ПРОФЕССОР МЕНСКИЙ КАК ЯРКИЙ ПРИМЕР

ПРОФЕССОР МЕНСКИЙ КАК ЯРКИЙ ПРИМЕР

Борис Ихлов

Перестройка в СССР произошла буквально за пару лет. Советским ученым пришлось в короткие сроки научиться отвергать марксизм, становиться идеалистами, позитивистами, неопозитивистами, постпозитивистами , мистиками, православными и пр. При этом выяснилось, что советские ученые, в первую очередь, физики, обладают нулевыми познаниями в философии, они много лет назад забыли даже эрзац-марксизм, который им преподавали в студенчестве, поэтому писать какие-либо тексты на уровне хотя бы Карнапа, Рассела, Лакатоса, Хайдеггера или Фейерабенда они не способны в принципе.

Однако жизнь предъявляет жесткие требования, в связи с чем ученые пустились во все тяжкие и родили довольно много статеек и книженций, где пытаются относительно связно опровергать диалектический материализм. Как это у них получается – увидим ниже.

В 2007 году вышла в свет книжка сотрудника ФИАН, доктора физико-математических наук М. Б. Менского «Человек и квантовый мир», в которой автор постарался донести до правящего класса, что он лоялен новой власти, готов служить, внести свой посильный вклад в программу манипулирования массовым сознанием и получать за это гранты.

«… для разрешения концептуальных трудностей квантовой механики («проблемы измерения»), - пишет Менский, - необходимо явным образом включить в нее сознание наблюдателя… В концепции Эверетта (а точнее – в эквивалентной ей многомировой интерпретации) предполагается, что различные компоненты суперпозиции соответствуют классическим реальностям, или классическим мирам. Принимается, что эти реальности, или миры, совершенно равноправны, т.е. ни одна из них не более реальна, чем остальные… мы получаем картину многих миров в смысле Эверетта-Уилера-ДеВитта.

А как же быть с сознанием? Каждый наблюдатель видит лишь один результат измерения, в его сознании, казалось бы, происходит редукция, выбор одной компоненты суперпозиции… Кажущееся противоречие разрешается очень просто: сознание наблюдателя как бы расщепляется… в каждом из классических миров этот наблюдатель видит то, что в этом мире происходит. Покажем это.

Обозначим вектором χ0 начальное состояние наблюдателя, когда он еще не осознал результаты измерения (быть может, оно еще не закончилось, а быть может, он еще не посмотрел на приборы). Тогда состояние тройной системы (измеряемая система + прибор + наблюдатель) перед измерением описывается как (с1ψ1 + с2ψ2)Ф0χ0. Обозначим через χ1 (соответственно χ2) состояние наблюдателя в момент, когда он уже видит (осознает), что измерение дало результат 1 (соответственно 2). В этих обозначениях полная система (измеряемая система + прибор + наблюдатель) после измерения, но до осознания результата измерения, находится в состоянии (с1ψ1Ф1 + с2ψ2 Ф2)χ0…

В «эвереттовской» интерпретации этого выражения каждое слагаемое (компонента суперпозиции) соответствует своей классической реальности, или своему миру. В каждом из этих миров наблюдатель видит (осознает) то, что произошло именно в этом мире. В мире, обозначенном номером 1, наблюдатель

находится в состоянии χ1. Это значит, что он осознал, что измерение дало результат 1, то есть что измеряемая система и прибор находятся в состоянии ψ1Ф1. Аналогично в мире с номером 2 тот же наблюдатель находится в состоянии χ2, то есть в его сознании картина происходящего соответствует состоянию ψ2Ф2 измеряемой системы и прибора… сознание наблюдателя расслаивается, разделяется, в соответствии с тем, как квантовый мир расслаивается на множество альтернативных классических миров… В обычной (копенгагенской) картине измерения происходит редукция состояния или, что то же, выбор одного альтернативного результата измерения из всех возможных… Все альтернативы, кроме выбранной, после редукции исчезают. Переходя к эвереттовской интерпретации, мы видим, что редукции или выбора одной альтернативы (с отбрасыванием остальных) не происходит. Вместо этого происходит расслоение состояния квантового мира на альтернативные классические реальности…

Сознание наблюдателя воспринимает различные классические миры независимо друг от друга. Условно можно сказать, что сознание разделяется на компоненты, каждая из которых воспринимает лишь один классический мир. Субъективно наблюдатель воспринимает происходящее так, будто существует

лишь один классический мир, именно тот, который он видит вокруг себя. Однако, согласно концепции Эверетта, на самом деле во всех альтернативных мирах имеются как бы «двойники» этого наблюдателя, ощущения которых дают каждому из них картину того мира, в котором «живет» именно он.

В интерпретации Эверетта возникает некоторая двойственность, довольно трудная для осмысления. Все альтернативы реализуются, и сознание наблюдателя разделяется между всеми альтернативами. В то же время индивидуальное сознание наблюдателя субъективно воспринимает происходящее так, будто

существует лишь одна альтернатива, в которой он живет. Другими словами, сознание в целом разделяется между альтернативами, но индивидуальное сознание субъективно воспринимает лишь одну

альтернативу. Каждая «компонента» сознания не знает, что существуют другие компоненты, и интерпретирует воспринимаемую ею картину как единственную реальность. На самом же деле существует множество «реальностей», и ни одна из них не более (и не менее) реальна, чем остальные.

Имеется одно возражение против концепции Эверетта, которое выглядит действительно серьезным. Оно состоит в том, что эту концепцию невозможно проверить, или по крайней мере так кажется на первый взгляд. Поскольку все формулы в ней – те же самые, что и в обычной квантовой механике, то и предсказания, которые получаются в рамках этой концепции, не отличаются от тех, что вытекают из обычных квантовомеханических расчетов, проведенных в рамках копенгагенской интерпретации.

Именно поэтому концепция Эверетта – это лишь иная интерпретация квантовой механики, но не иная квантовая механика. Но действительно ли эту интерпретацию нельзя проверить? Позднее мы поговорим об этом подробнее, но несколько слов скажем уже сейчас. На первый взгляд кажется, что многомировую интерпретацию действительно невозможно подтвердить или опровергнуть экспериментом, и в некотором смысле это действительно так… Мы считаем, однако, что даже без всякой модификации концепцию Эверетта можно доказать экспериментами или, скорее, наблюдениями, особого рода: наблюдениями над индивидуальным сознанием. Если считать квантовую теорию правильной и при этом быть последовательным, то нужно признать, что редукция вообще не может происходить и следует исключить ее из теории. Это и делается в концепции Эверетта. Однако это вызывает новую проблему. Требуется как-то объяснить, почему наблюдатель всегда видит лишь одну альтернативу, тогда как квантовая механика не разрешает переход, при котором из всех альтернатив остается лишь одна... Мы, однако, попытаемся понять, почему наблюдатель видит лишь одну альтернативу, опираясь именно на концепцию Эверетта, т.е. настаивая на равноправном существовании всех альтернатив (всех компонент суперпозиции). Если объективно выбора одной альтернативы не происходит, а наблюдатель, тем не менее, всегда осознает лишь одну альтернативу, значит, выбор альтернативы – в сознании наблюдателя… мы усилим это положение и будем предполагать, что не просто существует связь между двумя различными явлениями или понятиями, а эти явления, которые кажутся различными (хотя и связанными), на самом деле тождественны В концепции Эверетта имеется 2 различных аспекта сознания. Сознание в целом разделяется между альтернативами, а «компонента» сознания живет в одной классической альтернативе. В психологии сознанием называется, конечно, лишь то, что воспринимается субъективно, то есть, в нашей терминологии, лишь «классическая компонента» сознания. Значит, для того, чтобы произвести отождествление понятия «сознание» с некоторым понятием из квантовой теории измерений, мы должны понимать сознание расширительно, как нечто, способное охватить весь квантовый мир, а не только одну его классическую проекцию. Таким образом, мы приходим к следующей гипотезе отождествления. Свойство человека (и любого живого существа), называемое сознанием, – это то же самое явление, которое в квантовой теории измерений фигурирует как редукция состояния или выбор альтернативы, а в концепции Эверетта – как разделение квантового мира на классические альтернативы».

Во-первых, феномен редукции (коллапса) волновой функции хотя и сложен, но квантовая механика вовсе не требует его исключить. Редукция волновой функции – это не только в смысле фон Неймана, не только «коллапс» измерительного прибора, который из всех возможных значений квантовой переменной натыкается на лишь одно ее значение. Это еще и происшедшая без всякого измерения эпоха рекомбинации, когда бесконечно простиравшиеся волновые функции электронов и протонов локализовались в атомах. Квантовая механика прекрасно подтверждена практикой, поэтому феномен редукции не может ее отвергнуть.

Во-вторых, Менский передергивает: в квантовой теории существует проблема измерения, то есть, проблема взаимодействия квантовой системы с измерительным прибором, с макроскопическим объектом. Но не с сознанием наблюдателя этого прибора. У Менского же в результате подмены получается, что результат измерения объективной (не зависящей от сознания) физической закономерности зависит от субъективного восприятия мира наблюдателем: пьян он или трезв, печален или в радости, слаб он зрением или зоркий, как сокол. Объективность физики подтверждается практикой, но практика Менского не интересует.

В-третьих, сам Менский не является каким-либо специалистом ни в нейрофизиологии, ни в психологии, ни в психиатрии. Поэтому он в принципе не способен проводить какие-либо эксперименты с индивидуальным сознанием или оценивать чьи-то соответствующие эксперименты, он в этом ни в зуб ногой.

Аналогично поклонники Витгентштейна, Рассела и пр. любят стращать слушателей семантически рядами. Но эти поклонники за всю свою жизнь не написали ни единой научной статьи по семантике, они в семантике ни уха, и рыла, они всего лишь болтологи.

Автор этих строк тоже не психиатр, но могу сообщить, что эксперименты с расщеплением сознания – вещь рядовая в психиатрии, наблюдаются эти расщепления у шизофреников.

Менский же предлагает обнаруживать многие миры весьма необычным для ученых способом – прислушиваться к россказням сумасшедших или кретинов о том, что им пришло в голову.

Внимание»! До сверления взглядом бетонной стенки, шинкования капусты на расстоянии усилием воли, до приподнимания своего зада против сил гравитации методом медитации, до изменения эволюции Вселенной силой мысли – один шаг. Если голова мыслит кентавра или шурале – значит, центавры и шурале существуют, так мыслит Менский. То есть, ничего нового по сравнению с догматикой теологии или воззрениями Платона он не привнес.

Разумеется, фантазию Эверетта невозможно доказать экспериментально, никакая практика ее не подтвердит. Суть ее проста: гипотеза Эверетта – это возврат к механицизму Декарта, Канта, Гегеля, которые под случайностью полагали внешнее для конкретного ограниченного процесса. Для Эверетта остается неизменной классическая механика, но расщепленная во многих мирах. Тогда как случайность имманентна субстанции, квантовая механика – это отрицание картезианства, старого, грубого понимания детерминизма.

В книге «Сознание и квантовая механика» 2011 года Менский, который ни в зуб ногой ни в философии, ни в психологии, ни в физиологии, смело вторгается в эти области. Есть вопросы, уверяет он в силу собственной безграмотности, на которые современная наука ответа не дает: что такое сознание, что такое бессознательное, сводится ли жизнь к физическим и химическим законам (про биологию Менский забыл), может ли сознание творить чудеса (!!!), возможно ли предвидение будущего (!!!!!), можно ли постичь истину интуитивно… О, господи!

«Глубокий анализ сферы духовной жизни человека обнаруживает такие особенности этой сферы, которые непосредственно связаны с работой сознания и вызывают ощущение чего-то таинственного, еще не познанного и даже непознаваемого. Эти особенности обычно называют мистическими».

Нет, господин Менский! ОБЫЧНО эти особенности называют психопатологией. Прочее связано с литературой, музыкой, живописью, поэзией и т.д., что тоже никакого отношения к мистике не имеет.

Слушайте дальше великого философа Менского: в основе естественнонаучных знаний лежат парадоксы, особенно в квантовой механике. Великое открытие! Но дальше: они не разрешимы без учета духовной сферы (стр. 22).

Кто это ему это сказал?! Менский даже не в курсе, что не только любое суждение внутренне противоречиво (парадокс лжеца), но даже любое понятие. С именами Сократа, Гегеля, Маркса Менский и знакомиться не желает.

Далее этот интеллектуальный импотент, которому зарплата профессора дороже совести, и потому он, расталкивая локтями коллег, спешит записаться в антимарксисты, вводит термин «сверхинтуиция». Поскольку в философии ноль, то обращается к занюханной кантовской трансцедентальной апперцепции: дескать, порой решение невозможно логически вывести из информации, доступной обычным путем» (стр. 24).

То есть: новое знание, которое получается в результате диалектического синтеза, по Менскому может быть получено исключительно с помощью божественного озарения. Свежо!

Далее Менский объявляет, что параллельные миры – существуют, но в смысле квантовой механики. То есть: он всерьез полагает, что набор квантовых состояний существует в одно и то же время, но в разных пространствах, и в каждом – клоны людей окружающего мира (стр. 26). Т.е. повторяет свою старую книжку.

Опираясь на трансцедентальность, Менский начинает нагромождать термины: сверхпознание, сверхсознание (стр. 29), хотя еще не определил, что такое сознание, и не понимает процесс познания.

Не останавливаясь особо на сверхсознании, Менский открывает нечто совершенно новое, неслыханное, хотя этому новому уже не менее столетия. Дескать, поскольку редукционизм себя не оправдал, жизнь и сознание не могут быть сведены механически к законам науки (стр. 33). Уже не физики и химии, а науки вообще! И тут Менский снова делает величайшее открытие: жизнь и сознание – это некая добавка, новый элемент. Не надо спрашивать, кто именно этот элемент привносит в неживую материю, и так ясно. Только почему Менский хочет присвоить себе это «открытие»?

Итак, Менский утверждает, что «принцип жизни не выводится из науки, а добавляется к ней» (стр. 32).

Однако не существует никакого «принципа» жизни. Во-вторых, это утверждение означает, что ученые не смеют соваться, пытаться изучать феномен жизни. В-третьих, Менский, который ничего не смыслит в науках о жизни, в генетике, биохимии, анатомии, физиологии, нейрофизиологии, в общественных науках – объявляет все эти науки не науками.

Но дальше Менский, не слышавший о переходе количества в качество, желает всё равно свести жизнь и сознание к науке, конкретно – к квантовой механике, причем в духе ветхозаветного финализма: «Объяснение жизни и сознания на основе квантовой механике требует включения в число квантовых понятий некоторого нового элемента» (стр. 33). Но далее он ничего нового не сообщает, он говорит о включении в аксиоматику квантовой теории наблюдения (измерения), то есть, следует субъективно-идеалистической трактовке квантовой механики фон Нейманом.

Для обоснования неполноты квантовой механики Менский приводит древний пример парадокса кота Шредингера, который наполовину мертв, наполовину жив (стр. 40). Беда в том, что парадокс давно разрешен: для «измерения», жив ли кот, нужно не один, а масса экспериментов, часть котов будет мертвой, часть выживет. Ничего алогичного тут нет.

Ниже, на стр. 64, Менский поминает еще парадокс «друга Вигнера», тоже застарелый и тоже давно разрешенный.

Правда, феномен квантового запутывания (парадокс Эйнштейна – Подольского – Розена), который в качестве аргумента выдвигает Менский (стр. 65), еще плохо изучен и плохо объяснен, тем не менее, он не содержит нарушения причинности.

Однако для Менского все эти парадоксы стали основанием для утверждения о «необходимости явного учета сознания наблюдателя при анализе квантового измерения» (стр. 68).

То есть: если у наблюдателя плохое настроение – квантовая система должна находиться в одном состоянии, а если в хорошем – то в другом, так «мыслит» Менский.

Отсюда опять же легко прослеживается вышеуказанный вывод: наука субъективна, в ней нет объективного содержания, как это утверждает проклятый марксизм-ленинизм.

Менский так и пишет: «включение субъективного» (стр. 132). И не просто только включение: «Важно только субъективное» (стр. 135).

То есть, Менский – солипсист.

«… следуя логике, - безапелляционно рубит Менский, - мы должны заключить, что не только микроскопические, но и макроскопические объекты тоже являются квантовыми» (стр. 46). Что явно неверно. У пружинного маятника нет никакого набора состояний и, в отличие от струны, нет гармоник.

На странице 34-й Менский признает-таки существование теорий сознания (хотя без зазрения совести уверяет, что успехи в области объяснения сознания отсутствуют, стр. 37) и вводит свой «принцип» жизни, который «формулирует эволюцию живой системы таким образом, что она определяется не только причинами, но и целями». 

Согласитесь, весьма своеобразная телеология.

С одной стороны, цели Менский непостижимым образом разделяет цели с причинами, с другой – стоит себе представить картину: заяц не просто убегает от волка, он ставит себе цель – выжить. Такую же цель ставит себе биологический вид, правда, в голове какого именно представителя вида содержится целеполагание, Менский не уточняет. Т.е. цель засела где-то в генах… нет, иначе цель и причина одно и то же, значит – где-то в печени, в селезенке…

Чуть ниже Менский тоже не изобретает велосипеда, а повторяет изъеденную позицию идеалиста: «… жизнь – не функция тела, а сознание – не функция мозга, скорее, тело – реализация жизни, а мозг – инструмент сознания». Т.е. жизнь (идея жизни) существует вне тела, сознание способно существовать без мозга, и никакого отношения строение мозга к сознанию не имеет – так «мыслит» Менский.

Причины такой перестройки Менского понятны – он изо всех сил хочет соответствовать новой буржуазной власти. Но для этого соответствия у него нет даже минимального философского образования или хотя бы минимальных представлений о различных религиях.

В вопросе о соотношении материального и духовного Менский использует застарелую схему оккультиста Карла Юнга, который выдумал не существующие в природе архетипы, и прямо приписывает духовному знанию мистический характер (стр. 34). Сферы духовного и материального по Менкому накрепко разделены и влачат самостоятельнее существование. Свежо! Святой Августин пропеллером в гробу вертится.

Но на странице 48-й Менский объявляет противоположное, что сфера духовного знания не является независимой от современной науки и не противоречит ей. А как же несводимость жизни и сознания к наукам?

Менский не понимает, что возвращаясь к застарелым идейкам и верованиям как к истине, он возвращается и к их вопиющим противоречиям.

Но Менский не так прост, он выводит мистику из вероятностного характера законов физики, каждое отдельное измерение может выглядеть как чудо  (стр. 39). Однако в начале Части I он исправляется, сообщает, что ныне чудес стало гораздо больше (стр. 47).

Религия, врёт он читателю, это большая часть человеческой культуры (стр 49).

То есть, удушение науки, прислуживание власти, пропаганда холуйского смирения перед негодяями, нажива (ибо родился – плати попу, женился – плати попу, умер – плати попу), сожжение младенцев на кострах в жертву господу, инквизиция с ее пытками – всё это по Менскому культура человечества.

Разумеется, не обходит Менский вниманием и чудовищно нелепые фантазии Елены Блаватской и прочую эзотерику. И, наконец-то, переходя к настоящим, не вероятностным чудесам, в качестве чуда он приводит пророчества Эдгара Кейси. Менский просто не в курсе, что ни одно из его реальных, не вымышленных журналистами пророчеств не сбылось. Кейси – обычный мошенник, как Ванга, астролог Глоба, Алан Чумак, Джуна Давиташвили или Кашпировский.

В разделе «Телепатия, ясновидение» (стр. 55) Менский не называет фамилий, но сводит дело к мистике. Хотя, например, Мессинг объяснял свои способности вполне приземленно, вазомоторикой и пр. Не пишет Менский и о том, что Кулагина и Кулешова, как выяснилось, мошенницы.

Наконец, чудом Менский объявляет научное озарение.

«Мы увидим, - хвастает Менский, - что глубокий (! Б. И.) анализ не обнаруживает противоречия между наукой и некоторыми особенностями сознания, которые проявляются как мистические феномены» (стр. 58).

Никакого глубокого анализа в книге нет в помине.

Параллельных миров не существует, это фантазия телевизионных деятелей искусства, но Менский, ничтоже сумняшеся, провозглашает: «… фактическое существование параллельных миров приводит к мистическим особенностям нашего сознания…» (стр. 59).

Далее Менский приступает к сотворению мира… точнее, к процедуре разделения мира сознанием (стр. 95). В многомировой интерпретации в каждом мире сидит клон наблюдателя и видит один из многих результатов измерения, повторяет Менский свою же старую книжку. Точнее, в каждом из миров – клон сознания наблюдателя, сознание раздваивается, расстраивается и т.д. Так гуляет фантазия Менского. В трезвом ли он состоянии это писал или курил чего – история умалчивает.

Может ли человек заглянуть в параллельные реальности? Может, уверяет Менский, и вот как это просто максимально убедительно доказывает: «Как и лошадь, на которую надели шоры, может, поворачивая голову, посмотреть в сторону, так и индивидуальное сознание… должно иметь принципиальную возможность… заглянуть… в другие эвереттовские миры. Как же это он может, каким способом?? Но мы уже знаем ответ. Путем бессознательного, с помощью трансцедентальной апперцепции, божественного откровения и прочего отжившего религиозно-идеалистического хлама. В терминах Менского – с помощью сверхсознания.

Он еще приплетает путешествия во времени – которых не существует в природе! Еще приплетает антропный принцип (стр. 214), который антинаучен, который, по общему признанию, «не работает», но Менский выдает его за чистую монету.

Апофеоз – раздел «Провидение, карма, Бог». «… принцип жизни, - пишет профессор, - подобен принципу провидения, или божественного промысла...» «Бог, - врет дальше Менский, - предоставляет хорошую судьбу хорошим людям» (стр. 216). И мы знаем, кого религия считает хорошим: кто поклоняется богу, восхваляет его, служит ему, и если человек друг миру, как говорит Библия, то он враг богу.

Много ахинеи пишет Менский, триста страниц текста. Сказать, что его книга научна, вообще имеет отношение к науке, к опыту, к логике – невозможно. Она имеет отношение к декларации, к догматике, к сумасшествию, к кретинизму. Более того, в этой книге нет вообще ничего нового, нежели ранее провозглашали различные буржуазные теории.

Я устал. Невозможно перелопачивать весь этот бред сивой кобылы. Вся книга Менского до отказа наполнена его вопиющей безграмотностью и неспособностью мыслить.

Январь 2023