Хроники Кирьят-Бялика

Говорят, что в Белокаменной приемник старика Бутурина распорядился сократить очереди в детские сады и поставил увеличение заработной платы педагогов в прямую зависимость от качества их нелегкого труда. А в моем израильском городке мэрия себя ведет по-иному. Когда-то несколько десятков лет наш городок уверенно котировался как лучший в округе, его выходцы из Германии основали. Зеленый, чистый, клумбы, культура. Но долги в казне росли, и предпредыдущего мэра не переизбрали. Предыдущий красиво говорил, был профессором и племянником миллиардера, держащего в обороте 15% мирового производства инструментов для машиностроения, из венгерских. Этот профессор объявил жесткий режим экономии и всю свою каденцию честно расплачивался с долгами предшественника, зелень пожухла, клумбы поскромнели, и соседний городок, поближе к морю через дорогу, стал самым-самым. На школьном вечере профессор из племянников был демократичен, забрался на дерево и съехал, ухватившись за ременную перекидку через натянутый канат к другому дереву, поскольку канат шел немножко вниз. На последних выборах его не переизбрали, но долги предшественника профессор выплатил. Новый мэр опять потихоньку пытается восстановить былую славу нашего городка, благо долгов уже нет, и устанавливает инсталяционные скульптуры музыкальных инструментов на пятачках площадей, как у соседей через дорогу.Но муниципалитеты наши не выплачивают зарплаты учителям, а только работникам муниципальных детских садов. Мэры далеки от московских просторов, хотя себя тоже не забывают, чтобы старик Батурин больно-то нос не задирал. Предпредыдущий мэр, у которого всё цвело, издал указ об обязательной посадке пальм силами частных домовладельцев в своих зеленых двориках, столько-то пальм такой-то плотности и такого-то редчайшего пальмового стандарта. А пальму такого стандарта могла в округе дать только одна фирма, владелец которой был зятем мэра. Но не зарывался. К тому же все у всех на виду. Городки маленькие, на двадцать-сорок тысяч каждый.

В моем предыдущем многоквартирном доме жила дама высокой религиозности и строгих правил, из восточных, с таким же религиозным мужем в черном и с детьми. А сторожилы помнят ее золотые деньки, когда все мы были юны, и стояла она по вечерам у ярко освещенных столбов, и подпирала столбы высоким сапогом в ожидании работы. Водила страждущих и охочих в эту самую квартиру, потом переосмыслила, кто она и зачем живет на свете. Поэтому добрую память в городке, где капризная роза ветров доносит запах соседнего коровника, надо заслужить, заслужить честно и без кривотолков, что особенно тяжело после пальмовой фирмы любимого затя.

Предпредыдущий мэр затеял возвести зоопарк.

Это сейчас только мы, старожилы, помним, что пустынный участок, огороженный железной решеткой, когда-то был знаменитым зоопарком, первым в округе после Хайфы. Кому-то брови с орденским иконостасом или личный футбольный клуб не из последних, а Дани Жак любил животных, но постоянного штатного ветеринара не держал, и домашние питомцы быстро и непродолжительно болели. Дохли все, кто-то раньше, кто-то позже, не у каждой самочки был друг, и размножалась только всякая привычная мелочь вроде овец и козлов, а зебру неизвестно где закупали. Дани Жак проводил в своем детище по нескольку часов в день. Рано утром, когда никого нет, с мрачным видом он обходил все зоопарковые мусорки, проверял их чистоту, вычищал, если было нужно, и чуть-чуть передвигал вокруг оси. Делал это он в одиночестве, я это видел, и передо мной Дани Жак не позировал. Заседания горсовета узким или широким кабинетом он назначал там же, за длинным и грязным деревянным столом буфета среди прогуливающихся петухов, индюков и спущенных с привязи маленьких детей, которые норовят писать, где им вздумается, особенно если они мальчики.

Далекий от знания жизни горожанин шел в двухэтажный бетонный барак муниципалитета, записывался на прием у секретарши, проводил час-друг перед пустой дверью в присутственное время и возвращался домой ни с чем. Живущий жизнью города приезжал в зоопарк, покупал субсидированный местным билет и топал к буфету. Там, в буфете или возле мусорок, он хватал за хлястик мэра, излагал свою просьбу и вручал подготовленные документы. А потом профессор из племянников прикрыл заоопарк. Если не материальные блага движимые, так хотя бы добрую память по себе оставляет хороший мэр. Покойный Дани Жак это доброе слово заслужил. Дети видели животных, тискали дрожащий от страха молодняк и потому гармонично развивались. Нынешнее поколение маленьких детей тоже общается с животными, только не у себя в городке, а через дорогу в Хай-парке, куда надо еще добираться, но зато есть стадо пингвинов и орангутаны. Лемм говорил, что в космос-то мы полетим, а вот что мы с собой понесем к звездам? Так же и в финансовой политике городского хозяйства - от долгов городскую казну можно избавить, но стоит ли при этом закрывать разорившую городскую казну зоопарк?