В ближайшие два года может начаться война с Китаем

США следует готовить к тому, что в ближайшие два года может начаться война с Китаем, заявил генерал американских ВВС Майк Минихан в разосланной подчиненным служебной записке, сообщают NBC и Washington Post.

Этот прогноз прямо сегодня не имеет ни малейшей ценности, так как его вероятность буквально «фифти-фифти»: может, будет, а может, нет. Если не исполнится, его никто не вспомнит. Если исполнится — генерал будет везде бить в колокола: «Я же говорил!»

Тем не менее, сбрасывать со счетов возможность подобного развития событий, и именно к 2025 году, безусловно, нельзя. В течение полутора, максимум двух ближайших лет Китай будет поставлен перед вопросом: удалось ли ему разрешить (хотя бы частично) тот кризис, который накапливался в течение последних 5-7 лет, или это совершенно безнадежно в рамках любых внутренних процессов и проектов.

Ключевой проблемой современного Китая является его крайне неравномерное развитие. Оно возникло не само по себе, а как следствие опережающего роста экономики потребления, вызванного необходимостью заместить выпавший в 2008 году в силу мирового кризиса экспорт. Ускоренное развитие внутреннего рынка при отсутствии достаточных свободных ресурсов было профинансировано «в долг». Размеры этого долга уже к 2019 году стали настолько велики, что оказались неподъемными для китайской экономики. Я уже писал, что в ноябре 2019 года центробанк Китая проводил стресс-тест банковской системы, по результатам которого была дана весьма неутешительная констатация: при росте экономики в 4 процента треть системообразующих банков страны оказываются банкротами.

Поэтому масштабный кризис, призванный «перекрыть» эту проблему, стал неизбежным. Возникла примерно та же ситуация, которую пришлось решать США после так называемого «краха доткомов» в конце девяностых — начале нулевых. Штатам нужно было закрыть возникшую дыру и профинансировать рост экономики в условиях нулевого (и даже отрицательного) свободного ресурса. Решением стал теракт 911 и две последующие войны, причем иракская война стала необходимой после слишком быстрой победы в Афганистане. Будь она затяжной, возможно, никто бы Саддама не трогал, он бы и сейчас грозил империализму с трибуны. Но случилась неприятность - США победили очень быстро. И с этим пришлось что-то делать.

По итогам двух войн США задачу выполнили — вкачали в экономику под видом военных расходов и последующих мероприятий порядка 15 триллионов долларов (причем только на прямую войну с последующей оккупацией в Афганистане и Ираке было потрачено более 2 триллионов долларов). Проще говоря — внутренний кризис США решили за счет создания внешнего, который профинансировали и «размазали» по мировой экономике, пользуясь статусом доллара как мировой валюты.

Структурно перед Китаем в 2020 году стояла та же задача — создать кризис, финансируя борьбу с которым можно было бы или решить, или хотя бы оттянуть катастрофу в экономике. Проблема в том, что юань — не мировая валюта, а потому профинансировать и сбросить в окружающее пространство негативные последствия Китай не в состоянии. Поэтому решение заключалось в том, чтобы создать внутри Китая зону сброса возникшей энтропии через внутренний кризис. Которым и стала «пандемия».

«Зоной сброса» стал потребительский сектор экономики, который был принудительно «погашен» масштабными трехлетними карантинными мероприятиями. Что совершенно логично — именно его взрывной рост и привел к перекосам в развитии, значит, требовалось искусственно придержать и погашать именно его. При этом масштабное финансирование остальных секторов экономики всё теми же пустыми деньгами должно было «вытащить» вначале их, а затем они могли потащить за собой и потребительский сектор. Необеспеченность вброшенных в экономику денег должна была быть «сброшена» как раз утилизацией немалой части и доли потребительского сектора экономики. Да, он попадает в катастрофу, но как раз это и создает задел для того, чтобы обеспечить рост экономики через его «вытаскивание» из этой катастрофы. Задача нетривиальная, нелинейная и крайне непростая, и, кстати, пока даже неясно, насколько она оказалась не только решенной, но и верной.

Вот примерно в течение этого года и станет понятным, был ли верен расчет китайского руководства на проектирование «ковидного кризиса». На уровне ощущений или предсказаний этого понять нельзя, здесь можно говорить лишь на основании хоть каких-то показателей. Но карантин сняли только-только, да и то не в полной мере, поэтому результаты появятся не ранее конца года.

Отсюда и черпает свою рациональную составляющую прогноз Майка Минихана. В случае, если китайцам не удалось решить проблему, они будут вынуждены переходить к более «острым» решениям. Новый внутренний кризис создавать они вряд ли станут, так как это будет повторением предыдущего подхода.

Если он оказался неверным, то и повторять его смысла нет. С интеллектом у китайского руководства пока всё было в порядке, с разбегу бить головой в бетонную стену оно вроде как не спешит.

То есть — на повестке возникнет внешний кризис, куда можно будет снова вбросить накопленные негативные последствия предыдущих лет, профинансировать небольшую (и желательно победоносную — но это на самом деле опция, а не обязательный результат) войну высокой интенсивности.

У Китая есть три направления внешней агрессии. Первое — это, конечно, Россия. Самое напрашивающееся и самое бессмысленное, так как это будет китайский Афганистан: быстрая и бесперспективная победа. Настолько быстрая, что ее просто не успеют профинансировать в требуемых китайской экономике размерах. Не нужно ни малейших иллюзий — Кремль ничего не сможет противопоставить любой китайской агрессии. Во-первых, в силу географии конфликта (по сути, сколь-либо обжитая зона «размазана» вдоль границы и обеспечивается связностью внутри себя и с остальной территорией России только тоненькими ниточками Транссиба и БАМа). Во-вторых, у Кремля банально нечем защищать эту территорию. Всё сколь-либо боеспособное уже похоронено на Украине, а создать взамен — это не про кремлевских. Слово «создать» - это вообще не про них. Они могут только взять, испортить, сломать, украсть. И это не злословие в их адрес, а констатация.


В общем, почему бы и нет, но недостаточно для Китая. Для нашей Z-общественности это звучит обидно, но Россия Путина совершенно неинтересна для Китая. Ни как партнер, ни как жертва. Что взять с убогого? Это не исключает, кстати, агрессии как таковой, но нужно понимать, что она будет только частью (причем небольшой частью) общего решения для Китая.

Второе направление — Япония. Между Китаем и Японией есть и давние счеты, и текущие противоречия — к примеру, территориальные. Тот же архипелаг Сенкаку. Чем эта история хороша — потенциальный театр боевых действий удален как от территории Китая, так и от территории Японии. Кроме того, этот ТВД крайне ограничен в пространстве. Можно не стесняться с применением чего угодно, а если дела пойдут не очень — несчастную пару скал в море довольно легко стереть и объявить о победе. У этого конфликта есть перспектива — в первую очередь, расширение состава участников. Крайне вероятно, что в него втянется Северная Корея, неизбежно после этого Корея Южная, а там и опосредованно США с кучей союзников — а значит, конфликт при известном регулировании будет ограниченным, но интенсивным. Что и требуется, причём не только Китаю. Свои резоны здесь найдутся у каждого участника. «Все для фронта, все для победы» снова потребует ограничение потребления и вкачивания новых средств в производственную экономику, а война спишет достаточно большое количество долгов и утилизирует большие запасы материальных ресурсов, обеспечив задел заказов на будущее. То, что Китаю и надо.


Третье направление, понятно — Тайвань. Правда, тут Северная Корея вряд ли будет союзником, так как большого резона в эту войну у северокорейского руководства как раз нет. Но как знать. И опять та же история — конфликт ограниченный, интенсивный, но в отличие от Сенкаку, Тайвань с поверхности моря не сотрешь в случае неуспеха, а потому вероятность поражения (которая есть всегда) может оказаться для китайского руководства слишком неприемлемой. Тем не менее, Тайвань обладает своей "притягательностью", хотя среди указанной тройки сюжетов и самый рискованный.

Конечно, при желании можно найти и еще направления возможной экспансии Китая - пограничный конфликт с Индией, к примеру. Но будем откровенны - горная война на высоте за 5 тысяч метров при предельно скудном инфраструктурном обеспечении, крайне слабой связности театра военных действий с основной территорией никак не отвечает озвученным критериям потенциального конфликта. Поэтому есть смысл ограничиться более реальными сюжетами.

В общем, генерал Минихан не высосал из пальца свой прогноз. Рациональное зерно в нем, безусловно, имеется. Но для воплощения этого прогноза в жизнь сегодня условий нет. А появятся ли они в течение ближайших полутора лет — не скажет сейчас никто. Это вопрос вероятностей, и только к началу 2024 года станет понятным — растут они или наоборот, уменьшаются.