую медсестру в хиджабе, которая говорила о Путине как о боге.

Но меня поразило отношение молодых солдат. Общался с парнем, студентом факультета иностранных языков, без всякого военного опыта, но решил пойти на фронт. И отношение к происходящему у него пророссийское, но современное. Для него очевидно, что Россия абсолютно не хочет завоевывать ни Польшу, ни Францию. "Я бьюсь за моих детей, за свой образ жизни, и нам ваш образ жизни не нужен, со всеми вашими извращениями", - сказал он мне. Я просто передаю его слова.

Многое можно рассказать, но если максимально упростить, то глазами русских ситуация выглядит следующим образом. Русские говорят: "Есть мы и есть вы. Ваш мир - для вас, наш мир - для нас. Вы к нам пришли, чтобы испоганить нашу жизнь, и, будьте любезны, получите войну".

Я видел этих военных, которые живут в тяжелейших условиях. Я там неделю прожил, и это было тяжело, а они месяцами так живут. Мы их в наших СМИ называем расходным материалом траншейной войны. Но нет же, передо мной предстала невероятная мощь.... (на лице Соммье потрясение).

Вопрос: У вас не сложилось мнение, что расклад сил поменялся по отношению к тому, что мы говорили в прошлом, требуя поражения России на поле боя?

Ответ: Хотите мое мнение? Тот контраст, который я увидел по возвращении, потрясает. Здесь я слышу рассуждения далеких от войны журналистов телеканалов и генералов, которые воюют на картах, и не знают, что такое настоящая война.

То, что я увидел на фронте, меня повергло в ужас: мы не готовы вести войну такой интенсивности. Мы не сможем перенести даже четверти того, что переносит население, наш народ на это не способен, а русские, я вам говорю, перенесут...