«Русский авось» не сработает, все зависит только от точности и продуманности действий

Разумеется, научно-технические успехи Китая, Ирана, Северной Кореи, да — как теперь уже стало ясно — и России, окончательно израсходовавшей петровский потенциал западничества, все еще весьма далеки от того, чтобы «догнать и перегнать», но лидер уже начал топтаться на месте. Шансы на выравнивание ситуации растут с каждой новой кафедрой «гендерных исследований» в западных университетах, с каждым запретом на атомные электростанции и геномодифицированные сельхозпродукты.

Что такое чудеса? Это умение по щучьему велению, по своему хотению производить изменения в окружающем мире. Да не так, чтобы познавать законы природы и использовать их в своих интересах — например, сок выдавить из винограда, в бочки разлить и ждать, чтоб в вино превратился, или гидродинамику изучить и построить летательный аппарат тяжелее воздуха, а непременно так, чтоб в вино мигом превратилась вода, а в воздух взмыл ковер со стенки московской хрущёбы.

Науки никакой для этого не требуется, а требуется исключительно МАГИЯ, т.е. ну очень сильное желание, некое ритуальное действо и подходящее заклинание, в котором главное — слова не перепутать. Наука (техника) — это использование природы по ЕЕ законам, а магия — это прогибание природы под жесты и языковые формулы, деспотическая власть НАШЕГО произвола над тварным миром.

В человеческом опыте и мировоззрении изначально наличествуют как тот, так и другой подход, оба нужны и важны, каждый имеет свою область применения. Там, где человек, опираясь на свои знания и опыт, способен выбрать наилучший путь к намеченной цели, работает метод первый. Там, где при всех знаниях и умениях приходится в значительной степени полагаться на удачу, на помощь приходит второй: иллюзия непостижимой, но действующей силы преодолевает естественный страх, повышая шансы на успех. Не случайно именно фронтовые солдаты больше всех верят в силу молитв и талисманов.

Традиционно во всех человеческих обществах первую скрипку играл подход магический, но в западной цивилизации за несколько последних веков верх одержал подход… ну, назовем его «научным», хотя, строго говоря, существовал он задолго до появления современной науки, напротив, именно он обеспечил ей возникновение, а Западу — мировое господство.

Секрет его могущества — смиренное познание законов природы, что не нами установлены — не нам и менять. По его правилам настоящим уважением пользуется тот, кто изобрел метод, быстрее и надежнее всех наилучшее вино получать со своего виноградника, а не тот, кто обещает заклинаниями воду в вино превратить.

И все, сколько их ни есть, незападные культуры, пытаясь копировать западные вершки, не могли в свою почву пересадить корешки, из которых они произрастали. Действовали по-мичурински: на местный кислый дичок прививали черенок какого-нибудь сладкого итальянского фрукта, годик-другой действительно выходит вкусно, но прививку надо регулярно возобновлять, иначе корень свое возьмет — явление, многократно наблюдавшееся, в частности, в истории России.

Чтобы создать или хотя бы удачно скопировать серьезную технологию, надо не теории усвоить, но, как говорят немцы, «брюхом ощутить», что «русский авось» не сработает, все зависит только от точности и продуманности твоих действий.

А русские слушали сказку, как Емеля по щучьему велению к царю на печке ездил. И потому, как правильно отметил Лесков, подковать-то блоху Левша сумел, да плясать-то после того она перестала.

Серьезной конкуренции Западу составить никто не мог до тех пор, пока… сам он не позабыл, что место «наверху» забронировать невозможно, не существует в природе такого места, есть только «путь наверх», причем, непременно по лестнице, ведущей вниз, остановиться нельзя ни на минуту. Карабкаться на вершину помогала европейцам добрая фея Наука-и-Техника, но у всякой феи обязательно есть в запасе будильник, установленный на соответствующую полночь, и горе тому, кто слишком счастлив и не наблюдает часов.

Научный подход — не просто труд и даже не просто талант. Он по умолчанию предполагает смирение перед законами природы, путь проб и ошибок, свободу дискуссии, понимание, что каждый из нас всего лишь человек и непогрешимым быть не может. Несовместима с ним претензия на всемогущество, отсутствие серьезной конкуренции, восприятие ученых как, (говоря словам Б. Брехта): «…людей, поставляющих нам эрзацы. Они могут сделать из дерева не только обеденный стол, но и обед». А ведь за единомыслие и поклонение вождю фея может разгневаться, и непослушные дети останутся-таки без обеда.

Впрочем, Гитлер с этой проблемой всерьез столкнуться не успел, у Германии были старые наработки. Сталину оказалось сложнее. С одной стороны власть его однозначно строилась на том же фундаменте: один бог, один народ, один фюрер — но с другой он хорошо понимал, что мечты о мировом господстве не осуществить без техники, а техники не бывает без науки. И потому до сих пор ходят по российским градам и весям легенды об «эффективном менеджере», что своею государевой волею помиловал вольнодумца Ландау. На отрасли менее важные для победы мирового коммунизма «эффективный менеджер» покровительства своего не распространял, и потому его ревнители успешно разгромили кибернетику, лингвистику, психологию и биологию — задачи досыта кормить население вождь себе не ставил.

С возникновением претензии на абсолютную власть дискуссии и поиски исключаются, начинается, как и было у товарища Сталина, «не план-прогноз, а план-директива». Для тоталитарного диктатора вполне естественно, но может ли такое случиться в народе, где научное мышление не черенками привито, а от самого корня шло? В Германии за все 12 лет «Тысячелетнего Рейха» не отмечено попыток, запретить в полях удобрения или электростанции ветряными мельницами заменить, может быть, война помешала развернуться.

Мощная волна возврата к магическому мировоззрению поднялась на Западе как раз после Второй Мировой, на почве осуждения и отвержения собственной культурной традиции, которая не сумела предотвратить (подозревали даже, что сама вызвала) бессмысленную эту бойню, но с водой выплеснули и ребенка. Традиционная картина мира разлетелась на куски, новая демонстративно отказалась от понятия ИСТИНЫ, без которой науки не бывает, и первой жертвой безвременья оказалась школа.

На первом этапе в программе еще сохранялись умения и навыки, необходимые в жизненной практике, типа читать-писать-считать, сиречь — начальное образование (и до него тоже добрались, но позже). А первый главный удар нанесен был по информации, практически как бы бесполезной, но худо-бедно дающей представление о том, как устроен мир и как мыслить, чтобы получше в нем разобраться. По-прежнему сообщалось множество фактов, но решительно выбрасывались причинно-следственные связи.

Примерно как в дореволюционном анекдоте про простака, заснувшего на популярной лекции по истории и пересказывавшего ее потом жене: «Вот, убил, значит, Каин Авеля, а тут бац — телеграмма: Наполеон-де под Москвой!».

Естественно, из таких школ выходят отличники, всегда готовые поверить, что электричество зарождается в штепсельной розетке, творог выколупывается из вареников и бедность Африки — результат ограбления жадными западными монополиями. А если что идет не так, надо только подходящий ритуал совершить и сказать правильные слова, этим секретом владеют начальники, и если надлежащим образом не используют, так не иначе — по злобе, и в случае чего не грех с ними расправиться как князь Владимир с Перуном.

Помню, в первые годы распространения СПИДа французские студенты устроили демонстрацию протеста против презервативов с требованием к правительству, эпидемию ликвидировать незамедлительно. Сегодня Грета Тунберг истерически требует от ООН-овских заседателей, климат отрегулировать.

Лет тридцать назад, выслушавши рассказ, как трудно и бедно живут в Бразилии, я робко заикнулась, что хорошо бы посоветоваться с каким-нибудь экономистом, но собеседница снисходительно возразила, что, мол, пробовали, да без толку. Эти спецы только и знают что про структуры да традиции толковать, а не предложат такого метода, чтоб сразу — раз и навсегда.
— А у вас что, разве есть такой метод?
— Конечно, есть. Надо только, чтобы все люди доброй воли согласились за кофе платить больше, чем он стоит на рынке.
— Постой-постой, кофе ж с неба не падает. Его вырастить надо, собрать, обжарить, смолоть, расфасовать, доставить в Европу… тут же задействованы сотни людей. Ну, положим, заплатила ты в какой-то спецлавке больше, чем в супермаркете, но ведь деньги эти надо еще распределить по всей цепочке, а рынок мы выключили. Кто же это будет делать, по какому принципу делить и сколько себе возьмет за услугу? Он же все-таки тоже существо материальное и кушать хочет каждый день. Может, лучше машину какую-нибудь изобрести?..

Боже, каким презрением меня облили! Неужели магическое действо добавления лишнего полтинника, совершаемое людьми доброй воли, какими-то экономическими теориями или — прости, Господи — железякой бездушной заменить можно? Они же добрую волю заимели, проявили ее соответствующим ритуалом и даже подкрепили свою серьезность материальным пожертвованием — чего ж вам более? Как это может не сработать?

В начале 90-х люди, вполне, вроде бы, здравомыслящие, надеялись изменить вековые традиции России путем переписывания конституции, хотя по опыту знали, что такие бумаги там никто никогда и читать (тем более всерьез принимать) не пытался. Но как же было не ожидать чудес, когда САМЫЙ ГЛАВНЫЙ РОССИЙСКИЙ МАГ И ВОЛШЕБНИК бесперечь произносил заклинания типа «свободы и демократии»! А еще раньше известная секта «методологов» начальникам предлагала, главным принципом управления сделать переименование всего на свете, помятуя, вероятно, об известном опыте неизвестного батюшки, что великим постом взял порося и перекрестил в карася, после чего съесть его не являлось более грехом.

Короче говоря, Запад уподобляется тем, кто еще вчера безуспешно пытался его догнать, тем самым добровольно отказываясь от главного залога своего влияния, своей власти. Он не согласен больше признать обязанность подчинения законам природы (да, кажется, и вовсе не верит в их существование), но претендует на право, свои законы диктовать ей. Пусть в данном случае носителем надприродной власти будет не сверхмудрый фюрер, по определению лучше всех знающий, как язык устроен и от чего зависит в поле урожай, но какой-нибудь мелкий столоначальник отдела прививок в Минздраве — все равно, этот всего-навсего человек осмеливается с Большой Круглой Печатью наперевес выступить против всего, что на сегодняшний день известно о вирусах науке.

На первый взгляд эти глупости все-таки не трагедия. Лекарство от СПИДа было создано, Бразилия со своей экономикой разобралась сама, глобальное потепление — не первое в истории земли, коронавирус при всех своих коронах оказался не более чем тяжелым гриппом, но… феи не носят подарков непослушным детям. Какое-то время можно вполне неплохо тянуть на старых запасах, тем более что копили-то не один век, но часики-то тикают.

Давно ли была западная цивилизация в своем роскошном наряде королевой всемирной бальной залы? Но вот — прозвонили часы украинской войны, и увидели все, что пришло время убегать, теряя хрустальные башмачки. Покуда тыква была каретой — одним колесом целый огород передавить могла, но с последним ударом часов она становится тыквой, каких на грядке полно, и тут уж не обязательно она всех тяжелее.

Вообще-то российская пропаганда соврет — недорого возьмет, но нельзя не признать правдивости с первого дня войны повторявшихся заверений, что воюют-де они не с Украиной, а с Западом как таковым. Не с Украиной, потому что никогда не была она для них субъектом, самостоятельным врагом или другом, но лишь объектом — неодушевленным предметом, собственностью, которую как бы противоправно похищают у законного владельца — а вот именно с Западом, с которым соперничает за мировое господство.

Так вот, беда-то вся в том, что соперничает не она одна, и если у нее не получится, желающих попробовать более чем достаточно. Иран под санкциями живет неплохо, точно также (я уверена) приспособится и Россия. Тут и там уйма внутренних проблем, но внешнее давление по опасности не идет ни в какое сравнение с ними. Китай спокойно готовится к захвату Тайваня, Бразилия вообще не желает реагировать на какие-то внутриевропейские дрязги. Израиль, может, и захотел бы вмешаться, но понимает, что за него-то, в случае чего, и не подумают «цивилизованные» вступиться — кишка тонка. Статус дирижера мирового оркестра Западом утрачен, и, похоже, уже навсегда.

Разумеется, научно-технические успехи Китая, Ирана, Северной Кореи, да — как теперь уже стало ясно — и России, окончательно израсходовавшей петровский потенциал западничества, все еще весьма далеки от того, чтобы «догнать и перегнать», но лидер уже начал топтаться на месте. Шансы на выравнивание ситуации растут с каждой новой кафедрой «гендерных исследований» в западных университетах, с каждым запретом на атомные электростанции и геномодифицированные сельхозпродукты. Да, Салман Рашди уже давно рискует жизнью, а критики обязательной двадцать пятой прививки от гриппа пока что — всего лишь запретом на профессию, но сближение идет.

И по другую сторону баррикады постепенно складывается альянс всех тех, кто давно уже пытался «догнать и перегнать», но мешала культура, основанная на магии, на вере во власть вождя или халифа не только над подданными, но и над природой.