Умер Михаил Горбачев — первый и единственный президент СССР

Умер Михаил Горбачев, первый и единственный президент СССР, последний руководитель советского государства. Дважды — в начале и в конце своего правления — он решился на беспрецедентно смелые шаги, последствия которых — как отрицательные, так и положительные — мы ощущаем до сих пор. Сменив на высшем посту престарелого Константина Черненко, он не побоялся начать реформирование дряхлеющей застойной экономической и политической системы, а в 1991 году стал единственным за всю историю СССР руководителем, который добровольно отдал власть политическим противникам. «Лента.ру» вспоминает, какой была жизнь Горбачева.

«Я ни разу не пожалел, что не воспользовался должностью генерального секретаря только для того, чтобы поцарствовать несколько лет»

— признался Михаил Горбачев в телевизионном обращении к народу 25 декабря 1991 года, объявляя о своей вынужденной отставке.

Тогда же Михаил Сергеевич с горечью сказал: «Судьба так распорядилась, что когда я оказался во главе государства, уже было ясно, что со страной неладно... Страна теряла перспективу. Так дальше жить было нельзя — надо было кардинально все менять». Характерная деталь: когда уходящий президент уже несуществующей державы закончил прощальную речь, он обнаружил, что ему даже не налили воды в стоящую на столе чашку.

Быть может, если бы в 1985 году Горбачев все оставил по-прежнему («по Брежневу», как тогда шутили), не замечая, что руководимая им страна неуклонно погружается в трясину исторического тупика, он до сегодняшнего дня сидел бы в Кремле. Как мы знаем из опыта царствования Николая I и брежневского правления, загнивать можно медленно и очень долго. Но Горбачев пошел наперекор казалось бы очевидному тогда выбору, диктуемому инстинктом власти. И вообще всю свою жизнь Михаил Сергеевич многое делал вопреки всему.

Выживший

Горбачев родился в бедной крестьянской семье в селе Привольное на Ставрополье в 1931 году, в период коллективизации. Несмотря на голод в сельских районах России, Украины и Казахстана, он выжил, хотя из шести детей его деда, Андрея Моисеевича Горбачева, трое умерли от истощения. Оба его деда пострадали в годы массовых сталинских репрессий, но в некоторой степени им тоже повезло.

Андрея Моисеевича, деда по отцу, арестовали в 1934 году за невыполнение посевного плана (хотя откуда для этого было взять зерно — непонятно) и на два года отправили валить лес в Иркутской области. Дед по матери, Пантелей Ефимович Гопкало, попал в жернова Большого террора в 1937 году: его обвинили в контрреволюционной правотроцкистской деятельности. Это была расстрельная статья, но его спасла кратковременная «бериевская оттепель» — в декабре 1938 года Пантелея Ефимовича выпустили из тюрьмы после четырнадцати месяцев избиения и пыток.

Вскоре пришла новая беда — война с нацистской Германией. Отец Михаила, Сергей Андреевич Горбачев, в августе 1944 года ушел на фронт, но тоже выжил, хотя на него пришла похоронка. Он получил ранение в ногу, медаль «За отвагу» и два ордена Красной Звезды. В 1942 году на пять месяцев село Привольное оказалось под немецкой оккупацией, а после освобождения школьнику Мише Горбачеву вместо учебы пришлось трудиться в колхозе.

С 15 лет он работал помощником комбайнера в МТС (машинно-тракторной станции), а в 17 лет получил орден Трудового Красного Знамени. Вопреки военному перерыву в учебе, среднюю школу Горбачев окончил с серебряной медалью, что вместе с правительственной наградой позволило деревенскому парню из Ставрополья без экзаменов поступить в главный вуз страны — МГУ имени М.В. Ломоносова, на юридический факультет.

После учебы он не стал цепляться за Москву, а вместе с молодой женой, сокурсницей Раисой, вернулся в Ставрополь. Сначала умного молодого юриста со столичным образованием выдвинули (как тогда говорили) по комсомольской линии, потом Горбачев перешел на партийную работу.

Второй после генсека

Становление Горбачева в партийно-аппаратной среде пришлось на годы хрущевской оттепели. В 1961 году он был делегатом XXII съезда партии, принявшего решение вынести тело Сталина из мавзолея на Красной площади. Продвижение по карьерной лестнице шло успешно: в 1970 году 39-летний Горбачев стал первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС.

Молодой руководитель южного курортного региона быстро попал в поле зрения высшего руководства страны, регулярно приезжавшего туда на лечение. Именно из-за этого позже недоброжелатели станут ехидно называть Горбачева «минеральный секретарь», явно намекая на то, что выдвинули его исключительно из-за умения встречать гостей из Москвы. Но вряд ли такие обвинения имели какие-либо основания. В этом искусстве Горбачев никак не мог соперничать ни с главой соседнего Краснодарского края Сергеем Медуновым, ни с Гейдаром Алиевым и Шарафом Рашидовым — бессменными руководителями «широко шагающих» советских Азербайджана и Узбекистана.

По-видимому, Горбачев сразу понравился председателю КГБ Юрию Андропову, который хорошо разбирался в людях. Генерал Вячеслав Кеворков, начальник одного из подразделений контрразведки КГБ, вспоминал о доверительном разговоре с Андроповым: «И вот однажды (...) он у меня спросил: "Слушай, почему Германия дала после войны такое количество талантливых руководителей?" — он называет Брандта, Эрхарта и прочих. Я сказал, что это, видимо, исторически обосновано: когда происходит (...) смена поколений, то, видимо, выдвигаются совершенно иные люди. Ему было обидно, что у нас не так... У нас вы помните, какой был состав Политбюро.

В сентябре 1978 года на железнодорожной станции Минеральные Воды произошла знаменитая «встреча четырех генсеков» — одного действующего и трех следующих. Ехавшего на поезде с визитом в Баку Леонида Брежнева и сопровождавшего его Константина Черненко встречали отдыхавший в местном пансионате Юрий Андропов и «хозяин» края Михаил Горбачев.

На самом деле это были смотрины, которые 47-летний Горбачев успешно прошел — его перевели в Москву на должность секретаря ЦК КПСС, курировавшего сельское хозяйство.

Удивительное дело — Горбачев сумел пробиться наверх в период брежневского застоя, когда для многих молодых партийных кадров все карьерные лифты надолго закрылись. Почти все ключевые места в государстве тогда бессменно занимали земляки и старые сослуживцы «дорогого Леонида Ильича» из Молдавии и Украины. Порядок вещей, когда чиновники безвылазно сидели на своих должностях по 20-30 лет, в то время считался нормальным.

Таким же парадоксом было тогдашнее возвышение Бориса Ельцина, чья политическая карьера потом тесно переплетется с судьбой Горбачева. Восхождение их обоих, потомков репрессированных русских крестьян, станет очевидным примером сбоя в схеме партийного кадрового отбора и необратимой мутации советской административной системы, когда она внутри себя породила и вырастила своих же могильщиков.

Когда в ноябре 1982 года умер Брежнев, главой советского государства стал Юрий Андропов, который и сам к тому времени был тяжело болен. Юрий Владимирович не мог прямо объявить Горбачева своим преемником, иначе, по негласным правилам придворных интриг, партийная верхушка быстро сожрала бы малоопытного вчерашнего провинциала.

Но становление Горбачева как государственного деятеля происходило стремительно. Михаил Сергеевич потом вспоминал, что Андропов поручал ему заниматься не только внутренними, но и внешними делами. Его очевидным преимуществом была молодость — он выгодно выделялся на фоне дряхлых геронтократов прежней эпохи. Поэтому во время недолгого правления брежневского друга Константина Черненко именно Горбачев вел заседания секретариата ЦК КПСС, что фактически подтверждало его статус второго человека в партии и государстве.

Свобода без альтернатив

Конечно, у Горбачева были влиятельные соперники в борьбе за верховную власть. К ним причисляли, например, партийных руководителей Москвы и Ленинграда Виктора Гришина и Григория Романова. Но они были изрядно дискредитированы скандальными историями вроде «дела Елисеевского гастронома» и слухами о сервизах из Эрмитажа, разбитых на свадьбе дочери Романова. Одно время даже ходили разговоры о том, что преемником Черненко станет министр обороны маршал Дмитрий Устинов, но тот умер еще раньше. На самом деле все тогда понимали, что реальной альтернативы у Горбачева нет: к весне 1985 года запрос на перемены в стране стал всеобщим, а воплощал его только он.

Известная фраза Андропова «мы не знаем общества, в котором живем» в полной мере относилась и к Горбачеву на этапе его прихода к власти. Вряд ли Михаил Сергеевич действительно осознавал, в каком отчаянном положении на самом деле находилась страна.

После резкого падения мировых цен на нефть в 1985-1986 годах советское народное хозяйство стало стремительно хиреть, к чему слабая экономическая команда Горбачева оказалась абсолютно не готова.

Это уже в 2010-х подтвердил Евгений Ясин, имевший отношение к многим проектам экономических реформ 1980-х годов: «Наибольших успехов Горбачев достиг не в экономике (он никогда не считал себя большим ее знатоком), а именно в политической сфере. Гласность, проведение свободных выборов, восстановление многопартийности — все это его заслуги».

Дипломат Анатолий Адамишин, бывший в годы перестройки первым заместителем министра иностранных дел СССР, продолжил эту мысль: «Горбачев примирился с Западом и Китаем, прекратил гонку вооружений, закончил холодную войну. Благодаря ему мир если не избавился от угрозы ядерной войны, то далеко ее отодвинул. Михаилу Сергеевичу не повезло в двух отношениях: во-первых, страна досталась ему слишком запущенной… Во-вторых, его со всех сторон поджимал рвущийся к власти Ельцин…

Наконец, Горбачев дал стране свободу. Как мы ею воспользовались — это уже другой вопрос»

Но свободу нельзя просто даровать — ее нужно заслужить, ее следует добиваться. Увы, для тогдашнего и нынешнего российского общества она оказалась малозначимой ценностью.

«Я переживаю, что в стране нет должного понимания моих замыслов и моих действий… Я и сейчас сожалею, что мне не удалось довести перестройку до конца», — с горечью говорил Михаил Сергеевич в 2016 году. Двумя годами ранее в книге «После Кремля» он так описывал современное состояние России: «Тупиковая политическая ситуация, застой в экономике, накопление нерешенных социальных проблем, ущемление прав и достоинства граждан — все это напоминает предперестроечное состояние страны, вызывает недовольство людей».

Что касается взаимоотношений первого президента СССР и первого президента России, — это отдельный и сложный сюжет. Как известно, Михаил Сергеевич и Борис Николаевич, мягко говоря, недолюбливали друг друга, но оба они войдут в историю России как выдающиеся русские реформаторы. В этом смысле они похожи на Витте и Столыпина, которые тоже испытывали взаимную личную неприязнь. Но один из них в свое время поставил страну на новые рельсы, а другой продолжил по ним движение. Как и в случае с этими историческими личностями, ни Горбачев, ни Ельцин не виноваты в том, что потом все пошло в другую сторону. История их помирит и в любом случае все расставит по своим местам — когда-нибудь, возможно, оба станут столпами национального мифа о становлении новой постсоветской России. В документальном фильме Леонида Парфенова «Он пришел дать нам волю» Горбачев признался, что как политик он проиграл.