Перевёрнутая доска

Анатолий Несмиян

Под самый новый год по итогам переговоров министров обороны России, Сирии и Турции прошла информация, что Турция согласилась на полный вывод своих войск с территории Сирии. Что, безусловно, является сенсацией, которая незаслуженно не получила сколь-либо серьезного внимания к себе по причине того, что Сирия — это уже пройденный этап, конфликт, который мало кого интересует за его пределами. Примерно так же, как ливийская гражданская война или йеменский конфликт (который вообще является перманентным и растянулся уже более чем на полвека).

Хотя Турция однозначно высказалась за вывод своих войск, это произойдет не завтра. И даже не послезавтра. Последовали уточнения со стороны министра обороны Турции: "чтобы наши солдаты ушли, в политическом процессе должны быть предприняты шаги". Главным условием названа ликвидация любых угроз со стороны террористических формирований в адрес Турции. Собственно, уже здесь заключается ключевое противоречие: сирийское правительство и российское командование террористами называют идлибских повстанцев, турецкая сторона однозначно определяет террористами все вооруженные курдские формирования. Поэтому политический процесс еще впереди, а значит — условия для вывода турецких войск появятся очень и очень не скоро.

Однако есть и более важные вещи, которые никто озвучивать не будет и даже не собирается. Здесь необходим небольшой экскурс в историю сирийского конфликта.

Летом 11 года Путин абсолютно однозначно на встрече с французским премьер-министром Фийоном заявил: «...Почему-то складывается мнение, что у нас какие-то особые отношения с Сирией. Когда-то, в советское время, были какие-то особые отношения. Сейчас этого нет. Сейчас скорее у Сирии особые отношения с Францией – посмотрите – по объёму товарооборота, по количеству встреч на высшем уровне. Посмотрите, что происходит в последние годы. У нас нет никаких там особых интересов: ни военных баз, ни крупных проектов, ни наших многомиллиардных капиталовложений, которые мы должны были бы там защитить, – там ничего нет...» 

Очевидно, что никаких крупных проектов, многомиллиардных вложений в Сирию к сентябрю 2015 года у России не появилось, но Кремлю вдруг дозарезу потребовалось вводить туда войска. Путин внезапно прямо кушать не смог, так ему потребовалось бороться с мировым терроризмом. Правда, под вывеской борьбы с ИГИЛ российские войска немедленно принялись за карательные операции против сирийской оппозиции, предоставив честь борьбы с ИГИЛ международной коалиции во главе с США. Которая, собственно, и разгромила к 2017 году эту весьма необычную группировку, без малейшей помощи из России.

Так что же забыл Путин в Сирии? Я много раз писал об этом. Он забыл две трубы «Турецкого потока», от которых Турция категорически отказалась, так как это создавало проблемы с ее проектом ТАНАП. Задачей вторжения в Сирию было взятие под контроль турецко-сирийской границы и угроза выдавливания на территорию Турции от 5 до 7 миллионов беженцев к уже имеющимся на тот момент трем-трем с половиной миллионам.

Эта идея возникла не на пустом месте — как раз летом 2015 года в Европе буквально бушевал кризис, вызванный наплывом беженцев. Европейские структуры попали в жесточайший коллапс. Проблема в том, что в среднем Европа была вполне способна справиться с наплывов полутора и даже двух миллионов беженцев. В течение года. То есть — порядка 150 тысяч человек в месяц не представляли серьезной угрозы устойчивости этих структур. Но когда на пике в Европу буквально «вломилось» около 400 тысяч человек в начале лета всего лишь за две недели, Европа к июлю 2015 года встала. Беженцы — это инструмент войны, если понимать, как его использовать.

 Турки, намертво вставшие по поводу отказа от двух труб «Турецкого потока», вызвали дикое раздражение Кремля, который уже спал и видел, как он вдвое повысит свою долю на европейском рынке газа, и две трубы, которые и должны были пойти на европейский рынок, являлись ключом ко всей стратегии. Понятно, что война стала неизбежной, тем более, что на фоне резко обострившихся российско-турецких отношений в Москву начал челночить генерал Сулеймани, живо смекнувший, что КСИР, который к тому времени начал терять позиции в Сирии, вполне может использовать Россию в своих интересах. Весной-летом генерал не менее трех раз побывал в Москве и вряд ли темой его переговоров было что-то иное.

Далее известно: блиц-криг не удался. Турки недвусмысленно дали понять, что готовы на прямой конфликт с российской карательной экспедицией, сбив наш самолет в конце ноября 15 года.

Прямая война в планы не входила, и даже не по причине трусости нашего Архистратига, а по причине, которую озвучивал еще советский маршал Огарков, насмерть вставший в свое время против отправки советских войск в Сирию во время сирийско-израильского конфликта. Перекрытие Босфора и воздушного пространства Турции означала гибель любой группировки, отправленной в Сирию. Ну, а уж прямое столкновение с Турцией в 2015 году делало такую перспективу буквально неизбежной. Так что «Киев за три дня» - это уже второй военный провал Путина, так как из первого он не сделал никаких выводов (впрочем, если нечем делать, то какие там выводы?)

К марту 2016 года военная авантюра однозначно подошла к концу, когда объединенные силы всех арабских государств пригрозили вторжением в Сирию со стороны Саудовской Аравии, и Путин был вынужден первый раз заявить о всех достигнутых целях и выводе войск. После чего войска не вывел, но был вынужден переключаться на другие направления — войну с тем же самым ИГИЛ, против которой никаких возражений у партнеров не было. Правда, война с ИГИЛ шла на глухой периферии территории Исламского государства, да и та — с переменным успехом. Ту же Пальмиру пришлось брать дважды. Реальные победители ИГИЛ быстро и жестко прибрали к рукам все лакомые территории, отрезав Асада от сирийских нефтяных месторождений, а желающим пересмотреть итоги конфликта устроили бойню в Хишаме в феврале 18 года.

Политическую черту под войной с Турцией подвели тоже в 18 году, когда Газпром утилизировал (а проще говоря — порезал на иголки) две трубы Турецкого потока, окончательно зафиксировав параметры системы: две трубы, только одна из которых подавала газ в Европу.

 А теперь главный вопрос — в чем, собственно, противоречие Турции и Кремля по Турецкому потоку в 2015-2022 годах? В том, что турки потребовали не транзит газа через свою территорию, а продавать им весь газ, поступающий из России, на границе и со скидкой в 10 процентов. И вот его-то турки и собирались продавать в Европу, но уже как свой. Вместе с газом проекта ТАНАП это составляло солидные 60-65 млрд кубометров газа в год, а значит — Турция однозначно становилась крупным (вторым-третьим) поставщиком газа в Европу. Что в свою очередь, полностью обнуляло стратегию Кремля на контроль над европейским рынком, так как газ, поставляемый в Европу, должен был приносить не только деньги, но в первую очередь быть политическим рычагом и инструментом влияния Кремля на ЕС. Понятно, почему Кремль пошел на войну с Турцией в 2015, но не принял турецкие условия.

 2022 год перевернул доску. Снова зашла речь об увеличении мощности газопровода в Европу через Турцию (всё те же две дополнительные трубы, из-за которых и началась война в 2015 году). При этом и Турция, и Кремль полны оптимизма и решимости в ускоренном порядке реализовать этот проект. Но теперь условия у него совершенно иные. Турки ведут переговоры о скидке «не менее 25 процентов» (в 15 году для них за счастье казались 10 процентов) и главное — они добились того, что весь газ будет продаваться им, и уже как турецкий, продаваться в Европу. Сейчас это условие — буквально спасение для Газпрома, так как Европа категорически отказалась покупать российский газ напрямую. Причина — не деньги. Причина в том, что прямые поставки — это угроза политического шантажа, от которого европейцы устали и готовы сидеть без газа, но и без этих бесконечных распальцовок и блатного сленга лиговской шпаны.

 Турки дождались, пока лиговская братва не утопит себя окончательно и великодушно предложили спасательный круг. За очень хорошие деньги: 25 процентов скидки — это очень и очень много.

 При чем тут Сирия? При том, что теперь угроза со стороны России равна нулю. Наоборот — теперь Кремль крайне обеспокоен, чтобы турки «не соскочили», и турки предсказуемо начинают запрашивать больше и больше. Условие, выдвинутое турецким министром обороны, весьма прозрачно: теперь Асад и Путин должны будут сами решать проблему курдов, и турецкое благорасположение будет сильно зависеть от того, насколько успешно партнеры станут решать эту задачу. А она, между прочим, крайне непростая, так как курды, которые еще с советских времен были верными союзниками СССР, плюнули на Россию, которая предавала и продавала их оптом и в розницу, и сегодня полностью подконтрольны США. Парадокс, конечно: красные сирийские коммунисты — союзники США. Но факт остается фактом. И турки недвусмысленно требуют от Кремля создать буфер между курдскими территориями и Турцией. Теперь Турция угрожает Кремлю: либо наши условия, либо наше согласие на две трубы Турецкого потока-2.