«В нашей странной России можно делать все что угодно»: Достоевский VS ахеджаковы

Киев, вечер. На сцену переполненного ДК имени Германа Геринга выходит народная артистка Украины и обращается к публике с проникновенной речью. Актриса вздымает руки в небо, она едва говорит, но каждое её слово взрывает тишину онемевшего зала.

«Скажу честно: мне стыдно за своих сограждан. Наверное, только они могут писать столько ужасных слов. Очень показательно в сравнении с сообщениями от россиян, которые в девяноста девяти процентах не содержат оскорблений и угроз. Сразу видно, кто кого превосходит. Как же я устала от этого мнимого величия Украины. Хочу приехать в Россию после её победы. Я сама русская, родилась в Воронеже», — завершает она свой спич и умолкает.

Зал прозревает, приходит в себя после шока — и кияне, обгоняя друг друга, несутся к сцене.

Утром директор ДК в стареньких берцах и потрёпанном польском бронежилете уже подъезжает к Бахмуту, организатор гастролей пятый раз за ночь рассказывает в СБУ, как оно так получилось и при чём здесь его удостоверение почетного донора СССР, а актриса… про неё лучше не спрашивайте. Не рвите себе сердце.

Вы, наверное, подумали, что автор сошёл с ума? Если так, то признаюсь: ты почти угадал, мой взыскательный читатель. Едва не сошёл. После того как ознакомился с речью народной артистки России Лии Ахеджаковой в выборгском ДК славного города Санкт-Петербурга.

Она (речуга) выше, первым курсивным абзацем текста, только вместо топонима Украина поставлено Россия, россияне заменены украинцами, а Днепропетровск — Воронежем. Перечитали по новой и оценили? Вот.

Разумеется, очередной словесный фонтан Лии Меджидовны не прошёл мимо ушей кого надо. Возбудились наши героические военкоры и ещё человек тридцать пять.

Остальные заняты закупкой майонеза и шампанского, коммунальными платёжками и обсуждением стремительно замерзающей Европы, где французам уже выдают государственные субсидии на закупку дров. А вот в защиту «секретарши Верочки» вступилась, словно по команде, особая дивизия кристально чистых людей, презирающих горемычных ура-патриотов.

Смотрите, что нашкрябала дочь своего отца и своей матери Ксения Собчак:

«А почему бы просто не признать, что внутри страны есть люди, которые разделяют взгляды Лии Меджидовны? Ну, даже, допустим, таких людей меньше, чем z-патриотов. Но есть часть общества, пусть даже небольшая (хотя лично я верю, что довольно солидная), которая любит Россию, никого не „предает“, но не считает СВО правильной. Почему этих людей пытаются заткнуть? Почему у них нет представителей во власти? Почему, в конце концов, за них решают, что на спектакль ходить нельзя? И главное, почему все делают вид, что этих людей не существует? Что это дает? Почему вы, военкоры (https://t.me/sashakots/37860), коллективная Маргарита Симоньян, депутаты Брыкины и прочие, и прочие, не хотите наладить диалог с этой частью общества?»

Я не знаком с Маргаритой Симоньян и никогда не слышал про депутатов Брыкиных, но раз триста читал фактологические материалы за подвиги Ксении Анатольевны и мамы-сенатора. От крабов до израильского гражданства. Рекомендую, весьма интересно. Так вот. Зря светская тигрица лжёт про то, что у адептов ахеджаковщины «нет представителей во власти». Их там целый ворох. Легион. Орава. Тех, кто смущённо отворачивал фейсы, когда упырь Невзоров (признан в РФ иноагентом) врывался во властные коридоры с криком «Слава Украине!».

Интересно, кстати, его миллиардные рекламные контракты с городом на Неве ещё в силе или аннулированы?

Но вернёмся к нашим баранам. В смысле к тем, кто «ходит на спектакли». Вот, что пишет читатель телеграм-канала Бориса Рожина:

«Я решил понять, что происходит и какого хера. Позвонил в Выборгский ДК. Судя по тому, насколько там меня спокойно приняли — я единственный это сделал. Результат ну-ле-вой. „Мы просто предоставили площадку в аренду, никто не запрещает нам это делать“. „Директора нет, он на больничном“. „Кто отвечает за культурную программу? Никто не отвечает“. „Ахеджакова имеет право говорить что угодно“. Я дозвонился до „художественного руководителя“ театра. Якобы. Худрука нет, по этому номеру вообще библиотека. Задаю им вопрос, отвечают: „А что мы можем сделать?“ Действительно, библиотека не может сделать ничего. Звоню в комитет по культуре Санкт-Петербурга… в комитете по культуре устроили истерику и заявили, что „Выборгский ДК не имеет никакого отношения к комитету по культуре Санкт-Петербурга“. И добавили: „Мы не можем влиять на частную организацию, ДК кто-то выкупил и вывел из-под нашего контроля. Звоните в ДК выборгский и общайтесь с ними“ Я позвонил и в приёмную Смольного. Там сказали: „А причем тут комитет по Культуре Санкт-Петербурга? Ахеджакова? Впервые слышим. Выборгский ДК? Так это частники, они, что хотят то и делают“. Я дозвонился до дежурного помощника губернатора. Он пригрозил мне уголовным делом (за то, что я усомнился, что Россия демократическая страна, хоть и правовая), но посоветовал обратиться в ФСБ и написать заявление. Мол, его рассмотрят в установленный законом срок и примут решение. А пока не является иностранным агентом или не арестована — она может делать ВСЕ ЧТО УГОДНО. На её концерты могут продавать билеты кто угодно. И ни комитет по культуре, ни правительство Петербурга, никто не имеет права её ограничивать. У нас же правовое государство?»

Вы поняли, да? Ахеджакова выступала на частной площадке. И ей можно говорить ВСЁ. Ровно то же самое блеяли и нижегородские культурологи от власти. Видимо, методичка одна. И ход мыслей: «Я в домике, и гори оно всё огнём».

И горит. Полыхает. Благо, бензина для полешек — залейся. В идеологическо-политико-социологическом смысле. Мы проиграли битву за умы. С разгромным счётом. При активном содействии тех, кто по долгу службы якобы отвечал за наше сознание и устремления. Подмена понятий, имитация намерений, скулосводящие от тоски мозговой форумы и съезды, позднее зажигание, брошюры с миллионными тиражами для финансовой отчётности. Все это подобно злой буре снесло зыбкий, как оказалось, фундамент нашей Идеи. Да и была ли она в высшем, главном смысле?

Только не нужно упрекать меня в пораженческих настроениях и отсутствии должного патриотизма. Ибо в августе 1991 года я выполнил приказ начальника политотдела и обеспечил к утру необходимое количество листовок с обращением ГКЧП. Другое дело, что к вечеру их приказали сжечь. Ибо страна у нас такая. Переживающая по поводу собственной смелости, демонстрируемой от случая к случаю.

Вот и юродствует жена революционного режиссера Богомолова, а бабушка из Днепропетровска клеймит позором «оскорбляющих всех и вся» россиян. Но по гамбургскому счёту дело не в них. А в нас.

Вот поэтому и заканчиваю заголовком своего предыдущего материала. Страшны не они, страшно наше бессилие.

Яков Павлов