Сизифова экономика

   "Я понимаю, чтоб мы не хулиганили на улице, нас надо где-то держать, и вот это назвали КБ, и мы притворяемся конструкторами, бухгалтерами, а один притворяется заведующим, и даже, если появилась работа, мы загораемся, наваливаемся, придумываем, и это никому не нужно" 

   "Мы так привыкли делать то, что никому не нужно, что когда это кому-то понадобилось, оно все равно не работало" (М.М. Жванецкий)

   Некоторое время назад об этом уже писал. Реагируя на постоянные упоминания М.И. Веллером в его ютуб- канале ста семидесяти нормо-часов в месяц, отработанных каждым советским человеком. И вспоминал фразу Кормильцева «Здесь мерилом работы считают усталость». А также наказанного богами царя Коринфа Сизифа, которому было предписано 170 нормо-часов в месяц закатывать в гору камень, который потом скатывался «взад» (С).

   Начиная с прочитанного в 1991 году «Лаокоона» (ржал-нимог пацталом), являюсь почитателем литературного таланта Михаила Иосифовича, ценю его энциклопедические знания. Рассказ «Узкоколейка» как раз в тему этой статьи- ярчайшее описание модели советской экономики. И чего-то сейчас его понесло на критику реформ девяностых, хотя сам же он несколько лет назад писал: «А потому двадцать лет свободы и надежд следует рассматривать, как подарок истории...»

   Хотя даже некоторые доктора экономических наук полагают целью экономики производство ради производства, выплавку до факаной мазы чугуна, стали и прочего, мне ближе иная точка зрения. Например, Генри Форда: «Зарплату платит не работодатель — он только распоряжается деньгами. Зарплату платит клиент». Это к вопросу и о Сизифе, и о ста семидесяти нормо-часах. Пока товар не продан конкретному потребителю, ценность труда равна нулю.

   Конечно, предприниматель обязан платить наёмному работнику, если заключил с ним договор. Второй продаёт первому свой труд, а риск продажи или не продажи сделанного товара лежит на предпринимателе. Но, когда товар не продаётся, предприниматель банкротится, работник идёт искать себе другое место работы с более удачным бизнесменом. Это в нормальной экономике.

   Советская экономика была безумно ненормальной. Её целью было не получение прибыли и не удовлетворение потребностей людей, по Фридриху Августу фон Хайеку таковому удовлетворению наиболее способствуют именно рыночная конкуренция и погоня предпринимателя за прибылью, в постсоветский период мы в этом убедились, сотни сортов колбасы, пива, гондонов и прочих полезных ништяков на прилавках вам в помощь.

   Единственной целью советской экономики после сворачивания нэпа стало создание «земшарной республики советов». «Мы на гОре всем буржуям...», «..чтоб землю в Гренаде...», «А мы ещё дойдём до Ганга... ...чтоб от Японии до Англии...», «...принимай нас, Суоми- красавица...».

   Девяносто процентов промышленности работали на эту цель, даже те, кто прямо не производил оружие. Электростанции строили, чтобы выработанное электричество крутило двигатели станков, обтачивающих, фрезерующих и т.п. детали танков, самолётов, бомб, ракет... Для того же добывали руду, плавили чугун, сталь...

   Но, поскольку в стране жили таки примерно двести миллионов человек, какие-то минимальные их потребности следовало удовлетворять. Станок сам без работника с его ста семидесятью нормо- часами ничего не сделает. Поэтому небольшой процент населения был занят производством чего-то необходимого для населения.

   Фабрика Володарского в Ленинграде, например, шила мужские костюмы и брюки. Не соответствующие никаким критериям моды, лишь бы план по валу выполнить. Эти костюмы свободно висели в магазинах, покупали их мало. Молодые мужчины старались шить в ателье, а посему ткань для пошива была дефицитом.

   Фабрика «Скороход», где М.И. Веллеру довелось поработать в многотиражке, шила очень @@ёвую обувь. Может она шила и хорошую, но это по отдельным заказам, и в магазины это не поступало. А так обувь фабрики свободно продавалась, покупали мало, гонялись за импортом хотя бы из социалистических стран.

   Ленинградский мясокомбинат (после приватизации девяностых «Самсон») неподалёку от метро «Звёздная» делал колбасу ужасного качества. Хотя, уверен, был какой-то небольшой участок, который делал колбасу специально для партийно- хозяйственной номенклатуры. Расходилась по спецраспределителям. Во второй половине восьмидесятых Невзоров в «600 секунд» показал, как там делали колбасу. Народ ужаснулся. 

   Вот только не надо за качество советской колбасы. Также во второй половине восьмидесятых в «Литературной газете» была статья с названием типа «Кошка знает». Большая статья, вроде на целый разворот. Смысл сводился к тому, что кошки это не едят, там мяса нет. Байка, что колбасу в СССР делают из туалетной бумаги, хотя это неправда, последняя тоже была дефицитом, ещё из брежневской эпохи. Воспоминания же о вкусной колбасе базируются на простом законе:

  Три ленинградских пивзавода «Бавария», «Вена» и им. Степана Разина («Балтику», как и второй мясокомбинат на Парнасе запустили в девяностом).

Пиво, что разливное, что бутылочное было дефицитом. И было оно достаточно говённым, но мы этого не знали в связи с отсутствием базы для сравнения. Как говорил один вполне умный выпускник Хайдельбергского университета, за его моральные качества не будем, советский народ принимает свет керосиновой лампы за солнце.

   Я, начиная с семидесятых, бывало, стоял и по часу в очереди за кружкой пива. Стоял и книжку читал, хотя хорошие книги тоже были дефицитом. Но как-то в апреле восемьдесят восьмого реально сравнил. Вчера вечером пил «Праздрой» в пражском аэропорту, а сегодня утром взял кружку «Жигулёвского» у метро «Елизаровская». И почувствовал разницу. В следующий раз в России пиво пил уже в девяносто втором, когда заработал рынок, и началась конкуренция.

   Ещё можно вспомнить изделие №2 Баковского и Армавирского заводов РТИ...

   В одной из ранних серий «Улиц разбитых фонарей» ещё с Казановой (актёр Александр Лыков), последний говорит: «Юрий Петрович, кондом...» На что подполковник Петренко (Мухомор, актёр Юрий Кузнецов) устало: «Это у вас, Казанцев, кондом, а в пятьсот... школе гондон...»

   Эти гондоны были в упаковке в жёлто- серой обёрточной бумаге, часто рвались, но всё равно были дефицитом.

   Кратко перечислил несизифов сегмент советской экономики. Всё остальное было сизифовой экономикой. То есть, производство ради мировой революции, распространения идей марксизма- ленинизма по планете Земля. Сталин в тридцатые обеспечил финансирование индустриализации путём продажи зерна, заморив голодом несколько миллионов своего населения.

   В середине шестидесятых начались косыгинские реформы по частичной десизификации советской экономики. Слово хозрасчёт придумали. То есть, производство не ради производства, а ради продажи за деньги. Найденная на Самотлоре нефть вместе с Войной Судного дня 1973 года, приведшей к резкому росту цен на нефть, похоронили реформы.

   Труд десятков миллионов советских сизифов оплачивался продажей нефти за бугор и водки на внутреннем рынке. Описание второго в рассказе Веллера «Узкоколейка». Когда же осенью восемьдесят пятого цены на нефть рухнули, а водочного бюджета Горбачёв лишил себя сам, конец сизифономики стал неизбежен. Что и случилось.

   Производство продукта, который не может быть продан за деньги, оплачивать стало нечем. Экономист А.Н. Илларионов критикует реформы Гайдара, сравнивая их с реформами Бальцеровича в Польше, Клауса в Чехии, Лаара в Эстонии. Мол, там инфляция была намного меньше. Всё верно. Но там не было столь безумного перекоса между нормальной и сизифовой экономикой.

   В девяностые начался процесс умирания предприятий, неспособных производить продукт, который можно продать за деньги. А также тех, кто не выдержал (и не мог выдержать) рыночной конкуренции с товарами, пришедшими из несизифовых экономик. Это ведь мы пересели с москвичей на форды и мицубиши, чего теперь плакать по умершему АЗЛК?

   Но. Одновременно с умиранием предприятий сизифовой экономики стали строиться нормальные предприятия, ориентированные на продажу товара на рынке. Просто по памяти перечислю что построено в Питере и рядом в девяностые- начале нулевых. Форд, Дженерал моторс, Тойота, Ниссан, Хёндай, Скания, Бош, Сименс, Тошиба, Электролюкс, Термекс, Хьюлетт Паккард, Кока Кола, Жилетт, Филип Морис, Катерпилар... Это западные инвестиции. Многие уже ушли или уходят, тренд, как известно, сменился.

   Менее на слуху заводы, построенные отечественными бизнесменами. Компания «Браво», например, построила большой пивзавод на Дальневосточном проспекте, его потом купил «Хейнекен». На площадке одного из военных заводов разместился созданный нашими людьми, начинавшими с малого бизнеса, полиграфический концерн. В четырнадцатом в силу известных причин продали контрольный пакет японцам.

   То есть. В девяностые пошёл переход от бессмысленной сизифовой экономики к экономике нормальной, цель которой производство товара для продажи конкретному потребителю. Ибо если такового нет, нех и делать. Основано это было и на предполагаемом Фукуямой грядущем конце истории. США и СССР перестали быть военными противниками. Буш и Горбачёв объявили это в декабре 1990 года на Мальте, на хрена делать горы оружия?

   И потом всё шло более- менее нормально. «Дедушка» дружил с Биллом, Гельмутом, Жаком, Джоном... и совсем не собирался с ними воевать. Недавно читал слова Клинтона, что он не исключал интеграции России в НАТО...

   К началу нулевых экономика была уже достаточно десизифицирована. Надо было только продолжать. Ничего полезного не производящие фаллометрические вагонзаборзаводы закрыть к е@еням. Миллионы их работников в условиях высоких цен на нефть легко было перевести на пособия и всячески стимулировать создание рыночных предприятий собственным бизнесом, однако...

   В нулевые всё повернуло «взад» (С). Внутри страны дело «Юкоса» и тысячи мини-юкосов на низовых уровнях (товарищи майоры поняли, что им ничего не будет) снизили деловую активность отечественного бизнеса. Паранойя в мозгах верхов, ретранслируемая зомбояшиком в черепные коробки «глубинного народа» вновь привела к безумным военным расходам...

   Это цены на нефть пока высокие. А иначе 3,14здец. И ведь это те же самые грабли...

История от Razdolbaeff`a